Проблемы Атлантического океана - (диплом)

Проблемы Атлантического океана - (диплом)

Протяженность миграций угря в пресных водах совершенно несопоставима с его миграциями в океане. Как максимум это сотни километров. Заслуживает внимания тот факт, что в пресные воды обычно заходят преимущественно самки, а самцы откармливаются в солоноватых водах и в реки вовсе не заходят. Естественная история атлантического угря, т. е. история его миграций, воссоздана И. Шмидтом на огромном фактическом материале, собранном им в течение 25 лет упорной работы в океане, была принята и высоко оценена современниками. Первая личинка угря была обнаружена И. Шмидтом совершенно случайно в мае 1904 г. вблизи Фарерских островов во время лова мальков трески с и/с “Тор”. Лептоцефал был пойман недалеко от поверхности воды. Эта находка, пишет И. Шмидт, снова воскресила вопрос, ибо это был первый случай поимки личинки угря в открытом море. Эта личинка имела в длину 75 мм и подобно личинкам из Мессинского пролива приближалась к наибольшим размерам.

Ведущей идеей, которая легла в основу плана всех исследований И. Шмидта, было стремление, имея в качестве исходной точки место поимки фарерской личинки, попытаться постепенно находить вое меньшие и меньшие личинки в ожидании, что, в конце концов, удастся достигнуть того района океана, где будут встречены самые мелкие, только что выклюнувшиеся личинки.

Уже в первой экспедиции на яхте “Маргарет” И. Шмидту удалось найти мелких лептоцефалов, а в последующих экспедициях, уже после войны, оконтурить область с самыми мелкими личинками (длиной 5—7 мм). Эта область оказалась в пределах следующих координат: 22—30° с. ш. и 48—65° з. д. Здесь мы хотим обратить внимание на некоторые детали. Как мы отмечали, И. Шмидт все построение экспедиционных работ определял задачей обнаружить места размножения угря, личинки которого дрейфуют к берегам Европы. Шмидту, когда он начинал свои морские исследования, было известно, что в Северной Атлантике помимо европейского угря (Anguilla апguilla), дрейфующего к берегам Европы, встречается и второй вид (Anguilla rostrata), который населяет воды Северной Америки и который размножается где-то в западной части Центральной Атлантики. Но установить места его нереста с такой же подробностью ему не удалось. Если для Anguilla anguilla И. Шмидт установил границы распределения личинок длиной 5—7 мм, то для Anguilla rostrata ему удалось дать контур для личинок в 15 мм. Личинки европейского угря приплывают к берегам Европы в конце третьего года жизни широким фронтом: к югу от Фарерско-Шетлавдского канала, до Гибралтара и прилегающих участков побережья Африки, что исключает перенос личинок Гольфстримом и его продолжением— Атлантическим течением.

Наибольшие скопления стеклянных угрей наблюдаются не у берегов Шотландии, куда подходит Атлантическое течение, а вблизи устья р. Северн, впадающей в Бристольский залив, т. е. примерно на 500 миль южнее Шетландских островов. Гибралтар расположен южнее стержня Атлантического течения на 1200 миль. Поэтому совершенно бесспорным является факт переноса личинок к берегам Европы не Гольфстримом и не Атлантическим течением, а общим круговоротом, возникающим в западной части Северной Атлантики и захватывающим ее восточные районы. Молодь американского угря совершает свою пассивную миграцию за год. К этому времени лептоцефал успевает превратиться в стеклянного угорька, который быстро подвергается пигментации и подходит к прибрежным и береговым водам Северной Америки.

Заслуживает внимания исключительно низкий весовой рост лептоцефалов, которые за 2, 5 года достигают всего 0, 25 г. Такого низкого роста мы не знаем ни для одной рыбы. Надо думать, что рост личинок угря на пути от Саргассова моря к берегам Европы в какой-то мере характеризует низкую продуктивность этой области Атлантического океана, отмеченную многими учеными.

В последнее время английский ихтиолог Таккер отверг выводы исследований И. Шмидта. Концепция Таккера изумительна по простоте, наивности и нежеланию считаться с фактическими данными. Европейский угорь не возвращается на нерестилища в Саргассово море и погибает в пути еще в пределах шельфа Европы, не имея возможности преодолеть столь большое расстояние. Американские и европейские угри не являются различными видами, а представляют собой экологические фенотипы атлантического угря, и отличия в числе их позвонков связаны с условиями размножения и развития (температурный режим); американский угорь восполняет стадо европейского.

Предлагая изложенную гипотезу, Таккер, как ему казалось, “решил” два самых сложных вопроса о жизни атлантических угрей: первый—различное направление дрейфа личинок европейского Anguilla anguilla к берегам Европы и Anguilla rostrata к берегам Америки (один вид населяет оба побережья Северной Атлантики) и второй—длительный переход взрослых европейских угрей в Саргассово море. Но достаточно взглянуть на вариационные ряды общего числа позвонков у Anguilla anguilla и Anguilla rostrata, чтобы убедиться в несостоятельности выводов Таккера о том, что это не виды, а экологические фенотипы. Существование двух видов угрей в Атлантическом океане не может вызывать никаких сомнений. Нетрансгрессирующие вариационные ряды общего числа миомеров и позвонков убедительно доказывают, что оба вида физиологически изолированы и помесей между ними нет. Нагульные ареалы разобщены. Если хотя бы небольшая часть личинок европейского угря попадала к берегам Америки, а американского—к Европе, то вариационные ряды числа позвонков обоих видов обязательно перекрывались бы между собой, чего в действительности нет. Миграции лептоцефалов мы рассматриваем как пассивное перемещение их с водными массами. Направление, протяженность и продолжительность миграций личинок угря зависят от характера господствующих в районе течений, постоянства их направления и скорости.

Размножение европейского угря происходит вдоль северной кромки Северного экваториального течения, в районе глубоководной впадины, которая была известна И. Шмидту. Область распространения наиболее мелких личинок американского угря находится вблизи глубоководного желоба Пуэрто-Рико.

Несмотря на сравнительную близость обоих районов, они находятся по разные стороны господствующего здесь течения. Из района нерестилищ европейского угря воды направляются к западу, но не входят в систему Гольфстрима, они образуют большой круговорот и поворачивают к берегам Европы. Личинки американского угря приносятся к берегам Америки Антильским течением, точнее, его южными ветвями, переходящими после слияния с Флоридским течением в Гольфстрим. Проникновение личинок европейского угря к берегам Америки могло бы происходить в двух случаях: либо при пассивном переносе их с правой кромки Гольфстрима на левую, либо при активном переходе их через поток Гольфстрима. Возможность переноса вод поперек Гольфстрима до сего времени не является ясной для океанографов, и Стоммел в своей монографии “Гольфстрим” оставляет этот вопрос открытым. Переход личинок eвpoпeйcкoгo угря через поток Гольфстрима шириной до 250—300 км, движущегося со скоростью около 30—40 км в сутки, представляется нереальным. Для перехода личинок через Гольфстрим до Чесапикского залива потребовалась бы средняя скорость движения личинок около 6 км в сутки, что совершенно - невероятно. При меньшей скорости они уже будут отклонены на восток, и попадание их к берегам Америки полностью исключается. Основной причиной непопадания личинок американского угря к берегам Европы мы считаем заканчивающийся у них метаморфоз. Лептонсфал, превращающийся в малька угря, не может существовать в пелагической зоне океана. Только суммой отмеченных факторов может быть объяснен разобщенный дрейф личинок и мальков угря обоих видов от мест своего размножения. В основе такого разноса личинок кроется различное положение нерестилищ обоих видов угрей по отношению господствующего течения в Саргассовом море и прилегающих районах. Расположение нерестилищ только по различным кромкам, но существу одного н того же течения приводит к противоположному направлению дрейфа личинок к двум континентам, находящимся по разные стороны океана.

