Этнология: кельты - (реферат) :: БЕСПЛАТНЫЕ РЕФЕРАТЫ

p>"0ппидум" означал первоначально укрепленное место, защищенное валом — стеной и рвом; обычно они были расположены на возвышенных или мало доступных местах. Название, по-видимому, возникло от латинского "ob pedes", так как это пространство, как замкнутый объект, приходилось обходить. В научной литературе отдельных стран этим названием пользуются для обозначения укрепленных мест самого различного характера; иногда под ним подразумевают места, служащие убежищем (рефугиум) для населения всей области во время грозящей опасности, а иногда места, постоянно населенные, со значительным производством, отождествляемые не всегда правильно с понятием древнейших городов. Характер кельтских оппидумов не одинаков, и без систематического обследования отдельных объектов трудно решить, что здесь было — рефугиум, усадьба князя или центр, напоминающий в некоторых чертах возникшие позже города. Еще в древние времена, кроме укрепленных замков князей, у кельтов были также укрепленные городища-убежища, часто расположенные на высоких недоступных местах, которые приобретают особо важное значение во время больших передвижений в позднегальштаттское и гальштаттско-латенское время, с конца 6 и вплоть до 4 века. К ним относится также много мест в Средней Европе, особенно в южночешской курганной области. Городище Венец на холме Пржмо у Лчовиц в поречье Волыньки расположено на высоте 763 м над уровнем моря. На вершине до сих пор сохранились мощные каменные валы (отсюда название Венец). Сочетание крутых откосов и скалистых обрывов с каменным валом делало Венец почти неприступной крепостью с внутренним доминирующим детинцем (90 х 70 м, вал протяжением 1529 м) и с внешним городищем, разделенным на две части, окружность которых равняется 668 и 1140 м. Еще в 5 веке, а время от времени и позже, в латенский период городище несомненно служило временным убежищем, но постоянного населения оно не имело, как и сильно укрепленное городище Седло у г. Сушице (таб. XVI), Седло — самое высоко расположенное городище в Чехии (около 900 м над уровнем моря). И здесь были использованы скалистые склоны и обрывы, которые дополнялись каменным валом. Возникло сооружение продолговатой формы с осями 403 х 114-32 м, служившее убежищем уже в 5 веке, когда народ в беспокойное время уходил в леса и горы вместе со своим скотом; для временного пребывания здесь были построены простые хижины. Городище служило убежищем и в более позднее время, не только в латенское, но и в эпоху Римской империи. Эти убежища, однако, не были оппидумами в полном смысле слова. Необходимо напомнить, что в гальштаттско-латенское время был построен целый пояс таких более или менее крупных городищ, который шел по нынешней юго-западной границе Чехии в направлении на Байрейт в Баварии и по территории на север от реки Майн в южной части Тюрингии. С середины 2 века до н. э. кельтские оппидумы в настоящем смысле слова строились как стратегические укрепления и производственные центры, из которых многие на рубеже 2 и последнего веков представляли собою поселения со значительной концентрацией населения. Кроме влияния городской среды южного мира и южно-французского примера (см. ниже), сказывалось также давление извне, со стороны германских племен; натиск кимвров около 113 г. до н. э. был особенно силен. Этот напор на разные части кельтского мира вызвал во многих местах катастрофу, а потому и в других областях необходимо было своевременно принять меры предосторожности. Если учесть происходящие перемены в экономической структуре Средней Европы, то становится понятным, что группы, производящие большое количество движимых ценностей, предпочитали пребывание за стенами подобных сооружений. Есть, конечно, разница между кельтскими оппидумами в современной Франции и Швейцарии и оппидумами в Средней Европе. Небольшие племенные крепости и крупные объекты, служащие убежищем, на западе существовали и раньше. О галльских оппидумах последнего столетия наиболее полные сведения нам дает Г. Ю. Цезарь. Отдельные племена имели несколько оппидумов, у гельветов, по его словам, их было 12, из которых лишь некоторые были очень крупными. Во всей Франции мы можем предполагать существование не менее 200 оппидумов. Среднеевропейские оппидумы отличаются иногда более крупными размерами, и было бы ошибочным считать их во всех случаях образованьями городского типа. Некоторые из них действительно представляли собою важные укрепленные центры с мастерскими и собственными монетными дворами и основывались в местностях, где были ископаемые богатства, железная руда или графит. Иногда использовалось уже заселенное или укрепленное место. Другие оппидумы имели в первую очередь стратегическое значение, иногда лишь оборонительное, когда в последнем веке усилился германский напор, и наскоро воздвигаемые укрепления (кое-где уже не законченные) должны были хотя бы на время отдалить упадок кельтского могущества. Стены укреплений кельтских оппидумов строились двумя способами. Описание Цезарем так называемой галльской стены (murus gallicus) в настоящее время подтверждено результатами многих археологических исследований. Этот способ применялся в первую очередь на территории современной Франции, где известно около 24 таких укреплений, затем в Швейцарии, в Бельгии, а кое-где и на британских островах. В Средней Европе такая стена встречается редко, самым восточным пунктом пока считается Манхинг у Ингольштадта, в Баварии. Галльская стена строилась на материковой земле (рис, 27—28), причем продольные и поперечные балки, скрепленные на перекрестиях длинными железными гвоздями (укрепление типа Аварик), образовывали клетки, заполняемые щебнем и камнем; лицевая сторона представляла собою стену сухой кладки из камня, уложенного слоями. Так сооружалась стена шириною до 3 м, устойчивость которой обеспечивалась ее деревянной конструкцией; ее трудно было пробить или поджечь, так как с внешней стороны были видны только концы поперечных балок, а не целые балки; за стеной, т. е. внутри укрепления, была еще широкая наклонная насыпь, так что не только пехота, но и конница могла быстро подняться на укрепление высотою в несколько метров. Некоторые исследователи ошибочно утверждают, что этот способ возведения укреплений стал обычным лишь во времена Цезаря. Он должен был быть известным еще в конце 2 века, так как в Манхинге галльская стена обнаружена наряду с более старыми укреплениями. Второй способ укреплений оппидумов более древний, он был известен еще в гальштаттское время и широко применялся и в латенское время, иногда даже при перестройке оппидумов или реконструкции их укреплений, так что в некоторых оппидумах мы встречаемся с обоими типами (Манхинг). Со вторым способом мы познакомились уже в замке Гейнебург (рис. 4), а при археологических исследованиях он был обнаружен и в оппидумах Чехии. И здесь укрепление имеет деревянную конструкцию и каменную стену с внешней стороны, но последняя поддерживается вертикальными, врытыми в землю балками, видимыми издалека; до настоящего времени в лицевой стороне таких стен мы обнаруживаем вертикальные