Курсовая: Шоковая терапия

Курсовая: Шоковая терапия

План:

Ведение.

Новый, 1992 год Россия встречала с надеждой и тревогой. С первым полуночным

ударом кремлевских курантов, знаменующим его наступление, начинали

отсчитывать свое историческое время часы столь долго ожидавшихся и

откладывавшихся после 1985 г. радикальных экономических реформ. Цель их

состояла в том, чтобы сделать нашу экономику в конечном счете рыночной,

освобож­денной от всевластия бюрократиче­ских государственных структур,

по­строенной на равноправном сочетании различных форм собственности

(час­тной, групповой, государственной) и свободной конкуренции предприятий,

личном интересе, инициативе, пред­приимчивости и состязательности. Как

свидетельствовал опыт передовых стран Запада, рыночные отношения способны при

благоприятных условиях обеспечить тот высокий уровень эф­фективности

экономики, на который оказалась неспособной выйти совет­ская социалистическая

система хозяй­ствования с ее характерными призна­ками: монополия

государственной соб­ственности на средства производства, плановое развитие

народного хозяйст­ва, жесткая регламентация всех сто­рон экономической жизни,

уравни­тельный характер распределения до­ходов.

Перспективы движения к рынку манили, но сам путь — новый и не­привычный —

вызывал у многих про­стых россиян чувство обеспокоенно­сти. Насколько успешно

пойдет про­цесс перехода от одной экономической системы к другой и как быстро

станут ощутимыми его первые результаты? Какие масштабы приобретут и в какие

формы выльются неизбежные издер­жки рынка — безработица и массовая

переквалификация, постепенный от­ход от уже ставших привычными тра­диций

получения бесплатного жилья, образования и медицинского обслужи­вания, отказ от

стабильных и низких цен на товары и услуги? Вместе с тем, сама жизнь —

обстановка углубляю­щегося всестороннего кризиса, расту­щего дефицита всего

необходимого, длинных очередей и пустых прилав­ков — все более настойчиво

убеждала сомневающихся в неотложной необхо­димости серьезных перемен. Выступая

по телевидению 30 декабря 1991 г., Б. Н. Ельцин заявил: «Нам будет трудно, но

этот период не будет длин­ным. Речь идет о 6—8 месяцах. В это время нужна

выдержка». Президент подтверждал свои предвыборные обе­щания весны — лета 1991

г. о том, что к концу 1992 г. «начнется посте­пенное улучшение жизни людей...»

1 ,и это внушало надежду.

При всей очевидности самой идеи вхожде­ния в рынок, пути ее реализации, как и

год назад, в пору увлеченности российских властей про­граммой «500 дней»,

виделись и оце­нивались отдельными политическими силами страны и

представлявшими их учеными-экономистами по-разному.

Теоретически существовало два глав­ных варианта перехода к новым для России

рыночным отношениям. Первый — более медленный и осторож­ный, с сохранением

рычагов регули­рования экономики и ведущих отрас­лей производства в руках

государства. Данный вариант предполагал, что сохраняющее свое влияние на

экономи­ку государство возьмет на себя и ос­новное бремя забот по сведению к

минимуму социальных потерь населе­ния в переходный период. Слабым зве­ном

данной модели признавалось то, что преобразования в таком случае грозили

затянуться на длительное вре­мя, что вызывало опасения относи­тельно реванша

сил, выступающих за реставрацию старых порядков в стра­не.

Сторонники данного — эволюци­онного — варианта решения проблемы теоретически

опирались на выводы ан­глийского экономиста Дж. М. Кейнса, сформулированные

им на основе анализа мирового кризиса и «великой де­прессии» конца 20—30-х

годов. Собы­тия эти убедили ученого в том, что капиталистическая, рыночная

эконо­мика не является, как это считалось ранее, саморегулирующейся и что для

ее нормального функционирования требуется постоянное государственное

вмешательство, а также сосредоточе­ние в руках государства, по крайней мере,

таких отраслей народнохозяйст­венного комплекса, которые обеспечи­вают его

сырьем и энергоресурсами.

Для пришедших к власти в резуль­тате событий августа 1991 г.

1. «История современной России» под ред. Журавлёва В.В.-М., 1995г.

радикаль­но-демократических сил путь посте­пенных преобразований казался

не­приемлемым. Прежде всего по поли­тическим и социально-психологиче­ским

соображениям. Социальную опо­ру новой власти составляли средние слои

населения, которые в массе своей от политического переворота ничего реального

еще не получили. Они жда­ли, что новая власть обеспечит эко-' комический

прогресс общества в воз­можно недалеком будущем. Стремле­ние не потерять

своих сторонников в среде прежде всего городской интел­лигенции, служащих,

части рабочих высокой квалификации, потребность в укреплении социальной опоры

за счет создания широкого слоя предпри­нимателей — всё это толкало

прави­тельство реформаторов во главе с Е. Т. Гайдаром на решительные

дей­ствия.