Естественно, что в основе современных миграционных циклов обоих видов угрей лежит движение водных масс Атлантического океана, характерное для нашей геологической эпохи. Этот путь приспособления получил широкое распространение среди многих отрядов и семейств рыб, населяющих Северную Атлантику, и главным образом ее восточную половину, и прилегающие моря Ледовитого океана. Природа “предоставила” эти возможности и предкам современных угрей, рыбам относительно глубоководным, со сравнительно небольшим ареалом и ограниченными кормовыми ресурсами. Можно предполагать, что предки угрей обладали метаморфозам ранних стадий развития.

“Транспортные” возможности расселения молоди за счет энергии природы, а не организма не могли быть не использованы рыбами вообще и угрями в частности, так как они создавали возможность завоевания огромного ареала.

Океанские течения, с которыми расселяется молодь, глубоководная рыба, какой является угорь, использует для возможности откорма далеко от мест своего размножения в пределах шельфа и прилегающих пресноводных водоемов. При этом в период нагула угорь приспособился не только к солоноватым, но и к совершенно пресным водам, а также к низкой температуре в северной части своего нагульного ареала. При каких условиях мог возникнуть такой миграционный цикл глубоководной теплолюбивой рыбы? Такой характер миграций мог начать формироваться при возникновении движения водных масс из тропической области Атлантического океана в северном направлении.

Способы ориентации при возвратной миграции угрей в районы размножения не могут принципиально отличаться от других видов рыб, возвращающихся после пассивного расселения к местам своего рождения и местам предстоящего нереста. Это исторически сложившаяся способность ориентации в процессе филогенеза, происходившего в конкретных условиях внешней среды течений, гидрологических и гидрохимических характеристик водных масс и т. д.

Ориентиры и рецепторы ориентации могут существенно отличаться у отдельных отрядов рыб, но они всегда существуют по отношению реальных условий окружающей среды. Меняются условия, —меняются миграционные пути. Исторически сложившихся миграционных путей вне факторов среды нет и быть не может.

У угрей такими ориентирами могут быть химизм воды, ее тепловая характеристика, ощущение потоков течений определенной скорости. Этот вопрос требует специального рассмотрения и должен быть сделан по отношению многих отрядов рыб одновременно. Не исключена вероятность движения угрей к нерестилищам вместе с глубоководными течениями, как это предполагает В. Д. Лебедев (1959). Если бы эти предположения подтвердились, то оказалось бы, что весь миграционный цикл угрей строится на энергии природы, а не организма. Идеальный случай миграций в животном мире без затрат собственной энергии!

Мы уверены, что многие спорные вопросы в движения водных масс в Северной Атлантике, и в частности проблемы бокового перемешивания Гольфстрима и Атлантического течения, могли бы быть с успехом решены в итоге прослеживания дрейфа личинок Anguilla anguilla и Anguilla rostrata, которые представляют идеальную метку водных масс на пути их движения.

    9. 8. Карибское море и Мексиканский залив.

Оба бассейна отличаются общими гидрологическими условиями, составом ихтиофауны, а также некоторым сходством в процессах продуцирования.

Карибское море —глубоководный окраинный бассейн у северных берегов Южной Америки. Мексиканский залив в какой-то мере является продолжением Карибского моря, глубоко вдается в материк Америки, но сохраняет связь с Карибским морем через глубоководный Юкатанский пролив, а с океаном—через пролив между Флоридой и Кубой. Исследования В. В. Россова (1966 г. ) показали, что и во Флоридском и в Юкатанском проливах существуют глубинные противотечения, а в Мексиканском заливе воды образуют большой циклонический круговорот, вызывающий не опускание вод, а подъем их с глубин. Схема течений в Мексиканском заливе, предложенная В. В. Россовым, находит подтверждение в распределении на глубине полей температуры и подъеме к поверхности вод, богатых биогенными солями.

В результате российско-кубинских исследований мы располагаем в данное время достаточно полными сведениями о распределении биомассы планктона, точнее, сестона в обоих бассейнах. Исследования проходились на большей части площади Мексиканского залива и во многих районах Карибского моря и в различные сезоны 1963 и 1964 гг. Особое внимание Н. С. Хромев, обратил на верхний 100-метровый слой. Максимальные значения сестона в зоне шельфа составляли в Мексиканском заливе 1—2 г/м3, в Карибском море—0, 2—0, 3 r/м3. В открытой области Мексиканского залива биомасса планктона не превышает 0, 1—0, 2 г/м3, а в Карибском море — 0, 1— 0, 05 г/мЗ. Наиболее богата планктоном банка Кампече, где биомасса планктона никогда не снижается менее 0, 3—0, 5 г/м3. Наиболее обильно здесь представлены Elicalaniis monachus и Nannocalanus minor. Обогащение планктона в этом районе происходит в основном за счет личинок моллюсков. Сезонные колебания биомассы планктона в этом районе происходят зачастую за счет личинок моллюсков. Сезонные колебания биомассы планктона здесь минимальны. Не замечено также изменений и в качественном составе планктона. Давая общую оценку планктона Мексиканского залива, Н. С. Хромов отмечает бедность его в центральных районах и повышенную продуктивность в нескольких районах зоны шельфа. Исследования того же автора показали, что планктон Карибского моря беден на большей части акватории и только вблизи берегов биомасса его достигает 0, 5—1, 0 г/м3.

Большим пробелом в научно-промысловых исследованиях Мексиканского залива является слабое изучение бентоса, особенно если учесть, что многие промысловые рыбы— горбыле-вые, лупианы и ронка (Bathystoma sp. ) — относятся к бентофагам. Ихтиофауна Мексиканского залива и Карибского моря изучена довольно полно. Общее количество видов превышает 800 (loidan and Everman, 1896; Langley and Hildebrand, 1941; Duarte-Bello, 1959; Fiedler, Lobell and Lucas, 1947). Ихтиофауна обоих бассейнов благодаря связи Мексиканского залива с Карибским морем отличается большим сходством. Выделяется несколько экологических комплексов: лагунный, шельфовый, коралловых рифов, эпипелагиали, глубинный. Каждый из комплексов имеет многочисленные ведущие виды, определяющие продукцию каждого района. В лагунном комплексе важное значение имеют представители сельдевых и кефали. На шельфе многочисленны сардинелла (Sardinella), луциановые (Lutianidae) и горбылевые (Sciaenidae); эпипелагиаль населяют тунцы, марлины, меч-рыба; в глубоководных районах многочисленны макрурусы.

В северо-западной части Мексиканского залива и прилегающих лагунах встречается до 450 видов рыб. В то же время количество видов, имеющих промысловое значение, достигает всего 20. Главной промысловой рыбой является менхеден (Brevoortia patronus) из семейства сельдевых.