пустые полосы. Ворота в английских и германских оппидумах имеют часто "улице образный" (так наз. клещевидный) профиль: стены с обеих сторон загибаются внутрь и образуют узкий коридор, иногда длиною 20—40м. И этот способ был уже известен в гальштаттское время. В Чехии, например, мы встречаемся с ним в городище Плешивец у г. Горжовице. Сооружение многих из этих оппидумов было очень трудоемким; необходимо было собрать огромное количество камня и дерева. Только при хорошо организованной работе крупных коллективов можно было в короткое время построить такие укрепления высотою и шириною в несколько метров. Из галльских оппидумов Цезарь описывает Аварик, центр битуригов. Это единственный галльский оппидум, который Цезарь взял штурмом в 52 г. во время галльского восстания под руководством Венцигеторига и который несколько напоминает Отценхаузен в рейнской области, главный центр треверов. Многие галльские оппидумы возникли именно во время римского продвижения и вследствие сильного римского влияния приобрели полугородской характер. Аварик был якобы самым укрепленным и самым красивым, хорошо защищенным рекой и болотами. Бибракту, главный центр эдуев на холме Бовре, примерно в 27 км от нынешнего города Отен, Цезарь описывает как самый крупный и самый богатый центр в Галлии; он сам перезимовал в нем после своей победы. Этот центр был расположен на значительной высоте, около 800 м над уровнем моря, на четырех холмах, самый высокий из которых достигал 822 м. Он занимал площадь около 135 га, и по его склонам шли многочисленные террасы с жилыми домами. До настоящего времени это самый обследованный оппидум (раскопки производили Бульо и Дешелетт), и сделанные там находки во многом совпадают с находками в городище (Страдонице) у г. Бероун в Чехии. При раскопках были найдены многочисленные основания домов как галльских, так и римского времени. В галльских домах, построенных на каменном фундаменте сухой кладки или частично врытых в землю, в большинстве случаев было только одно помещение. Лишь после римского завоевания во второй половине последнего века здесь были построены обширные жилища, в которых было много помещений (с перистилями и атриями). При императоре Августе (около 5 г. до н. э. ) население переселилось во вновь основанный город Августодун (нынешний Отен), а в Бибракте осталось лишь святилище. Алезия в стране мандубиев (нынешний Ализ-Сент-Рен), расположенная на высоком холме между двумя реками, была окружена стенами и рвом и занимала площадь около 97 га. Герговия (современный Клермон) занимала площадь 75 га, Новиодун — около 40 га. Оппидумы белгов (типа Фекамп) с поперечным валом, расположенные в большинстве случаев на мысе, часто имеют ворота улицеобразного (клещевидного) профиля. Но белги иногда считали лучшей защитой леса и болота; то же самое можно сказать и об Англии. Некоторые укрепления были возведены очень быстро. Нервии, которым угрожала опасность, обнесли якобы свой зимний лагерь насыпью в 10 футов и рвом шириною в 15 футов, окружностью около 3000 футов за неполные 3 часа. У них не было достаточного количества необходимых железных орудий, и они, якобы, вырезали дерн своими мечами, землю выгребали руками и переносили ее в своих плащах. Огромное количество людей, вероятно, выполнило эту работу очень быстро, но в данном случае речь шла не о постройке настоящей крепостной стены, а о временной защите лагеря. Оппидум винделиков Манхинг у Ингольштадта в верхнем Подунавье в Баварии на важном перекрестке торговых путей, расположен на высоте 360 м над уровнем моря и в настоящее время систематически обследуется. Укрепления, первоначально протяжением свыше 7 км и шириной до 12м, окружали пространство приблизительно в 380 га, то есть почти в два раза превосходящее по размерам площадь Бибракты. Многочисленные находки оружия, сломанных мечей, копий, железных поясных цепей и умбонов, как и лежащие в различных положениях человеческие скелеты говорят о военной катастрофе. Этому предположению отвечает и наличие двух типов укреплений: старые укрепления в виде настоящей галльской стены и усиливавшие их более поздние, воздвигнутые старым местным способом, с вертикальными деревянными столбами на лицевой стороне каменной стены. Широкая полоса вдоль внутренней стороны стены не была заселена и, вероятно, предназначалась для скота. Судя по находкам, очень густо был населен центр оппидума с местным производством оружия, стеклянных браслетов (стекло-сырец, по всей вероятности, сюда привозилось), керамики, развитым литьем металлов и собственным монетным двором. О местной чеканке монет свидетельствуют находки глиняных форм для отливки маскообразных полуфабрикатов — монетных кружков и готовых золотых монет. Недалеко от оппидума (Штейнбихль) находится кельтский могильник, второй был внутри оппидума (Гунерюкен). В деревне Иршинг, примерно в 6 км на северо-восток от оппидума, в 1858 г. было найдено свыше 1000 золотых кельтских монет ("радужные чашечки"), в 1936 г. в самом оппидуме был обнаружен клад — сосуд с серебряными кельтскими монетами. Около 15 г. до н. э. оппидум был взят римлянами, и его кельтское название в римскую эпоху было забыто. Оппидум Кельгейм на северном берегу Дуная приблизительно в 30 км на северо-восток от Манхинга (оппидум Алкимоеннис географа Клавдия Птолемея) был еще обширнее (площадь около 600 га), его защищали два поперечных вала между двумя реками, Альтмюлем и Дунаем (рис. 30). О других кельтских оппидумах на германской территории в этой связи мы можем лишь коротко упомянуть. Гейдеграбен у Грабенштеттена севернее Ураха в Бюртемберге, расположенный на высоте около 700 м над уровнем моря, представляет собою целую систему укреплений площадью свыше 1400 га и имеет 30 км в окружности; его внутренний центр (1700 X 1800 м) прекрасно защищен клещевидными воротами. Цартен у Фрейбурга в Бадене, Тародунум Птолемея, когда-то центр гельветов, окружен валом и рвом шириною в 12м (до сих пор он не был систематически обследован); его площадь занимает около 200га. Доннерсбергв Пфальце на Рейне, скорее рефугиум, одно из крупнейших укреплений в Германии, на высоте 800 м над уровнем моря, около 7, 5 км в окружности, имеет более древнюю историю; сделанные там находки относятся к позднегальштаттскому времени. Позже укрепления расширялись, но, очевидно, работы не были доведены до конца; ворота имеют клещевидный профиль. В Альткениге в области возвышенности Таунус на высоте 798 м над уровнем моря, защищенном двойным валом, обнаружены также находки гальштаттского и латенского времени; вместе с предградьем он занимает весьма обширную площадь. Размеры Штаффельберга, расположенного на возвышенности, полностью господствующей над окружающей местностью, значительно меньше (около 40 га, таб, XXXIV). Штайнсбург на малом Глейхберге у Ремгильда в юго-западной Тюрингии на высоте 600 м над уровнем моря занимает площадь около 65 га и окружен длинными каменными укреплениями протяжением свыше 10 км; он имел большое значение в начале латенского времени. Вопрос, кто же владел им в последнем столетии — кельты или уже германцы, пока без систематического обследования решить нельзя.