Теоретическое обоснование своей политики радикальные реформаторы видели в

монетаризме — экономиче­ском учении, сформулированном на Западе уже в 70-е гг.

XX в. В отличие от кейнсианцев монетаристы исходят из убеждения, что рыночная

эконо­мика способна к полному саморегули­рованию. Главный рычаг воздействия —

финансы (монетаризм — от слова монета). Рыночные отношения при их полной

свободе, считают сто­ронники этой теории, сами по себе обеспечивают и постоянно

поддержи­вают стабильность экономики в целом. Вмешательство же государства не

только подавляет свободу личности, но и увеличивает вероятность ошибок в

проведении экономической политики.2

Оппоненты монетаризма, в свою очередь, обращали внимание на то, что данная

модель, вполне убедитель­ная на бумаге, в математических рас­четах, еще ни в

одной стране мира не была проверена «в чистом виде» на практике. Тогда как

эффективность кейнсианства доказывается фактами экономического развития в

послево­енные годы целого ряда развитых стран Запада, а также Японии.

Радикальных реформаторов предо­стережения эти не останавливали.

2. «Экономика переходного периода» гл. ред. Гайдар Е.Т. - М., 1998г.

Верх брало стремление как можно ре­шительнее разрушить «монстра» со­ветской

плановой экономики, быстрее направить страну в колею рыночных отношений.

Первым шагом на пути радикальных экономических преобразований стала

либерализация цен.

I. Причины «шоковой терапии».

Безусловно, истоки, причины «шоковой» терапии, а точнее выбора именно такого

пути перестроения экономики страны следует искать в сложившемся к началу 90-х

годов экономическом кризисе. И даже ещё глубже – в кризисе плановой системы.

1.1. Экономические кризисы и кризис системы.

Экономический кризис в теории характеризует, как известно, определенное

со­стояние рыночной системы, представляющее собой резкое нарушение равновесия

в экономике в целом или ее части вследствие несоответствия свойственного ей

регулятора (спроса) и сложившегося предложения. Основными видами кризиса в

рыночной экономике выступают циклические кри­зисы перепроизводства и

структурные кризисы.

Циклические кризисы характеризуют состояние общего перепроизводства,

происходят периодически (через 9— 11 лет), выступая как необходимое средство

восстановления равновесия в рыночной системе, проявляются в падении

производства и цен, снижении реальной заработной платы, росте безработицы и

др. Структурные кризисы характери­зуют частичное (для ряда отраслей)

перепроизводство, свя­заны с возникновением несоответствия существующей

струк­туры производства изменившейся структуре общественных потребностей

(соответственно спроса). Проявление их ана­логично формам проявления кризисов

общего перепроизвод­ства, хотя прежде всего затрагивает кризисные отрасли.

Следует подчеркнуть, что плановая экономика по типу своему иная, нежели

рыночная — это ресурсоограниченная экономика. Механизм ее действия позволяет

в принципе сбалансировать в воспоризводственном процессе потоки и запасы. И

хотя с точки зрения действительной пропор­циональности (соответствие

структуры производства струк­туре общественных потребностей) диспропорции

могли воз­никать (и возникали), они не могли проявиться в виде кри­зиса, как

открытого несоответствия спроса и предложения. Известное и постоянно

подчеркиваемое «преимущество» плановой экономики, как экономики бескризисной,

имело под собой то простое обстоятельство, что спрос (платежеспособ­ная

потребность) в ней никогда не играл роль регулятора в росте производства. В

этом смысле плановой экономике, как ресурсоограниченной по своему типу, не

могут быть свой­ственны кризисы перепроизводства. Особенность

ресурсо­ограниченной системы в данной плоскости состоит в том, что

противоречия диспропорциональности здесь постепенно на­капливаются,

подавляются, существуют в скрытом виде, не разрешаясь в форме кризисов, как

это происходит в системе рыночной.

Более того, как отмечалось, плановая экономика сразу же по своему рождению

начинает демонстрировать явление противоположного кризисам порядка: здесь

постепенно и все более развивается дефицит и предметов потребления, и средств

производства. Простая сравнительная оценка этого явления с явлениями рыночной

экономики послужила осно­вой для вывода в 20-е годы Л. Н. Крицманом (1890—1937)

и В. В. Новожиловым (1892—1970), что плановой экономике свойственны, видимо,

кризисы недопроизводства. Позднее Я. Корнай показал, что плановая и рыночная

экономики — качественно различные типы систем, что делает их сравне­ние крайне

затруднительным. Что же касается всеобщего дефицита, свойственного плановой

экономике, то это есть проявление ее не кризисного, а обычного, нормального

со­стояния3.