Лагуны и заливы играют важную роль в жизни рыб Мексиканского залива. Летом в них нагуливается молодь крокера и кефалей. По сообщению Н. Е. Сальникова (1965 г. ), в заливе Корпус-Кристи (Техас) были проведены опыты оценки биомассы рыб с помощью кольцевой сети с вертолета. Средняя биомасса составила 124 кг/га (67—190 кг/га). Во внутренних водах о. Куба существует значительный промысел лангустов — ежегодно добывается от 5 до 7 тыс. ц, что составляет около 8—10% их мировой добычи. Кубинский опыт промысла лангустов представляет несомненный интерес при рассмотрении продуктивности океана. Наибольшее промысловое значение имеет вид Panulirus argus, обитающий в прибрежных водах вокруг Кубы. Лангусты живут в расщелинах и углублениях дна, а также в зарослях растительности, где находят убежище в светлое время суток.

    9. 9. Шельф Северной Америки между Флоридой и мысом Код.

Склон шельфа интенсивно омывается Гольфстримом. Побережье низменное, сильно изрезанное эстуариями рек и заливами, из которых самый большой— Чесашикский. В северных районах встречается хек (Merluccius bilinearis), атлантическая сельдь (Clupea harengus harengus), помолобус (Pomolobus species). Вдоль склона шельфа проникают тунцы, особенно часто встречается обыкновенный тунец (Thunnus thynnus).

Наиболее многочисленная рыба данного района — менхеден —плаяктофаг из семейства сельдевых, с очень крупной головой и большими жаберными тычинками, внешним видом напоминающий каспийского пузанка. Обитает в узкой прибрежной зоне за пределами влияния Гольфстрима. Надо полагать, что А. Н. Световидов (1952) справедливо относит менхедена к солоноватоводным рыбам. Если судить по уловам, то менхеден наиболее многочислен в районе, прилегающем к Чесапикскому заливу, и к северу от него до 40° с. ш. Нерестует у берегов Флориды с декабря по март, у Северной Каролины— в декабре—феврале и в северной области ареала, в районе Нью-Джерси—Массачусетс —с мая по октябрь. Плодовитость колеблется от 40 до 700 тыс. икринок. Икра пелагическая, развивается в течение двух суток вблизи поверхности воды. Молодь менхедена встречается во всех эстуариях прилегающих рек.

    9. 10. Гольфстрим.

Биологическая продуктивность Гольфстрима не была предметом специальных исследований. Биомасса планктона в зоне Гольфстрима также невелика. Специальные исследования в области Гольфстрима О. А. Мовчан и Е. В. Владимирской во время плавания на экспедиционном судне “Михаил Ломоносов” показали, что обычно биомасса сестопа не превышает здесь 0, 1—0, 2 г/м3 (Vladimirskaya, 1967). Область Гольфстрима не может являться районом нагула ни бореальных, ни субтропических рыб, так как первые избегают теплых вод Гольфстрима, а вторые находят благоприятные условия в районе фронтальных зон Гольфстрима и вод Атлантики.

Вместе с тем Гольфстрим и Атлантическое течение служат миграционными путями, по которым субтропические рыбы проникают в северные районы в целях нагула. По Гольфстриму в районе Ньюфаундлендского мелководья приходят тунцы, и, прежде всего обыкновенный тунец. С Атлантическим течением тунцы приходят к берегам Норвегии и в Северное море, а с Нордкапским течением к берегам Мурмана приплывает скумбрия. Таким образом, система теплых течений в северном полушарии представляет миграционные пути теплолюбивых рыб, по которым они приходят в высокопродуктивные районы фронтальных зон.

    9. 11. Неретическая область Западной Африки.

Мы включаем в эту область Гвинейский залив, район, прилегающий к устью р. Конго, и район Бенгельского течения.

Шельф Гвинейского залива узкий. Район находится под влиянием течения, идущего от островов Зеленого Мыса в глубь залива. Существенное значение имеет влияние Нигера, сток которого достигает 380 км3. В пределах шельфа многочисленны сардинелла, спаровые, горбылевые. В открытых районах залива встречается несколько видов тунцов (желтоперый, большеглазый, полосатый и пятнистый).

Биологическая продуктивность района, прилегающего к устью Конго, представляет огромный теоретический интерес. Средний годовой сток Конго достигает значительной величины— 1260 км3, или в 5 раз больше годового стока Волги. Река имеет большую водосборную площадь и, протекая через болотистую местность, выносит со своими водами огромное количество органических веществ. Даже сравнительно далеко от устья реки, в поре, можно наблюдать “островки” растений, которые в штилевую погоду видны за многие километры. Значителен у Конго и твердый сток. Общая добыча рыбы в районе р. Конго оценивается менее 100 тыс. т. Приведенный пример является убедительным доказательством того, что речной сток далеко не всегда и не при всех условиях приводит к повышению продукции за счет биогенных элементов материков.

Высокопродуктивная область вблизи берегов Юго-Западной Африки расположена между 17° ю. ш. и мысом Доброй Надежды. Чрезвычайно узкий шельф вблизи устья рек Конго и Бенгелы значительно расширяется к югу от р. Кунене, достигает максимума у устья Оранжевой н затем вновь сужается у Кейптауна.

-Материковая отмель почти везде примыкает к низменным берегам и отличается здесь максимальной шириной. Узкий шельф в южной части района находится вблизи мыса Доброй Надежды, куда приближаются отроги Канских гор.

Поверхность шельфа занята главным образом песками различной величины. Имеются пятна песчанистого ила. Полоса заиленных грунтов, особенно ярко выраженная на глубине 70—160 м, простирается почти до Людерица (27° ю. ш. ). Южноатлантической экспедицией ВНИРО здесь неоднократно были зафиксированы зоны, зараженные сероводородом, причем особенно в районах жидких зеленоватых илов с большим количеством диатомовых водорослей. Интенсивность заражения снижалась в направлении, как к берегу, так и к внешнему краю шельфа. В пробах дночерпателя во многих местах отмечалось большое количество чешуи сардинопса и костных остатков более крупных рыб.

Определяющим фактором гидрологического режима рассматриваемого района является деятельность Бенгельского течения, идущего вдоль берега на север от Кейптауна до р. Кунене (17—18° ю. ш. ).

Район представляет типичный апвеллинг, в зоне которого происходит непрерывный сгон поверхностных вод в море и подъем глубинных вод, богатых биогенными элементами, обусловливающими высокую биологическую продуктивность района и его рыбные богатства.

Большой расход кислорода на окисление продуктов распада органических остатков приводит к заморным явлениям. При этом большое количество чешуи сардинопса в грунте—доказательство, что подобные явления периодически охватывают не только придонные горизонты, но и средние слон, где обычно обитает сардинопс. Бедные кислородом глубинные воды (до 20—30 мл/л) поднимаются на шельф и еще больше обедняются в результате процессов окисления органического вещества.

По наблюдениям В. В. Волковинского (1966 г. ), вблизи Китового залива первичная продукция достигает 5, 4 г/см2в день. Интенсивное “цветение” моря хорошо заметно по зеленовато-бурой окраске воды.