Ряд оппидумов можно найти и на швейцарской территории, у Берна (Энге-Гальбинзель), в Альтенбурге, у Шаффхаузена на Рейне, в районах нынешних городов Лозанна, Женева и др. Оппидумы на чехословацкой территории

Поздние кельтские оппидумы в Чехии в большинстве случаев расположены так, чтобы они были хорошо защищены с севера или рекой, или каким-либо другим препятствием. Самый известный из них и пока самый важный — Градиште у г. Страдонице недалеко от г. Бероуна на правом (южном) берегу реки Бероунки, занимает площадь около 82 га и расположен на высоте около 380 м над уровнем моря. Здесь были обнаружены самые богатые находки, хотя место не было систематически исследовано, а разрыто во второй половине прошлого века без всякого плана. Находка клада, состоявшего приблизительно из 200 золотых монет, в 1877 г. сразу привлекла внимание к этому месту, и за короткое время — за 3 года — самозванными археологами и коллекционерами был разрыт и уничтожен один из важнейших и богатейших кельтских центров в Средней Европе. Интерес к находкам в Страдоницах быстро рос, и некоторые предприимчивые люди приступили к изготовлению фальсификатов, которые до настоящего времени засоряют различные музеи в Европе. В большинстве случаев они попали туда из бывших частных коллекций, из которых коллекция Бергера в настоящее время находится в Национальном музее в Праге, а коллекция директора металлургических заводов Гросса в Венском музее. Городище у Страдониц расположено на мысе, образованном слиянием Габровского ручья с рекой Бероункой. Система укреплений мало известна, лишь в нескольких местах были обнаружены остатки каменной стены сухой кладки шириною до 2, 5 м. Общее расположение дает основание предполагать наличие собственно городища и предградья (таб. XXXV и XXXVII), находки доказывают, что здесь был постоянно заселенный оппидум, в котором сосредотачивалось значительное производство, литье металлов, кузнечное дело (в том числе массовое производство железных фибул), мастерские эмальеров, гончаров и др. Нет сомнений в том, что здесь также чеканилась монета, так как кроме монет были найдены такие же предметы, как и в Манхинге (глиняные дощечки с углублениями для отливки маскообразных золотых кружков). Находки, относящиеся ко второй половине последнего века, ясно говорят об оживленных торговых связях с римской территорией, откуда привозились в Чехию различные товары, некоторые виды фибул, бронзовые сосуды, геммы и амфоры для вина; среди находок обнаружены также рамки восковых табличек для письма и первые в нашей истории кавалерийские шпоры, а также ключи от дверных замков. В конце последнего века кельты, по-видимому, утеряли власть над этим оппидумом и уже в начале новой эры, по всей вероятности, он находился некоторое время под властью германцев. Очевидно на основе некоторых находок, относящихся к периоду на рубеже эр, археолог И. Л. Пич, который публиковал материалы о находках в Страдоницах, высказал предположение, что здесь был двор германского вождя Маробуда. Обширная крепостная система Градиште на Зависти у г. Збраслав занимает вместе с так наз. Шанцами площадь около 170 га (само городище 27 га). Она состоит из двух частей, разделенных Бржежанским оврагом глубиною в 120 м. Собственно (южное) городище переходит на западе в площадку, возвышающуюся приблизительно на 150 м над уровнем Влтавы; на 50 м выше находится самый высокий пункт, акрополь (рис, 29 и таб. XXXVI и XXXVII), Все городище обнесено валом со рвом, местами (у акрополя) до сих пор высотою 6 м и шириною у основания 25 м. Площадь городища разделена на множество террас, на которых, по всей вероятности, стояли жилища. На южной стороне, приблизительно на 100 м ниже, расположено подградье (“Адамково мыто”). От первоначальных стен из камня и дерева до нашего времени сохранился лишь каменный вал, до сих пор подробно не исследованный. В собственно городище были обнаружены следы заселения, относящиеся еще к гальштаттскому периоду, а затем главным образом к раннелатенскому времени, к последнему столетию и его концу, между прочим, и расписная керамика. Ведется подготовка к систематическому исследованию городища, которое займет продолжительное время. К городищу соединительными валами через Бржежанский овраг присоединены так наз. Шанцы, тоже укрепленные, так что все в целом образует обширную систему укреплений. К Шанцам примыкает выдвинутая вперед какая-то крепостца, связывающая их с остальной местностью. Некоторые признаки указывают, что эта вторая часть системы строилась наскоро и не была закончена. Эта система укреплений в целом, общим протяжением около 9 км, с несколькими воротами, из которых некоторые имеют крылообразный (клещевидный) профиль, относится к наиболее мощным крепостным системам в Средней Европе, и ее обследование в будущем, несомненно, даст ответ на много важных вопросов, касающихся эпохи рубежа старой и новой эр. В настоящее время ведутся исследования в обширном оппидумев Гразанах у г. Седльчаны на правом берегу реки Влтавы, приблизительно в 40 км южнее Праги. Оппидум расположен на мысе между Влтавой и ручьем Мастником на высоте около 400 м над уровнем моря. Место частично защищено скалистыми обрывами речного берега, но главным образом каменными стенами, на лицевой стороне которых остались вертикальные пустые полосы от столбов, врытых в землю. Нельзя, следовательно, в данном случае говорить о типичной "галльской стене". Площадь городища вместе с южным и северным предградьями составляет около 40 га. В городище вело по всей вероятности четверо ворот. Крылья ворот на севере, уже отрытые, были загнуты внутрь и образовывали проход длиною около 15 и шириною 6 м (таб. XXXVIII). В воротах и на дороге к ним сохранились до