Очевидно, что когда речь идет о кризисе плановой эко­номики, имеется в виду

не какой-либо вид экономического кризиса, а кризис плановой

3. Тимошина Т.М. «Экономическая история России» - М., 2000г.

системы. Это кризис, характери­зующий то или иное несоответствие между

спросом и пред­ложением в целом или в рамках отдельных отраслей. Кризис

системы свидетельствует о несоответствии потребностей раз­вития данного

общества и свойственного ему социально-эко­номического устройства. Если

экономический кризис есть внутренний элемент самого механизма

функционирования си­стемы, то кризис системы в известном смысле есть для нее

«внешний» фактор, говорящий о начале переходного про­цесса. Если

экономический кризис есть средство разрешения противоречий системы,

позволяющее ей дальше продолжить свое функционирование, то кризис системы

имеет «выход» в ее преодолении в процессе переходной экономики и переход к

другой экономической системе.

1.2. Сущность кризиса плановой системы.

Наиболее яркое проявление кризиса плановой экономики в России (СССР), во-

первых, ее значительное и возрастающее отставание от экономик развитых стран

в техническом и технологическом отношениях, принципиальная неспособность

использовать достижения современной НТР; во-вторых, уд­ручающие показатели

жизненного уровня населения, по мно­гим из которых страна «пропустила вперед»

десятки стран и по которым также проявлялась тенденция растущего отставания.

При этом, если первый момент — свидетельство от­носительного отставания

экономики в рамках мировой ци­вилизации, что само по себе важно и тревожно,

то второй — говорит в известной мере и об абсолютной неспособности общества

обеспечить своим членам нормальное существова­ние.

Сущность этого кризиса и может быть определена как возрастающая неспособность

плановой экономики обеспечи­вать пропорциональное развитие народного

хозяйства, эко­номическую и социальную эффективность общественного

про­изводства. Развитие кризиса в восьмидесятые годы связано с глубинными

(конечными) и непосредственными причинами.

Глубинные причины коренятся в самой природе сложив­шейся в России плановой

экономики, характерной недооцен­кой экономического механизма функционирования

сторон спо­соба производства, подменой его командами из центра, ча­сто не

отвечающими направлениям общественного прогресса, фактическим игнорированием

движущей роли экономических интересов и стимулов, формированием системы

ресурсоограниченного типа. Глубинные причины кризиса плановой систе­мы, иными

словами, связаны с ее принципиальной нежиз­ненностью, неспособностью

обеспечивать оптимальное раз­витие общественного производства. Есть и иные

позиции: одни считают, что кризис плановой экономики можно было бы преодолеть

путем ее трансформации, но в ее рамках; дру­гие— отрицают подобный кризис,

считая еще далеко не использованными возможности плановой системы.

Аргумен­тация таких позиций во многом связана с указанием на то, что

вышеуказанные (глубинные) причины существовали всегда, тем не менее плановая

модель длительное время и достаточно успешно действовала.

Представляется, что последнее реальное обстоятельство объясняется

существованием ряда условий, «облегчающих» функционирование плановой

экономики, с изменением кото­рых и вступили в действие непосредственные

причины ее кризиса.

К числу таких условий, в какой-то мере объясняющих саму возможность

существования и относительно эффектив­ного функционирования плановой

экономики, можно отнести следующие:

— относительная простота структуры хозяйства и срав­нительно небольшие

масштабы общественного производства позволяющие обеспечить и своевременность,

и известную обоснованность команд из центра;

— экстенсивный тип роста, вытекающий из задач первых лет советской власти и

характера технической базы того-периода, также позволяющие обеспечить

эффективное раз­витие под воздействием и чисто волевых методов;

— своеобразный «исторический кредит» общества, полу­чаемый всякой новой

общественной системой для реализа­ции провозглашаемых ею целей;