По данным И. П. Канаевой, биомасса сестона в 50-метро-вом слое составляет 0, 5—1, 2 г/м3. Максимальные биомассы, равные 4, 7 и 5, 8 г/м3, были обнаружены вблизи Людерица, в 10-метровом слое в 15—20 милях от берега. Глубже, в слое 50—100м, биомасса сестона оставалась довольно высокой—0, 2—0, 4 г/м3. Кормовая часть планктона состояла из Copepoda и Euphausiidae Chaetognata. Несколько раз с борта судна были заметны красноватые пятна зоопланктона. Но во всех случаях количество планктона быстро уменьшалось в сторону океана. В районе шельфа, за пределами зон, зараженных сероводородом, отмечены большие биомассы бентоса, особенно на свале, на глубине 200—300 м. Средняя биомасса бентоса достигала здесь 100—150 г/м2. Максимальная биомасса отмечена в районе Людерица — до 800 г/м2. Почти везде в бентосе преобладали тюлихеты. Ихтиофауна района по составу видов бедна и состоит из сардинопса (Sardinops), ставриды (Trachurus) и мерлузы (Мегluccius capensis). В непосредственной близости от берегов, в пределах 12-мильной рыболовной зоны, распространены анчоусы и спаровые.

На основании эхолотирования можно сказать, что сардинопс придерживается шельфа до глубину 150—170 м. Ставрида распространена шире и встречается примерно до 250—270 м. На склоне шельфа держится мерлуза, при этом крупные экземпляры и молодь находятся на меньшей глубине, неполовозрелая мерлуза средних размеров встречается на глубине 500—600 м.

Между гидрологическим и гидрохимическим режимом шельфа и его свалов, распределением планктона и скоплениями сардинопса отмечена четкая взаимосвязь. Сардинопс не выходит за пределы шельфа, где количество планктона очень велико и быстро убывает по направлению к открытому морю.

В последнее время значительно возросли уловы мерлузы, что вызвало уменьшение плотности запаса крупных мерлуз по всему рассматриваемому району; это в свою очередь не может не вызывать озабоченности в отношении перспектив промысла мерлузы на ближайшее время.

    9. 12. Шельф Южной Америки.

К этому району относятся шельф Бразилии, Ла-Плата и Фолклендско-Патагонокое мелководье. Северная часть области находится под влиянием пассатного течения. При расхождении вод на запад и юг в районе островов Рокас, Ресифи имеется зона дивергенции. Далее теплые воды следуют вдоль шельфа почти до Ла-Платы, где встречают холодное Фолклендское течение, под влиянием которого Бразильское течение отклоняется на юго-восток, примыкая к Великому Восточному дрейфу. Из морских рыб многочисленны горбылевые, спаровые, ставриды, сардины, кефали, мелкие тунцы. Существенное место в улове занимают ракообразные (креветки), встречающиеся в прибрежной золе и лагунах.

Этот состав ихтиофауны сохраняется на всем протяжении Бразилии до Ла-Платы. Ширина шельфа у Ла-Платы расширяется до 150—180 км.

Гидрологический режим района чрезвычайно своеобразен. Шельф на широте Ла-Платы находится под воздействием теплых и несколько опресненных вод, формирующихся в эстуарии (соленость— 27—33°/оо). Свал шельфа омывает Фолклендское точение, которое обычно достигает Ла-Платы, а иногда и берегов Бразилии. Между 35 и 36° ю. ш. на расстояний всего 10—15 миль можно встретить резко выраженную зону конвергенции, которая особенно ярко вырисовывается в придонном горизонте, где можно, следуя поперек шельфа, обнаружить всю гамму температур— от 17—18 до 6—7° С и ниже. Относительно холодные воды Фолклендского течения соленостью 34 % о и температурой 5—7° С располагаются на глубине 900—1000 метров. Воды Фолклендского течения характеризуются высоким содержанием фосфора—12—13 мкг/л на горизонте 25 и 28 мкг/л на горизонте 50 метров. Воды Бразильского течения неподалеку от точки приведенных наблюдений содержали менее 8 мкг/л фосфора.

В эстуарии первичная продукция, определенная углеродным методом, составляет около 1 г С/м2 в день и резко падает по направлению к открытому океану; в 60—70 милях от берега она равна 0, 006—0, 003 г С/м2 в день. Повышенная биомасса планктона в пределах шельфа составляла (до глубины 100 м) 0, 3—0, 7 г/м3. За пределами шельфа она быстро падает. Основную массу планктона над шельфом составляют Copepoda, Euphausiidac, ChaetognataI

Бентос, преимущественно кормовой, колеблется в пределах шельфа от 20—40 до 100—200 г/м2. На отдельных участках шельфа биомасса бентоса доходит до 500 и даже 1000 г/м2. В полном соответствии с распределением водных масс распространена ихтиофауна. В теплых, несколько опресненных водах шельфа с большим количеством бентоса встречаются горбы левые: волнистый, золотой горбыль (Micropogon opercularis), серебристый горбыль (Cynoscion striatus) и малый горбыль (Umbrina conosa). Несколько глубже, ближе к водам Фолклендского течения, распространены анчоус (Engraulis anchovieta) и молодь ставриды (Thachurus deslivis). Анчоус и ставрида образуют скопления и в толще воды, и вблизи дна. На больших глубинах уже в водах Фолклендского течения обитает мерлуза.

Чрезвычайно высокая продуктивность вод шельфа, области стыка их с Фолклендским течением и вод самого течения представляется особенно контрастной на фоне бедных вод теплого Бразильского течения, проходящего здесь же, вблизи шельфа, и обедненного биогенными солями на пути из тропической зоны. Резкое изменение продуктивности в этой области океана отлично прослеживается с борта судна, уходящего из Монтевидео в открытый океан. Желтовато-зеленые воды Ла-Платы уже через 60—70 миль сменяются зелеными и голубыми, а дальше цвет воды резко меняется на темно-синий, соответствующий границам Бразильского течения, в пределах которого и дальше в области антициклонального круговорота поражает бедность моря. За пределами 200 миль от берега полностью исчезают птицы, очень редко встречаются небольшое стайки летучих рыб. Крайне бедные воды моря простираются далеко на восток.

На широте 50—53° ширина шельфа достигает максимума—около 900 км. В центре мелководья расположен архипелаг Фолклендских (Мальвинских) островов.

Воды Фолклендского течения богаты биогенными солями, количество которых по направлению к берегам и на север снижается. Величина первичной продукции высока. В апреле 1965 г. экспедиционное судно “Академик Книпович” встретило на свале шельфа стаи криля (Euphausia valentini), сравнительно теплолюбивого вида, не встречающегося в водах Антарктики.

На склонах шельфа имеется небогатый кормовой бентос, биомасса которого составляет 50—70 г/м2. На основании серии контрольных ловов тралом на склонах шельфа в пределах глубины 200—300 м, выполненных экспедицией на судне “Академик Книпович”, были обнаружены три многочисленных вида рыб, широко распространенных в районе. Первый вид —это путассу (Micromesistius australis), встречающийся вдоль всего шельфа, от банки Бердвуд до Ла-Платы. В период антарктического лета промысловые скопления от нерестовавших взрослых путассу были отмечены у Южных Оркнейских островов. На Патагонском шельфе попадались и неполовозрелые путассу.