настоящего времени глубокие колеи от повозок, которые свидетельствуют об оживленном движении. Ширина укреплений достигала 5—10 м, высота 4—5 м. Внутри оппидума находятся отдельные жилые объекты, некоторые из них в виде обособленных дворов с деревянным забором. Целая система вырытых колодцев обеспечивала население водой. По-видимому, этот оппидум являлся одной из последних твердынь кельтской власти в этой области. Исследования, которые уже в течение нескольких лет ведет здесь Л. Янсова, до настоящего времени не закончены. Другой оппидум находится в Невезицах (район Мировице) на выступе у Влтавы; его стена на лицевой стороне также была укреплена вертикальными балками около 30 см в ширину, расположенными на расстоянии около 90 см друг от друга; за стеной была насыпь. Одним из укрепленных пунктов позднелатенского времени по всей вероятности был и Звиков. Самый южный чешский оппидум в Тршисове (район Чешский Крумлов) был основан в области, богатой графитом и железной рудой, на выгодном месте у изгиба Влтавы и устья Кремжского ручья на высоте около 549 м над уровнем моря. В западной части главного укрепления со рвом были ворота, образованные крыльями стены, загнутыми внутрь городища; стена из камня шириною в несколько метров с внешней стороны была укреплена столбами толщиною до 30 см, расположенными в метровых интервалах. Общая площадь городища составляет около 21 га, и, судя по находкам, оно относится к позднелатенскому времени. Находящееся на востоке Чехии Льготицкое городище у г. Насаврки пока относится к самым маленьким, однако окружено внушительными валами и рвами, частично сохранившимися до настоящего времени. Находок пока там сделано мало, главным образом это обломки позднелатенских глиняных сосудов. Массовые находки золотых монет и железных изделий в области г. Колина показывают, что и там можно предполагать наличие важного центра, существование которого еще не доказано. Самым значительным моравским оппидумом является Старе Градиско у Оклук на Драганской возвышенности, укрепленное так же, как и чешские оппидумы. Городище занимает площадь около 50 га. Вдоль главной дороги стояли отдельные дома, в большинстве случаев деревянные, без единого плана, иногда обособленно, иногда скученно. У крепостных стен домов не было, по-видимому, туда сгонялся скот. Внутреннее городище также было отделено от предградья каменной стеной и рвом. Систематические исследования, которые велись перед второй мировой войной И. Бемом, до настоящего времени не закончены, и их результаты не публиковались. Однако на основании находок оппидум следует отнести, несомненно, к позднелатенскому времени, и не исключено, что он продержался несколько дольше чем страдоницкий оппидум. Некоторые признаки говорят о том, что и Братислава в Словакии могла быть в позднелатенское время важным кельтским центром, возможно даже оппидумом. Там были найдены клады кельтских монет и обширные гончарные мастерские, но более подробному исследованию мешает густая застройка пространства домами. Что касается земплинского центра в восточной Словакии, то пока нельзя точно установить, относится ли он к эпохе кельтского господства или хоть частично ко второй половине последнего столетия, когда в Словакии проявились последствия напора даков. Еще во времена Цезаря существовал широкий пояс кельтских оппидумов с высоким уровнем цивилизации, тянущийся от Англии через Францию и южную Германию (на север до бассейна реки Майн) и территорию Чехословакии до Карпатской котловины. Между ними поддерживались оживленные торговые связи, что отразилось и на соседних областях. Цивилизация оппидумов на территории вправо от Рейна существовала несколько дольше, чем в собственно Галлии, куда уже в конце последнего столетия сильно проникла романизация. Однако постепенно римское влияние проникало и в кельтские оппидумы Средней Европы. Вместе с тем в последнем столетии воздействие кельтской цивилизации на исконную среднеевропейскую среду достигло кульминации, накладывая на нее в значительной мере свой отпечаток и оказывая тем самым влияние на дальнейшее развитие ее культуры. Усиливающийся напор германцев, однако, привел к изменениям в политической обстановке. В последнем столетии интересным явлением в части кельтского мира были обнесенные валом четырехугольные площадки (Viereckschanzen). Мы находим их главным образом в южной Германии, они сосредоточены на территории от верхнего течения Неккара на юг до самого подножья Альп, а на восток — до Инна (до Регенсбурга), следовательно, в первую очередь в области Бадена, Бюртемберга и Баварии. В большинстве случаев они имеют квадратную форму (80 х 80 м и более), их земляные валы со рвом и возвышениями по углам сооружались без внутренней конструкции. Цезарь о них не упоминает, хотя они встречаются и в Галлии к югу от нижнего течения Сены примерно до среднего течения Луары. В предальпийской области их насчитано уже свыше 250; иногда два таких сооружения расположены на небольшом расстоянии друг от друга (Гольцхаузен у Вольфратсхаузена — на расстоянии 100 м, Нидерлайендорф у Роттенбурга — на расстоянии 40 м). Можно предполагать, что хотя бы в некоторых случаях более позднему сооружению вала предшествовал палисад (Гольцхаузен). Профиль некоторых сооружений сложнее, а вход, ведущий к центру, углублен в виде рва. В последнее время Кл. Шварц, опираясь на результаты новых исследований, приписывает им скорее культовый характер, предполагая, что они были предшественниками галльско-римских храмов. Ранее эти сооружения некоторые исследователи считали усадьбами или даже загонами для скота, а иногда и военными объектами. Некоторые из них находятся на территории оппидумов (Доннерсберг), другие — вблизи усадеб римской эпохи.