— наконец чрезвычайные условия развития России (СССР) — недостаточные к моменту

Октябрьской револю­ции материальные и духовные предпосылки, капиталистиче­ское

окружение, военная опасность и т. п.4

Мнение о высокой эффективности плановой экономики создавалась и благодаря

некоторым чертам ее действия: возможность быстрой концентрации ресурсов на

определен­ных участках, соответственно быстрое решение отдельных проблем,

жесткая дисциплина, существующая под страхом репрессивных мер, и т. д. О такой

эффективности говорили и многие факты. Так, за период 1928—1955 гг. (исключая

де­сятилетие 1941—1950 гг.) среднегодовые темпы прироста ва­лового

национального продукта составили в СССР 4,6%, а темп прироста потребления

населения— 4,8% (1885— 1913 гг. — 3,2%).5 Как показала история,

плановая система могла обеспечить более быстрое развитие в пределах

отно­сительно краткосрочного периода, опираясь на вышеназван­ные и некоторые

другие свойственные ей черты (система напряженных заданий, использование

валовых инвестиций преимущественно на расширение производства и т. п.). Вме­сте

с тем в рамках длительной перспективы сам принципи­альный механизм

функционирования плановой экономики вел к нарастанию внутренних противоречий и

негативных следствий, отмеченных выше.

Следует отметить также, что в функционировании плано­вой экономики не было

все благополучно вплоть до восьми­десятых годов, когда «вдруг» и разразился

ее кризис. Пре­ходящий характер названных выше условий, очевидные и все чаще

наступающие «сбои» в действии командной модели обнаруживали необходимость ее

изменения уже в послево­енный период. В этом смысле можно говорить о

своеобраз­ных этапах развертывания кризиса плановой системы.

Для неоднократных попыток произвести такие изменения характерен ряд моментов.

Во-первых, содержанием их всегда провозглашался переход от преимущественно

админи­стративных к преимущественно экономическим

4. Тимошина Т.М. «Экономическая история России» - М., 2000г.

5. Там же.

методам управления. Это весьма показательное свидетельство осозна­ния

руководством страны непригодности в принципе сложив­шейся в конце 20-х годов

системы управления. Во-вторых, все эти изменения по своему характеру

предполагались как реформы, касались или частичных изменений (развитие

ма­териального стимулирования в сельском хозяйстве в 1953г., переход к

территориальной системе управления в 1957 г. и др.), или охватывали комплекс

проблем, но в рамках дей­ствующей модели (таков, например, замысел

экономической реформы 1965 г.). Отсюда паллиативность, непоследователь­ность и

неэффективность в итоге всех этих попыток. В-третьих, что очень важно, ростом

масштабов предполага­емых в каждой последующей попытке изменений. Это

объяс­няется тем, что после каждой неудачной попытки реформи­ровать систему в

рамках той же модели кризисные явления нарастали, приобретали все более широкий

и глубинный ха­рактер, требовали соответственно и более масштабных мер для

своего преодоления. Относительным показателем нара­стающих проблем может

служить снижение среднегодовых темпов прироста валового национального продукта

СССР. Если в 1950—1970 гг. он составлял 5,0%, то в 1970— 1989 гг.— уже 2,0%.

6

Начало восьмидесятых годов ознаменовалось рядом по­пыток кардинального

реформирования действующего хозяй­ственного механизма, также не приведших к

позитивным ре­зультатам. Вместе с тем изменение в стране политической

атмосферы с середины этого десятилетия создало возмож­ность для более полной,

откровенной оценки характера и последствий функционирования плановой модели

экономики. Это и привело к выводам, во-первых, о кризисе существу­ющей

системы; во-вторых, о невозможности преодоления это­го кризиса даже самыми

радикальными мерами в рамках этой системы. Впервые встал вопрос о полной

замене пла­новой модели функционирования.

6. Тимошина Т.М. «Экономическая история России» - М., 2000г.

Практическая реализация подобной задачи могла бы опи­раться на ряд положений

экономической теории, в частности теории переходной экономики. Во-первых,

грандиозность исторической задачи предполагает длительный (несколько

десятилетий) исторический период. Во-вторых, необходи­мость крупных

качественных преобразований в экономике обусловливает неизбежность ряда

негативных явлений (па­дение производства, частичная потеря богатства,

безработи­ца, наступление на жизненный уровень и т. п.). Если взять только

рассмотренные выше переходные процессы в истории России, то оба они

демонстрируют в своей начальной стадии существенное замедление (иной раз,

абсолютный упадок) развития. Так, заметно снижаются среднегодовые темпы

ро­ста чистого национального продукта—до 1,7% в 1861— 1885 гг. (1861—1913

гг.— 2,65%). Аналогичные процессы наблюдаются и в период 1918—1928 гг.

Маштабы этих яв­лений зависят от умелости руководства, сроков и методов

осуществления преобразований. В-третьих, важность учета особенностей

«стартовых» условий преобразований. В частности, для России они оказались

особенно неблагоприятны­ми вследствие длительного подавления накапливающихся

экономических противоречий.

1.3. Кризис переходной экономики.