Размножение путассу происходит, по-видимому, в период антарктической весны (июль—сентябрь) в южных районах шельфа, Часть нерестилищ находится, вероятно, вблизи банки Бердвуд, куда возможен переход путассу из антарктических вод после нагула,

Путассу —типичный планктофаг, использующий преимущественно макропланктон, и в частности эуфаузнии. Если принять во внимание широкий ареал, большую эврибионтность, состав пищи и короткий жизненный цикл путассу, то запасы его должны быть значительными. Южный путассу достигает длины 0, 5 м и массы 1, 0—1, 2 кг; у него большая печень, составляющая до 9—10% от массы тела. Мясо путассу отличается приятными вкусовыми качествами. Второй многочисленный вид —маруронус (Macruronus magelanicus). По форме тела и длинному хвосту он напоминает макрурусов, но в отличие от них имеет приятную серебристую окраску. Взрослый макруронус достигает 65—70 см и массы 1, 5—2, 0 кг. Печень его напоминает печень трески и составляет 7—8% от массы дела. Макруронус также встречается в пределах склона шельфа. На севере макруронус распространен примерно до 40" ю. ш. Питается преимущественно пелагическими ракообразными и является консументом второго или третьего порядка. Биология его не изучена.

Третий вид —марлуза (Merluccius hubbsi), распространенная преимущественно в северной части Патагонского шельфа, особенно вблизи Ла-Платы, где существует регулярный промысел ее.

Все три вида рыб по экологии близки. У них относительно сходные условия существования—водные массы Фолклендского течения. Ареалы этих видов рыб значительно перекрываются. Основной пищей их в первые годы жизни является макропланктон. Впоследствии мерлуза становится хищником и питается в северной части ареала анчоусом, мелкой ставридой и собственной молодью. Мерлуза—объект промысла, а путассу и манруронус пока нет, однако они, несомненно, являются перспективными объектами лова.

Предположения некоторых ихтиологов, что на Фолклендском мелководье имеются значительные скопления сельди круглобрюшки (Etrumeus), не подтвердились. Она мелка, малочисленна, населяет только воды архипелага Фолклендских островов. Значительные скопления макрурусов были обнаружены на склоне Патагонского шельфа на глубине до 1000—1200 м.

В пределах Патагонского шельфа Аргентины промысел не развит; здесь добывают всего около 190 тыс. т рыбы, из них уловы мерлузы составляют 78 тыс. т; добывается также анчоус, скумбрия и кефаль. Аргентинские рыбаки добывают также 8 тыс. т моллюсков и 20 тыс. т водорослей. Патагонский шельф в какой-то мере до настоящего времени можно считать районом экстенсивного использования рыбных запасов.

    9. 13. Антарктическая область.

Многолетние исследования Комитета Дискавери и полувековой опыт пелагического китобойного промысла показывают, что наиболее продуктивным районом Южного океана является зона... опоясывающая континент на расстоянии 600—800 . миль. В атлантическом секторе зона конвергенции проходит через море Скотия, в его западной части, около 55—56° ю. ш. , огибает с севера о. Южная Георгия и следует далее на восток по 50— 52° ю. ш. Атлантический сектор антарктических вод признается наиболее продуктивным. Здесь на акватории, составляющей менее 1/4 вод Антарктики, добывалось около 1/4 всех китов;

В результате комплексных океанологических и научно-промысловых исследований, проведенных Всесоюзным научно-исследовательским институтом морского рыбного хозяйства и океанографии в 1964/65 г. и в последующие годы (Бородатов, Лестев, Любимова) на экспедиционном судне “Академик Книпович”, мы располагаем достаточно полными сведениями о жизни и биологических ресурсах самой южной части Атлантического океана— моря Скотия.

В большинстве работ о движении вод Антарктики для моря Скотия отмечается северо-восточное направление почти до> 50° з. д. Далее к востоку воды умеренных широт, движущиеся севернее зоны антарктической конвергенции, изменяют направление на восточное и юго-восточное, а антарктические воды вследствие циклонической циркуляции моря Уэдделла продолжают выноситься в северо-восточном направлении.

В период гидрологического лета (февраль—март) арктические воды в пределах моря Скотия у поверхности нагреваются до 1, 5—2, 0° С. На глубине 75—175 м сохраняется холодный остаточный слой с отрицательной температурой до —1, 4° С. На глубине более 400 м наблюдается повышение температуры до1 градуса С.

Воды Антарктики богаты биогенными солями. В 1965 г. , уже после массового цветения, в поверхностном слое моря Скотия содержалось до 50—60 мкг, а на глубине 100—150 м — 70—80 мкг/л фосфора. Измерения первичной продукции углеродным методом, выполненные В. В. Волковинским (1968), показали существенные различия в интенсивности фотосинтеза в центральных областях моря и вблизи островной дуги. В центральной части бассейна величины первичной продукции составляли 1, 1—3, 5 мг с/м3в день, а к западу от Южных Сандвичевых островов наблюдалась максимальная величина первичной продукции— 56 мг с/м3 в день.

С. Г. Орадовокий (1968) вблизи островов, в районах с большими величинами первичной продукции, отмечает повышенные концентрации марганца (до 7, 9 мкг/л) и молибдена (до 1, 8 мкг/л). Центральные области моря отличались почти полным отсутствием этих микроэлементов в подвижной форме. Это позволяет предполагать, что увеличение первичной продукции у островов связано не только с динамикой вод, но и с обогащением их микроэлементами, способствующими фотосинтезу. Периодичность освещенности определяет резко выраженный сезонный характер всех биологических явлений в море Скотия, начиная от развития фитопланктона и кончая физиологическим ритмом всего живого в Антарктике. Количество планктона в море Скотия сильно колеблется по отдельным районам, достигая весьма значительных величин в южной и юго-восточной частях моря. Это главным образом районы вдоль свалов островов и подводных возвышенностей в области стыка течений моря Уэдделла и моря Беллинсгаузена, где биомасса фито- и зоопланктона в слое 100—0 м колебалась от 0, 5 до 5, 0 мл/м3. Исследованиями, проведенными Комитетом Дискавери было установлено, что район о. Южная Георгия является одним из наиболее продуктивных районов не только Антарктики, но и всего Мирового океана.

И. П. Канаева (1969) отмечает, что распределение районов с высокой биомассой планктона почти повторяет карту распре деления цветения моря диатомовыми водорослями. Основную массу планктона в этих районах составляет фитопланктон. Если сравнить количество фитопланктона в сетных пробах в районах цветения в море Скотия и в Северной Атлантике, то оказывается, что море Скотия по количеству планктона не уступает наиболее богатым районам Северной Атлантики и Норвежского моря. Основная масса зоопланктона в водах Антарктики в период исследований держалась в верхних слоях воды до глубины 50—100 м. Обнаруженное наибольшее количество зоопланктона при отсутствии цветения на разрезе между о. Южная Георгия и Южными Оркнейскими островами составляло в отдельных про бах 0, 7—0, 9 мл/м3, достигая в слое 100—0 м на этих станция; 0. 3—0, 4 мл/м3. На большинстве станций биомасса планктона не превышала 0, 1 мл/м3. Главный потребитель фитопланктона в водах Антарктики— криль (Euphausia superba Dana), небольшой рачок длиной до 50—60 мм из семейства эуфаузиевых, широко встречающийся в водах Антарктики, и в частности в атлантическом секторе. Северной границей ареала криля можно условно считая зону антарктической конвергенции. Встречается он и в районах примыкающих к этой зоне с севера. На юг ареал криля простирается до континента. Значительная область его распространения покрыта льдами. В отличие от эуфаузии северного полушария антарктический криль отличается небольшим ростом, созревает в возрасте двух лет и после размножения в основном погибает. В первой экспедиции, в 1965 г. , скопления криля в толще воды и у поверхности были обнаружены только в зоне островной дуги, в зоне интенсивного формирования первичной продукции. Во второй экспедиции, в 1967 г. , скопления криля были также найдены в зоне антарктической конвергенции.