Торговля и транспорт

Кельтская область была издавна связана с отдаленными странами, так как через Францию и южную Германию проходили важные пути. С положением в позднегальштаттское время и в начале латенского времени мы познакомились уже выше. Альпы перестали быть препятствием для торговых связей, и некоторые места по обеим сторонам хребта превратились в перевалочные и важные опорные пункты торговли между отдаленными областями. Археологические материалы говорят о том, что в латенское время, особенно в более поздний период, эта торговля была хорошо организована. Дневные переходы на расстояние около тридцати километров предполагали наличие мест, оборудованных для отдыха и ночлега. Некоторые пункты позднелатенского времени иногда даже считают таможнями, например сам Латен в Швейцарии. Значение постоянных торговых центров возрастало вследствие экономических и социальных изменений и сооружения оппидумов. Некоторые из них основывались на перекрестках старых торговых путей и славились своими торговыми связями. В особенно выгодном положении были такие места, которые были расположены на границе племенных территорий, как Новиомагус (Нижон) у лингонов. Некоторые центры, приобревшие большое значение позже, в римскую эпоху, выросли на месте кельтских центров и рынков: Форум Юлия (Фрежюс), Форум Нерона (Лодев), Форум Сегусиавора, Августомагус и др. На кельтских рынках велась торговля самыми разнообразными товарами. В Бибракте находился крупный склад зерна, а на месте базара было найдено множество монет различных кельтские племен. Обширная система зерновых ям была обнаружена в прошлом году при раскопках оппидума Манхинг; равно и находки в Страдоницах говорят о весьма оживленных торговых связях. Учащаются находки деталей конской сбруи, кавалерийских шпор и конских подков, относящихся к позднелатенскому времени; по-видимому, многие дороги были уже вымощены камнем, и это заставляло предохранять лошадиные копыта подковами. Торговые связи были весьма оживленными, причем использовались самые различные средства. Частное движимое имущество отдельных лиц быстро росло и хранилось в домах под солидными дверными замками. Кельтская монета — древнейшая монета в Средней Европе

Еще в позднегальштаттское время вошло в обычай считать мерилом ценности куски необработанного железа приблизительно одинакового веса, которым придавали форму заостренных с обеих концов продолговатых гривен, расширяющихся в середине. С кельтской территории их вывозили во все соседние области, и они долго оставались, особенно в Британии, единицей стоимости. В остальном при обмене соблюдалось определенное соотношение. В Ирландии, согласно обычаю, 6 телок или 3 дойных коровы соответствовали стоимости рабыни; рабы кельты принимались весьма охотно в обмен в средиземноморских областях; римские торговцы покупали, особенно в более позднее время, кельтский хлеб, мясо, галльское сало, ветчину и шерсть и поставляли в оппидумы различные изделия римских и провинциальных мастерских, а также южное вино. Необычайный рост кельтского могущества в период наибольшего экономического расцвета и развития торговли вызвал необходимость чеканки собственной монеты, первой "варварской" монеты в Галлии и в Средней Европе. Еще в 4 веке кельтские военные отряды во время своих набегов на Грецию и Италию могли убедиться в том, как удобны деньги, а кельтские наемники на иностранной службе получали свое вознаграждение в монете. Пока кельты с успехом совершали военные походы, в собственной монете не было необходимости. Но постепенно, начиная с 3 века, когда их экономической базой становится их собственное производство, выпускавшее продукции больше, чем было необходимо для удовлетворения местных потребностей, собственная кельтская монета сделалась предпосылкой дальнейшего развития. В кельтском мире существовали две монетных системы: серебряные монеты и монеты, чеканенные из золота; значительно реже монеты чеканились из иного металла, из меди - бронзы или потина (бронзового сплава со значительным содержанием олова). В чешских землях кельты чеканили монету главным образом из золота, серебряных монет было меньше; восточнее, в Карпатской котловине, были более распространены серебряные монеты. На западе были в обращении монеты из обоих металлов. Решающим было, конечно, достаточное количество нужного металла в определенной области. Самые старые кельтские монеты появляются во 2 веке, главным образом с его середины, и являются подражанием македонско-греческим образцам. Таким образцом служил статер Александра III Македонского с головой Афины Паллады с высоким коринфским шлемом на аверсе (лицевой стороне) и крылатой богиней победы Нике с лавровым венком в правой руке на реверсе (оборотной стороне). Такие золотые монеты первоначально имели греческую надпись (легенду), весили около 8, 4 ги их диаметр достигал 18—20 мм (целые статеры; кроме того, чеканились и их части — треть, восьмушка и двадцать четвертая). Они известны в Чехии (массовая находка в г. Неханице у г. Градец Кралове, Старый Биджов) и во многих местах в Моравии, особенно в окрестностях оппидума Старе Градиско, а также встречаются и в Австрии и в части Венгрии. В последующее время чеканка этого типа становится грубее, отходя от первоначального образца. В Средней Европе, с Силезии через Чехию и до Австрии обнаруживаются также золотые монеты с головой Афины Паллады на аверсе и фигурой воина со щитом, с поясом на бедрах и поднятым копьем на реверсе, то есть с мотивами более близкими местной кельтской среде; они весят около 8, 16 г, а диаметр их колеблется между 15—17 мм. Чеканка этих монет также постепенно становится грубее, рисунок превращается в неясные выпуклые очертания, а фигура воина иногда переходит в расплывчатый контур. Чистота золота однако, часто достигает 97 ^о. По-видимому, они были в обращении в период расцвета оппидумов, так как их находят и в страдоницком городище. Иногда пользовались штампом типа Афина-Алкис и для чеканки серебряных монет. На монетное дело в современной Франции сильное влияние оказывала Массилия, которая с весьма раннего времени пользовалась монетами малоазиатских греческих колоний, затем чеканила собственную монету по их образцам, а с 4 века выпускала собственные драхмы (с головой нимфы и львом, позже и с быком на реверсе); в Массилии чеканились также монеты бронзовые и потиновые. Равно и Рода, Эмпории и другие