Развитие яиц криля происходит на большой глубине в водных массах, движущихся на юг, к материку. По мере развития икринок и личинок они поднимаются на поверхность в наиболее южных участках ареала. Мелкий криль с поверхностными водами моря Уэдделла выносится к северу, в море Скотия. Таким образом, южная область ареала освобождается для “принятия” новых партий молоди, поступающей с севера с глубинными водами.

Поэтому возрастные группы криля держатся обособленно: в каждом из обследованных районов встречается преимущественно одна возрастная группа, в то время как другая составляет незначительную примесь.

В схеме, видимо, можно представить постоянное накопление молоди криля в наиболее южных районах его ареала путем переноса се с относительно теплыми глубинными водами, движущимися к югу, и возвращение подросшей молоди в зону антарктической конвергенции в результате дрейфа с поверхностным течением, направленным с юга на север. Используя противотечения верхней толщи океана, криль заселяет огромную акваторию вод, омывающих Антарктиду. Криль—активный фильтратор, поэтому своеобразная изоляция икринок и личиночных стадий его на большой глубине предохраняет их от выедания многочисленной популяцией подрастающих особей.

Летом вся популяция криля, за исключением молоди, появившейся в этом году, находится в фотическом слое, где активно откармливается фитопланктоном. Скопления криля хорошо фиксируются эхолотом. Когда же криль поднимается к поверхности и находится выше осцилляторов эхолота, он хорошо заметен с борта судна.

Криль держится у поверхности при довольно разнообразных условиях погоды и состояния моря, но никогда не встречается при ярком солнце. Чаще всего скопления криля у поверхности наблюдаются утром, до 10—11 часов, и во вторую половину дня, перед заходом солнца. В небольших стаях рачки криля строго ориентированы водном направлении и передвигаются со скоростью до 1, 5 мили в час. В связи с этим криль скорее должен быть отнесен к нектону, нежели к планктону.

Визуальные подводные наблюдения, фотографирование, экспериментальные ловы показали, что в 1 м3воды количество криля может достигать нескольких тысяч экземпляров, что соответствует 5—6 кг, т. е. плотности, значительно большей плотности промысловых скоплений рыб. Криль содержит около 15% белка и 3—4% жира. Мясо криля, отличающееся нежной консистенцией и приятным ароматом креветок, может быть успешно использовано для изготовления пищевых продуктов. Большой ошибкой было бы поставить знак равенства между общим запасом криля и сырьевой базой будущего промысла. Неправильно также сырьевую базу будущего промысла отождествлять с величиной запаса криля, использовавшейся китами. Общепринятое мнение о том, что криль является основной пищей усатых китов в водах Антарктики, правильно. Вместе с тем следует отметить, что киты не были такими большими потребителями криля, как думали ранее.

Промысел китов в водах Антарктики возник в начале нашего столетия. За период с 1905 по 1913 г. основным объектом промысла были горбачи (Megaptera nodosa)—наиболее доступные для промысла благодаря небольшой скорости своего передвижения. В течение этого периода горбачи составляли в Атлантическом секторе Атлантики от 70 до 95% от всех добытых китов.

В следующий период, с 1914/15 по 1928/29 г. , основным объектом промысла становятся самые крупные синие киты (Balenoptera rnusculus), достигающие длины 30—32 м. В штучном выражении синие киты составляли до 60—70%, в весе — не менее 90 %. К началу 30-х годов запас синих китов был почти полностью исчерпан, и промысел переходит на добычу финвалов (Balenoptera physalus), которые делаются главным объектом промысла до начала 60-х годов. В последний период объектом добычи стали наиболее мелкие усатые киты— сейвалы (Balenoptera borealis) и кашалоты (Physeter catodon). Роль рыб в использовании криля, по-видимому, значительно большая, чем предполагалось раньше. Исследования, проведенные на судне “Академик Книпович”, значительно расширили эти представления. Изучение питания наиболее распространенных рыб моря Скотия показало, что у некоторых донных, вторично-пелагических и батипелагических рыб криль является важным, а у некоторых рыб и основным объектом питания. Криль обнаружен в желудках у тридцати видов рыб, относящихся к двенадцати семействам: Rajidae, Paralepidae, Myctoiphidae, ScopelarchidJ. Muraenolepidae, Gadidae, Moridae, Macruridae, Notothenidae, Bathydraconidae, Chaenichthyidae, Trichiuridae. Однако значение криля в питании рыб и частота встречаемости его в пищевом рационе рыб различны и зависят от степени морфолого-функциональной адаптации рыб к потреблению криля. На связь антарктических рыб с крилем указывают Олсен (1954 г. ) и Андрияшев (1964 г. ). “Частичный переход некоторых донных антарктических рыб к временной жизни в пелагиали О. Нибелин расаматривал как приспособление для использования богатых кормовых возможностей крилевой зоны, значительно превосходящей продуктивность бентоса”.

Как отмечают Г. М. Беляев и П. В. Ушаков (1957 г. ), общая биомасса - бентоса в водах Антарктикив среднем высокая — 450—500 г/м2, однако она состоит главным образом из некормовых групп бентоса: губок, мшанок, асцидий, составляющих 60—90% массы всех организмов. Вероятно, это одна из причин того, что криль — существенный компонент в питании многих антарктических рыб. Можно предположить, что фактором, ограничивающим использование антарктическими рыбами в питании криля, является их размер. У небольших батипелагических светящихся анчоусов рода Protomyctophym и Electrona (длиной до 100 мм) в пищевом спектре криль обнаружен у 24—27% рыб. В пищевом рационе более крупных светящихся анчоусов (Gymnoscopelus ilichoisi) криль уже играет значительно большую роль. В желудках у G. nichoisi криль обнаружен у 83% исследованных рыб.

Адаптация наиболее массовых в море Скотия нототений антарктической группы рода Notothenia к питанию крилем различна и зависит, как уже отмечалось выше, от морфологического строения рыб, связанного с временной или постоянной жизнью в пелагиали.

Тесная связь с крилем существует также у некоторых видов теплокровных рыб в море Скотия. И у этих рыб степень адаптации к питанию крилем определяется их морфологической организацией (форма тел и окраска). Chamopsocephalus gunnari—типичный обитатель пелагиали. У 73% из всех вскрытых рыб в желудке оказался криль, у 2% в желудках обнаружены пелагические светящиеся анчоусы. Криль является чрезвычайно существенным компонентом и в пищевом рационе эндемика о. Южная Георгия—Pseudochacnichthys georgianus. Эта белокровная рыба, так же как и N. rossi marmorata, совершает нагульные миграции в океан к местам скопления криля. Мы неоднократно ловили P. georgianus в местах концентрации криля. Пищевой спектр этих рыб очень узок, криль обнаружен в желудках у 36% особей и рыба— у 35%. Белокровная рыба Chaeno-cephalus aceratus —крупный придонный хищник, питающийся рыбой, однако в желудках у нее обнаружен криль.