колонии в северной части восточного побережья Иберийского полуострова позже чеканили собственную монету. Эти монеты попадали в Галлию, иногда и в Среднюю Европу, так как бронзовые монеты, вычеканенные по их образцу с изображением нападающего быка были найдены как в Бибр акте, так и в Страдоницах в Чехии. В собственно Галлии сильное влияние на чеканку монеты оказал статер Филиппа Македонского с головой Аполлона и бигой (двухколесной повозкой с запряжкой и возницей). Изображение было упрощено, позже вместо двух коней появляется только один, как типичный признак галльских монет. Коню на реверсе затем приделали еще человеческую голову (андрокефальный конь, то есть конь с головой мужчины). Греческие имена (имя Филиппа) на этих монетах вскоре потеряли четкость и были заменены местными кельтскими именами; позже имена на монетах появляются лишь изредка, чаще всего на территории треверов ("Абукатос", на битурижском статере, “Нирос”, на золотой монете нервиев или треверов, "Поттина", "Лукотиос", "Вокаран" и др. ; возможно, что это имена племенных вождей). Грубо отлитые "шарики" и "грудки" (глобулес) с почти неразличимыми изображениями встречаются как на западе в Галлии, так и в Чехии. Позже в Галлии чеканились серебряные монеты по образцу римских республиканских денаров 2 века; в французско-швейцарской области с всадником, с конем и легендой "Кал", "Каледу", которые приписывают иногда эдуям (найдены как в Латене, так и на страдоницком городище в Чехии) или с человеческой фигурой, держащей в руке торквес. В то же время чеканка монет распространилась также и на юго-востоке, в Норике, на территории румынско-венгерской, сербской и боснийской. В карпатских областях образцом для местных монет служили также тетрадрахмы (монеты достоинством в четыре драхмы) Филиппа II Македонского, которые еще долго после его смерти чеканились для выплаты жалования войскам и для торговли с соседними варварами. Чеканка этой монеты, которая производилась преимущественно в Амфиполе (на Эгейском побережье на восток от полуострова Халкиды), после падения македонской державы (битва у Пидне в 186 г. до н. э. ) прекращается, и потому соседние племена чеканят собственную монету по ее образцу. Некоторые типы этих монет, вероятно, чеканились и в современной Словакии, по-видимому, из местного серебра; так наз. аудолеонский тип (на реверсе изображение коня и неясная легенда “Аудолеон”) особенно часто встречается в окрестностях возвышенности Матра, родственный гонтский тип распространен от Бургенланда до самой братиславской области. Норицкие серебряные монеты, с конем или всадником на реверсе и с головой Аполлона на аверсе иногда имеют легенду ("Бойо", "Тинко", "Немет", "Андамати", и др. ). В Средней Европе и особенно часто в Чехии на рубеже 2 и последнего столетия до н. э. появляются золотые монеты (статеры) с изображением кабана на реверсе, что согласуется с тем значением, которое придавали изображению кабана кельты. В Чехии мы находим также золотые статеры с грубым изображением головы на аверсе и с бегущим или преклоненным мужчиной с перекрещенными палочками в правой руке и статеры со свернувшимся драконом с открытой пастью на реверсе (Rolltier, этот мотив приписывается скифской области); они известны по находкам в Осове и в особенности в Страдоницах у Бероуна, а также и в других местах. В первой половине последнего столетия распространяются два вида мисковидных золотых монет. Встречающиеся в западных областях мисковидные монеты, называемые в народе "радужными чашечками" (Regenbogenschusselchen, так как на свежевспаханном поле они светятся после дождя, когда появляется радуга), распространены главным образом в Баварии и потому их приписывают винделикам; однако их находят по всей территории от восточной Франции и до самой Чехии. На них бывает изображен свернувшийся в кольцо дракон, а на реверсе — торквес с шестью шариками, а позже лишь голова дракона или птицы и простой венок; в прирейнских районах он комбинируется с треугольником (triquetrum). Таких монет больше всего находят в кладах. В Иршинге у Манхинга в Баварии их было свыше 1000, в Гагерсе южнее Манхинга — около 1400; они встречаются также в Швейцарии и в страдоницком оппидуме. Их беловатое золото часто уже не достигает большой чистоты (иногда менее 70%). Тяжелые золотые "грудки" (Goldknolle) до 90% чистоты и весом в среднем 7, 45 г не имеют еще ясно выраженной мисковидной формы. Рисунок на них груб, неясен, часто видны лишь нечеткие выпуклости. Они составляют часть известной находки монет, обнаруженной еще в 1771 г. недалеко от деревни Подмоклы около г. Збирога в районе Рокицан (юго-западная Чехия). В бронзовом котелке, кроме серебряного браслета, находилось якобы около 5000 золотых монет, целых, третей и восьмушек, то есть золотой клад весом в несколько килограммов. Находка была расхищена, только часть (около 1260 монет) удалось собрать в конторе князей Фюрстенбергов. Большая часть этих монет была затем переплавлена в фюрстенбергские дукаты. Вторую группу мискообразных монет, распространенную в восточных областях, называют раковинообразными статерами или просто золотыми раковинами; в литературе их часто смешивают с радужными чашечками. Они бывают из высокопробного золота (до 97%) весом около 6, 5 г; чеканились также их трети и восьмушки. Они изготовлены более грубо, на их реверсе — лучеобразный рисунок в мисковидном углублении (отсюда название "раковина", рис, 31), на лицевой, выпуклой стороне — клеймо с пятью лучами, напоминающее руку, иногда еще с шариками или с двумя полумесяцами. Эти монеты встречаются очень часто в кладах и в оппидумах (Подмоклы у Збирога, клад монет в страдоницком оппидуме, Старе Градиско в Моравии и др. ). В некоторых местах раковинообразные монеты чеканились также из серебра. Чеканка монет из серебра очень распространилась в последующее время, главным образом, по-видимому, для местного обращения. Серебряные монеты можно разбить на множество типов. "Эдуйские" монеты с изображением смотрящей влево головы, а на реверсе — прыгающего влево коня, весом около 0, 45 г (в кладе в Вильенев-о-Руа из 15 000 монет было около 2000 этого типа), монеты с крестом, а иногда еще и с шарикообразными выпуклостями, называемые нумизматами тектосагскими (часто встречаются в Вюртемберге, Бадене и швейцарско-французской области, обычно весом около 7 г), карлштейнский мисковидный тип с изображением коня на реверсе, весом: всего лишь около 4 г, и много других типов. В оппидумах встречаются все эти типы монет, например, в кладе в Страдоницах (свыше 500 монет). Некоторые из них, вероятно, чеканились прямо в Страдоницах, в частности монета весом 0, 4 г с головой на аверсе и со скачущим конем с гривой в виде "жемчужин" на реверсе. Среди находок в с. Старе Градиско встречаются главным образом золотые монеты, серебряные же очень редки. Самая поздняя кельтская монета. На юго-западе Словакии часты находки больших серебряных монет (тетродрахм) типа "Биатек", которые являются самыми поздними кельтскими монетами в этой области, чеканившимися вплоть до занятия даками Паннонии и прилегающей части Словакии. По-видимому, они чеканились прямо в братиславской области, где имеются и другие следы густого позднелатенского заселения, и относятся приблизительно ко второй четверти” последнего столетия, примерно к 75—60 гг. Для этих больших серебряных монет весом в среднем 16, 5—17 г служили образцом римские денары последнего столетия. На их лицевой стороне — простое изображение головы или двух голов, из которых одна частично закрывает другую (рис, 32), на реверсе — изображение всадника, грифона, льва, кентавра или другого животного, а иногда свернувшегося дракона. Буквы на этих монетах — латинский капитель; это, собственно, самое древнее латинское письмо на чехословацкой территории. На монетах приводятся личные имена, по-видимому, князей или вождей, чаще других имя "Биатек" или "Биат" (отсюда название — "биатековая монета"), но и много других: "Ноннос", "Девил", "Бузу", "Титто", "Ковиомарус", "Фариарикс", "Маккиус" и др. Кроме больших серебряных монет чеканились и более мелкие, так наз. симмерингского типа (название по месту находки — Симмеринг — Вена), иногда с легендой "Ноннос". Клады серебряных монет типа "Биатек" встречаются преимущественно в Словакии, в братиславской области. Из известных до настоящего времени 14 кладов 6 обнаружено в самой Братиславе (из последнего, найденного в 1942 г. , было сохранено 270 монет), один был найден в Реце, остальные в Ступаве, Трнаве и Яровце (бывший Дейч-Ярндорф). В последнем находился также золотой раковинообразный статер с легендой "Биатек" того же типа, какой встречается в Чехии без легенды; это говорит в пользу предположения, что часть кельтов (бойев) перенесла свои поселения в первой половине последнего столетия из Чехии в пайнонско-словацкую область. Находки монет типа "Биатек" встречаются и в соседней Австрии, в той части, которая является продолжением братиславской области. Закапывание этих кладов в землю в юго-западной Словакии, несомненно, связано с тревожными временами в период войны между бойями и даками около 60 г. до н. э. После поражения бойев эти монеты, по всей вероятности, еще были в течение короткого времени в обращении, но новые уже не чеканились. Более сложен вопрос, кто же имел право в кельтском мире чеканить монету. Многие исследователи полагают, что монеты выпускали главным образом крупные представители знати, князья и вожди (легенды некоторых монет подкрепляют это мнение), определенные типы монет считают племенными или предполагают, что право чеканки их принадлежало оппидумам, которые также часто считаются местопребыванием князей. Процесс развития кельтского монетного дела в Средней Европе продолжался, в общем, около одного столетия. Установить точно размещение кельтских племен в Средней Европе довольно трудно, и вопрос, была ли структура среднеевропейских кельтских племен в период кульминации кельтского могущества, во время расцвета оппидумов, совершенно единообразной, остается открытым. В кельтских монетах ясно отражаются характерные черты всего кельтского развития. И в чеканке нет полного единства; мы обнаруживаем множество типов монет и значительные колебания в их весе. Поэтому двухплечные точные весы были неизбежной принадлежностью при торговых сделках и встречаются в оппидумах в большом количестве (Бибракта, Градиште у Страдониц, Тршисов, Старе Градиско и др. ). В некоторых случаях, главным образом на западе, возникала даже необходимость особо клеймить или контрамаркировать уже выпущенные монеты. Поэтому можно предполагать, что мест чеканки монеты было много и что они не всегда совпадали с центрами отдельных племен, так как даже производственные центры во время расцвета кельтской среды не всегда совпадали с политическим центром племени. Торговые и экономические интересы в то время уже полностью превалировали и старая племенная общность постепенно теряла свое первоначальное значение; объединение отдельных частей различных племен становилось обычным. Чеканка монет в некоторых оппидумах, например в Манхинге или в городище у Страдониц, с несомненностью доказана находками, главным образом глиняными табличками с мисковидными углублениями для отливки грубой формы монеты, которая затем путем чеканки приобретала окончательный вид. На некоторых из этих табличек до сих пор имеются следы золота. Но совершенно такие же таблички мы находим и на поселениях у г. Нове Страшеци (Тухловице). Очевидно, каждый крупный производственный центр мог приступить к выпуску монет, соблюдая лишь в общих чертах установившиеся в монетном деле обычаи. При платежах же монеты взвешивались, и их стоимость определялась весом и качеством металла. Во второй половине последнего столетия собственно кельтское монетное дело в Средней Европе приходит в упадок. Лишь кельтизированным эравискам в окрестностях Будапешта приписывают монеты, которые чеканятся по образцу римских денаров с середины последнего столетия. Мы находим их также в Словакии, часто с легендой "Ирависци", "Равис", "Равит". Равно и норицкие монеты были в обращении до установления римского господства. В Галлии после победы римлян некоторые города сохранили еще в течение короткого времени право выпускать собственную монету; но все это было уже закатом самостоятельного кельтского монетного дела. Кельтские монеты встречаются также в погребениях в качестве приношения, иногда прямо во рту умершего, и помогают нам более точно датировать находки. Значительная художественная ценность заставляет включить кельтскую монету в общие рамки кельтского искусства, так как на монетах обнаруживаются различные, типичные для кельтов мотивы: кабан, конь, воин, мотив отрубленной головы, торквес, трискелес-трикветрум, колесо с лучами и т. д.