Самые крупные рыбы Антарктики Dichostichus rnawsoni и D. eleginoides — хищники. Вжелудках у D. eleginoides обнаружены преимущественно рыбы. Пищевая цепь этих рыб идет от криля через рыб—потребителей криля. Обнаруженная нами в районах Южных Оркнейских островов путассу (Micromesistius australis) питается почти исключительно крилем. У вскрытых 1000 экз. путассу желудки были набиты крилем. Отстрел и вскрытие желудков антарктических птиц показали, что криль является также главным компонентом в пищевом спектре птиц моря Скотия. Криль обнаружен в желудках антарктического пингвина (Pygoscelis antarctica), дымчатых альбатросов (Phoebetria palpebrata), чернобровых альбатросов (Diomedea melanophoris), сероголовых альбатросов (Diomedea chrysostoma), гигантского буревестника (Macroncctes giganteus), антарктического буревестника (Thalassoica antarctica), капского голубя (Daption capensis), голубого буревестника (Halobaena coerulea) и вильсоновой качурки (Oceanites oceanicus).

Криль входит в пищевой спектр большинства представителей антарктической фауны. Именно массовым развитием Euphausiacra, и в первую очередь криля, обусловлены нагульные миграции усатых китов в моря Антарктики. Небогатые в видовом отношении, но чрезвычайно многочисленные антарктические птицы в основном питаются крилем. Ластоногие в большом количестве прямо или косвенно через рыбу также потребляют криль. Самый многочисленный в Антарктике тюлень-крабоед (Lohodon oarcinophagus), по свидетельству тюленебоев и исследователей, питается исключительно ракообразными, в первую очередь крилем (Земский, 1960). Интенсивное использование криля животными, птицами и рыбами Антарктики, вероятно, стало возможным благодаря возникновению в процессе эволюции некоторых морфолого-функциональных адаптивных признаков у антарктических животных, позволяющих активно использовать кормовые ресурсы крилевой зоны Антарктики. Это цедильный аппарат у усатых китов; особое строение зубов, представляющих собой своеобразную костную решетку для задерживания ракообразных, у тюленя-крабоеда; на языке пингвинов имеются острые шипы, направленные назад и облегчающие захват, удерживание рыб и ракообразных.

Можно предположить, что огромные кормовые ресурсы в виде криля в водах, омывающих Антарктиду, в полной мере не используются. Численность антарктических рыб и пернатое население Антарктики незначительны по сравнению с теми пищевыми ресурсами, которыми богат Южный океан.

Все сказанное убеждает в том, что биологические ресурсы Антарктики характеризуются высоким уровнем промежуточной продукции в виде криля, который в очень небольших масштабах трансформируется китами, представляющими конечную продукцию этого района. Основную причину ограниченного использования криля мы видим в изоляции вод, омывающих Антарктиду, вследствие течения западных ветров, представляющего своеобразный барьер между водами умеренных широт и крайнего юга. Этот барьер преодолевают птицы и киты, а также путассу. Особого внимания заслуживает тот факт, что ареал путассу oxвaтывaeт район, где шельфы Южной Америки и Антарктиды разделяются сравнительно узким проливом Дрейка. Естественно, что в условиях такой своеобразной изоляции криля не могли возникнуть массовые миграции рыб из более северных районов в южные и поэтому не могла создаться ситуация, при которой запасы криля могли бы интенсивно использоваться фауной более низких широт, как это наблюдается в северном полушарии, где Гольфстрим, Атлантическое течение и его ответвления (течения Ирмингера, Норвежское, Нордкапское, Шшицбергенское) являются миграционными путями многих сравнительно тепловодных рыб умеренных широт в продуктивные зоны, являющиеся их нагульным ареалом.

Поэтому наряду с развитием промысла криля возникает проблема акклиматизации в водах Антарктики таких рыб, которые могли бы стать массовыми потребителями криля и представлять в то же время ценный объект для промысла. 10. БИОЛОГИЧЕСКИЕ РЕСУРСЫ И ОСВОЕНИЕ ИХ ЧЕЛОВЕКОМ.

В создании современного морского рыболовства и освоении разнообразных биологических ресурсов не только окраинных морей Европы, но и Атлантического океана в целом важную роль сыграли, прежде всего, европейские страны, большие и малые, расположенные на крайнем севере и юге. В организации промысла ластоногих важная роль принадлежит русским поморам и норвежцам. В создание китобойного промысла большой вклад внесли баски, начавшие промысел южного кита в Бискайском заливе в XI—XII вв. , на севере бой китов в течение XVI—XVIII вв. вели голландцы и англичане. В создании современного пелагического промысла китов в Антарктике важную роль сыграли норвежцы, в результате изобретения гарпунной пушки.

Уже в средние века рыбаки Шотландии и Нидерландов с успехом промышляли сельдь в Северном море. С открытием Америки начинается развитие массового промысла на Большой Ньюфаундлендской банке, которую осваивали Португалия и Испания. С изобретением судовых паровых двигателей, а затем двигателей внутреннего сгорания начали строиться специализированные рыболовные суда для различных видов промысла. Совершенствование тралового промысла донных рыб велось главным образом Великобританией, а затем Германией. Норвегия и Исландия совершенствовали кошельковый лов сельди. Долгие годы районы рыбного промысла стран Европы ограничивались Северным, Балтийским, Норвежским и Гренландским морями, Ла-Маншем и Бискайским заливом.

Начало нашего столетия ознаменовалось развитием китобойного промысла в водах Антарктики. Первоначально промысел проводился в прибрежных водах, и убитые киты обрабатывались на береговых базах. Но уже в 20-х годах возник так называемый пелагический промысел, в котором участвовали крупные перерабатывающие базы. Важным событием в развитии рыбных промыслов в северных морях была Мурманская научно-промысловая экспедиция академика Н, М. Книповича, начавшая свои исследования в 1898 г. В итоге изучения гидрологии Баренцева моря и проведения опытных тралений нис “Андрей Первозванный” была выявлена возможность тралового промысла в пределах южной части Баренцева моря.

После Октябрьской социалистической революции широкие океанологические и промысловые исследования в северных морях были начаты Советским Союзом. Государственный океанографический институт дал серьезные океанологические основы траловому промыслу в Баренцевом море. Созданный позднее Полярный институт рыбного хозяйства и океанографии имени Н. М. Книповича большое внимание уделил изучению миграций трески, ее размножению, дрейфу личинок и молоди. Эти знания легли в основу построения ее жизненного цикла. В конце 30-х годов ПИНРО приступил к решению проблемы сельдяного рыболовства. Эти исследования дали свои практические результаты только после Великой Отечественной войны, когда были выявлены миграционные пути взрослой сельди в Норвежском море и заложены биоокеанологические основы ее промысла. Советские исследователи и моряки выявили возможности использования запаса морских окуней (Sebastes marinus и mentella) в западной части Баренцева моря и прилегающих глубоководных районах Гренландского моря, а также обнаружили в этих районах размножение глубоководного (гренландского) палтуса (Reinhardtiushippoglosoides).

Изучение пассивного расселения молоди в жизни бореальных видов рыб позволило исследователям Полярного института В. П. Серебрякову и А. И, Постолакию решить схему миграций трески в районе Лабрадора и северных склонов Ньюфаундлендской банки. Было установлено, что нерест трески происходит на значительной глубине у Северного Лабрадора, к свалу которого подходит теплое течение, уносящее молодь трески на юг, к северным склонам Большой Ньюфаундлендской банки. В полном соответствии с направлением течений нерестилища в западном секторе Атлантики оказались севернее районов се нагула. Первая и вторая мировые войны задержали развитие морского рыболовства и китобойного промысла в Атлантическом океане. Из технических новшеств после второй мировой войны рыболовство получило средства радиолокации, имеющие важное значение при плавании в высоких широтах, и ультразвуковые приборы, изобретенные для обнаружения подводных лодок, нашедшие широкое применение при поиске рыбы.