КЕЛЬТСКИЕ ЯЗЫКИ И ДРЕВНЕЙШИЕ ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ
Гэльско-гойдельские и галльские диалекты

В языке кельтов можно различить две главные ветви: Qu-кельтскую и P-кельтскую. Первую группу составляют гэльские языки (ирландцы и шотландцы), в которых индоевропейской k перешло в qu (к, с); их называют также гойдельскими языками, они древнее и, как полагают, на них говорили те кельты, которые рано проникли на Ибеийский полуостров. Другую ветвь составляют галльские языки, к которым, кроме континентальных диалектов, до настоящего времени относится язык жителей Уэльса и Бретани. В этой группе k перешло в р (Р-кельты); но когда это произошло, точно установить нельзя. Все приведенные языки имеют определенное сходство в запасе слов и в отдельных моментов склонения и спряжения; первоначально это были диалекты родственные. Названия Гэль, Гэлия являются англизированной формой названия, которым в течение долгого времени называли себя на собственном языке жители Ирландии. Название Гойдель, по-видимому, появилось только в конце 7 века и возникло, вероятно, от слова Gwyddel, уэльского названия ирландского языка. Слово Gwynedd встречается в северном Уэльсе и происходит от названия ирландских поселенцев, которые в собственной стране до появления христианства были известны под названием фениев. Галльским языком мы называем совокупность кельтских диалектов, на которых говорили в Галлии, в части Британии и в среднеевропейских областях в эпоху кельтской экспансии. Но и в Галлии (в широком понимании) не было полного единства. Цезарь указывает, что Галлия делилась на три части, из которых одну населяли белги, другую аквитаны, а третью галлы, и что все эти три группы племен отличались друг от друга языком и нравами. Определенные круги среди этих говоривших по-галльски племен, в частности жрецы и крупные торговцы, несомненно, владели хотя бы частично греческим языком, так как данные на таблицах, найденных в лагере гельветов во времена Цезаря, о численности бойев и других кельтских племен, были написаны греческим письмом. Равно и на клинке латенского меча, найденного в Порте в Швейцарии, выбита надпись "Корисиос" греческими буквами. Жреческое сословие друидов, весьма важный фактор в галльской среде, избегало записей и не оставило никаких письменных памятников. Наряду с греческой азбукой в кельтскую среду проникало и знание этрусской азбуки. В последнем столетии в собственно Галлии, а в меньшей мере и в некоторых кельтских среднеевропейских областях распространилось знание латинского языка. После побед Цезаря в Галлии латинский язык быстро распространился в высших кругах, но простой народ, особенно в сельских местностях, еще долго говорил на галльском языке. В Средней Европе также удержались остатки кельтских племен и при изменившихся условиях. Пребывание их в Паннонии, например, засвидетельствовано письменными источниками и эпиграфическими памятниками. При усилившейся романизации современной Франции и части Швейцарии галльские языки как целое исчезли, а в романских языках сохранились лишь их отдельные элементы.

Современное знание галльского языка. Толкование географических названий Итак, сплошных текстов на галльских диалектах не сохранилось. Современные знания галльского языка основываются главным образом на надписях, относящихся к 4—1 векам, сделанных греческими, этрусскими и латинскими буквами. Эти надписи содержат по преимуществу некоторые личные имена и географические названия. К ним следует добавить и некоторые слова из произведений греческих и латинских авторов, заимствованные из кельтской среды, затем некоторые надписи на кельтских монетах, а также и галльские имена с надгробий и надписей римского времени как в Паннонии, так и на западе в французско-рейнских областях; там металлические и глиняные изделия снабжались именами галльских ремесленников. Толкование личных имен и географических названий весьма затруднительно и не единообразно даже среди специалистов. Не всегда также можно с уверенностью сказать, не являются ли некоторые географические названия, сохранившиеся до нашего времени и считавшиеся первоначально кельтскими, более древнего, докельтского происхождения. Даже в самой Франции географические названия кельтского происхождения не так уж многочисленны. Они сосредоточены главным образом на территории между Рейном и Дунаем и по соседству с ней, что полностью отвечает и результатам археологических исследований. Кельтскими там считаются и названия некоторых рек — Рейна, Дуная, Неккара, Майна и Рур-Раура; поэтому считают, что раураки, о которых Цезарь говорит в связи с базельской областью, происходят из Рурской области. Что касается древнего периода, то весьма древними считают названия с концовкой "брига" {-briga). Они означают укрепленное место и, согласно Г. Риксу, появились в то время, когда кельты в Галлии еще не дошли на западе до атлантического побережья, но когда они уже проникали в Испанию. Позже якобы распространились названия с концовками "дунум" и "дунон" (-dunum, -dunon) подобного же значения, а именно в эпоху исторической кельтской экспансии, примерно в 4 и 3 веках. В то же время для незащищенных поселений привились названия с концовкой "магус" (-magus, -magos). В качестве примеров можно привести в рейнской области названия Будобрига (Боппард) или Тародунум (Цартен). Конечно, картографическое изображение местонахождения этих названий не всегда вносит ясность. Названия с концовкой "брига", поскольку мы обращаемся только к тем, существование которых доказано уже в древности (а ни в коем случае не в средние века), наиболее распространены в северо-западной части Иберийского полуострова и в общем лишь спорадически встречаются в северо-восточной Франции и рейнских областях. Наоборот, названия, оканчивающиеся на "дунум", встречаются в значительной части Франции (кроме Аквитании) и в прирейнских областях, а местами и в верхнем Подунавье (в направлении на восток их количество убывает), в Британии и лишь спорадически на Иберийском полуострове. Бош-Гимпера использовал названия, оканчивающиеся на "дунум", для подкрепления своей кельтской теории, которая связывает каталанские поля погребальных урн с кельтами. Совершенно иное положение создалось на британских островах и особенно в Ирландии. Римская оккупация в Британии распространялась только на часть территории и началась примерно на сто лет позже, чем в Галлии. Сама Ирландия никогда не была покорена Римом, так что древний кельтский язык, предшественник современного гэльского языка, сохранялся без влияний извне, а позже возникла и самостоятельная литература. В римское время это были по преимуществу народные легенды, в которых отразились картины прошлых времен и которые позже были записаны. Эти сказания хорошо знали монаху ирландских монастырей и с течением времени делали их литературную запись на местном наречии; эти записи являются старейшим литературным памятником в "варварской" части Европы, следуя тотчас же за литературой греческой и римской.

Древнейшие памятники ирландской письменности

Страницы: 1, 2, 3