Развитие морского рыболовства, расширение его акваторий, увеличение уловов были следствием технической революции в. строительстве рыболовных судов, механизации процессов добычи, применении холода. Вот некоторые примеры, характеризующие технический прогресс в строительстве рыболовного флота.

В начале века паровой траулер водоизмещением 200—300 т с паровой машиной в 150—200 л. с. добывал рыбу на глубине до 150—200 м. Его рейс продолжался несколько суток. Годовой улов не превышал 5—7 тыс. ц. Современный большой морозильный траулер водоизмещением около 4000 т с двигателем 2000— 2500 л. с. , с радиусам действия 10—12 тыс. миль может вести промысел в любом районе океана в любое время года. Современный трал может ловить рыбу на глубине до 1000—1200 м. За год такой траулер вылавливает 60—70 тыс. ц, снимая годовой урожай моря с площади до 5 тыс. км2. Суда для дрифтерного лова сельди увеличились по тоннажу в 4—5 раз, по мощности — в 5—6 раз. Мощность китобойцев возросла с начала столетия со 100— 200 до 2500—3000 л. с. , обеспечивая скорость преследования китов в 18—20 и более миль в час. Современный тунцелов, оборудованный механизмами для выметывания и выборки яруса, способен ежедневно выметывать и выбирать ярус длиной до 80—100 км, преграждая на таком огромном расстоянии путь стаям тунцов во время их миграций.

Реконструкция рыболовного флота позволила расширить районы лова за счет тропических вод и вод южного полушария до берегов Антарктиды. Огромной материальной силой в развитии морского рыболовства явились знания гидрологии океана, его биологической структуры, подробные сведения о миграционных циклах и районах скопления важнейших промысловых рыб. При этом следует подчеркнуть, что промысел любой страны всегда и везде незамедлительно использовал новые сведения о распределении и миграциях промысловых объектов, поз перемещение рыбного промысла из северо-восточных районов Атлантического океана в северо-западный сектор.

В орбиту промысловых объектов включаются антарктические рыбы. Ставится проблема использования криля в водах Антарктики.

    11. ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ОКЕАНА (ЗАКЛЮЧЕНИЕ).

Основной проблемой экологии Атлантики (и, в первую очередь, ее северной акватории) является усиливающееся антропогенное воздействие, которое может иметь необратимые негативные последствия. В целом антропогенное воздействие можно свести к следующему: 1) перелов рыбы (особенно в последние десятилетия); 2) шумовое загрязнение (геофизическая разведка, буровые работы, шум винтов судов); 3) нефтяное загрязнение; 4) загрязнение ядохимикатами; 5) бытовое загрязнение (мусор, канализационные стоки; 6) радиоактивный фон судов; 7) кислотные дожди. Ежесуточно в океан попадает огромное количество веществ в твердом, жидком и газообразном состоянии. Сбросы можно классифицировать по 2-м признакам: а) по характеру попадания; б) по видам отходов (загрязнителей). По первому признаку это: регулярные и случайные сбросы; по второму: их химический состав и физическое состояние. Ежегодно в Атлантический океан и его моря попадает до 1, 5 млн. тонн нефти и нефтепродуктов, огромное количество различных кислот и солей, миллионы тонн твердых веществ (тара, бумага, стекло, пластмасса, полиэтилен и др. ). На дне происходит захоронение радиоактивных отходов в специальных контейнерах. Значительно и тепловое загрязнение Атлантики (особенно ее северной части) из-за сброса горячих и теплых вод промышленных стоков и ТЭЦ. Кроме того, существует косвенное загрязнение океана, которое возникает при строительстве плотин, водохранилищ. При этом меняется объем стока рек, меняется твердый сток рек, изменяется химический и механический состав взвесей, попадающих в воды океана.

1). В связи с создавшейся ситуацией, ряд ученых стран Европы Северной Америки занимаются вопросами изучения и разработки предельно допустимых норм загрязнения, концентрации тех или иных веществ. Создание нормативных актов и разработка технических систем очистки стоков приводит к определенным позитивным результатам.

В США, Канаде, Франции и Великобритании созданы и действуют специальные службы по борьбе с последствиями аварийных разливов нефти. Нефтяное пятно локализуется по периметру специальными плавучими ограждениями, а затем либо вычерпывается, либо способствует оседанию нефтяных комков и дно с помощью химикатов. Эти мероприятия необходимы, как в Атлантическом океане самая большая танкерная наливка— 38% всех нефтяных перевозок (Индийский океан — 34%, Тихий океан —28%). Больше всего нефтяных перевозок на международных трассах у берегов Западной и Южной Европы. Например, концентрация нефти в Северном море 0, 1-0, 5 мг/л, зоне Гольфстрима до 1 мг/л. В 1972 году по линии ООН была проведена Конференция по проблемам окружающей среды, на которой было принято, решено провести исследования по изучению нефтяного загрязнении, Мирового океана, в том числе и Атлантического океана. С 175 по 1978 год Международная океанографическая комиссия Всемирная метеорологическая организация (ВМО) организовали экспедиции силами ученых 25 стран. Было проведено более 100 тысяч визуальных наблюдений, взято более 5 тыс. проб воды и грунтов. Заключение было таково: что во всех районах в метровом слое есть нефть в дисперсном виде. Проблемы охраны океана были затронуты и в докладе Международной комиссии по окружающей среде (МКОСР) в 1987 году "Наше общее будущее". В последние годы международные организации стали инициаторами создания аквальных заповедных территорий: национальных парков, резерватов, заповедников. Создание и расширение национальных охраняемых территорий способствует становлению и развитию общественных структур охраны аквальных объектов. Пока их мало, но перспективы обнадеживают, так как необходимость установления особого режима охраны отдельных акваторий основывается на сознательном отношении людей к богатствам океана. Основными критериями создания охраняемых аквальных территорий являются:

- характер и главная цель режима использования данного объекта (абсолютное изъятие из хозяйственной эксплуатации в интересах науки и культуры) или частичное использование для рекреации, воспроизводства природных ресурсов; - степень сложности охраняемого объекта (природный комплекс в целом или какой-либо из природных ресурсов);

    - продолжительность установленного ограничительного режима.

В настоящее время в Атлантическом океане известны; морской национальный парк "Эверглейдс" (штат Флорида), морской парк "Джефферсон", национальный парк Бак Айленд Риор, где охраняется флора и фауна кораллов.

Готовится ряд территорий в Средиземном море, в частности, остров Медиа (Испания), охраняется Лазурный берег Франции. Предусматривается создание аквальных заповедников в Великобритании и Дании. Более 25 лет существует национальное побережье Ассатэ Айленд, где охраняется барьерный риф и его обитатели. Памятником природы в Коста-Рике объявлен риф Кахуанта. В странах Южной Америки, только приступают к созданию морских и подводных заповедников. В Венесуэле планируется учредить 5 прибрежных национальных парков и 18 резерватов. У берегов Южной Африки с 1940 года существует 4 резервата по охране лангустов (в бухте Столовая около Кейптауна). Создаются резерваты у острова Роббен и в бухте Сент-Хеленс.

Страницы: 1, 2, 3, 4