В практике современной российской переходной экономики не все эти

обстоятельства были учтены в должной мере. Возобладала линия на ускорение

преобразований. Безусловно, быстрота имеет не только минусы, но и плюсы.

Однако реально в российской экономике в начале переходного периода возникла

ситуация, напоминающая внешне картину экономического, все углубляющегося

кризиса.

Явления, характерные для начального периода российской переходной экономики

могут быть определены как кризисные, поскольку, во-первых, они аналогичны по

форме хорошо знакомым чертам экономического кризиса, во-вторых, по содержанию

выражают целый ряд реально сложившихся в экономике «несоответствий». Прежде

всего, это начав­шееся в конце восьмидесятых и усилившееся в начале

де­вяностых годов снижение промышленного производства, про­явившееся в

соответствующем сокращении общественного про­дукта и национального дохода.

Падает производительность общественного труда. Вместе с тем в связи с их

либерали­зацией в десятки и сотни раз возрастают цены, интенсивно развивается

инфляционный процесс. Появляется и расши­ряется безработица и, что особенно

существенно, — резко снижается жизненный уровень основной массы населения.

Однако правомерность трактовок всех этих явлений как кризисных, а в целом

состояния российской экономики как кризисного не означает, что мы имеем в

данном случае де­ло с тем или иным видом экономического кризиса,

харак­терного для рыночной экономики. Положение российской экономики в начале

90-х годов демонстрирует качественно новое явление: развитие кризисных

элементов вследствие вступления общества в переходную экономику

реформаторско-эволюционного типа. Эти элементы, с одной стороны, объективно

обусловлены характером переходных процессов, а с другой — могут усиливаться

или ослабляться в зависимо­сти от форм, сроков и методов реформаторской

деятельно­сти. Но в целом рассматриваемые явления связаны с на­чавшимися

переходными процессами.

Так, если принять за базу 1985 г., валовой национальный продукт СССР снижается в

1990 г. на 3%, а в 1991 г. — на 17%. В 1993 г. сокращение внутреннего валового

продукта России по сравнению с 1990 г. составило примерно 38%. От­рицательные

темпы прироста промышленной продукции бы­ли в 1993 г.— 16%, в 1992 г.— 18%.

Доля населения, полу­чающая доходы ниже прожиточного минимума составляла в

России по данным официальной статистики от 35% до 26%. Число безработных по

стандартам Международной органи­зации труда дошло до 3,8 млн. человек (5% от

трудоспособ­ного населения)7.

7. «Экономика переходного периода» под ред. Радаева В.В. - М., 1995г.

2. Суть «шоковой» терапии.

Либерализация цен, осуществленная в начале 1992 года, была нацелена на

решение нескольких проблем. Во-первых, она позволила уменьшить финансовую

несбалансированность в экономике. Это произошло за счет резкого сокращения

ценовых субсидий и ставшего возможным в условиях свободных цен использования

налога на добавленную стои­мость. Во-вторых, либерализация цен в короткое

время ликвидировала денежный навес, обусловленный инфляционной денежно-

кредитной политикой предыдущих лет. В-третьих, благодаря изменению

относи­тельных цен были созданы предпосылки более эффективного распре­деления

производственных ресурсов. В-четвертых, механизм свобод­ных цен в том или

ином виде вводил конкурентные начала в поведение и взаимодействие

предприятий. Наконец, устранение дефицита това­ров отразилось на поведении

домашних хозяйств, резко уменьшивших ажиотажный спрос, а также непродуктивные

затраты времени на ожи­дание в очередях.

Последовавшая вслед за либерализацией цен либерализация валютной политики,

сопровождаемая введением единого курса валюты (внутренней конвертируемости

рубля) летом 1992 года, привела к уменьшению импортных субсидий предприятиям.

Открытие экономи­ки для внешнего рынка было настолько же значимой мерой,

насколько и сама либерализация цен. В короткие сроки оказалось возможным

обеспечить потоки в Россию потребительского импорта, и решить (на рыночной

основе) проблему хронического товарного голода.

Как отмечалось выше, реформирование экономики в первые месяцы 1992 носило

комплексный характер. Основной упор правительство де­лало на оздоровление

государственных финансов, что в полной мере соответствовало логике

радикальных реформ, а также диктовалось макроэкономический ситуацией в

России. В частности, резкому сокращению подверглись оборонные расходы, что

стимулировало поло­жительный структурный сдвиг в сторону демилитаризации

экономики.

В 1992 году Центральный Банк еще не был независимым органом вла­сти,

ответственным исключительно за стабильность цен и денежного обращения.

Юридический и фактический статус этого органа в первые два года реформ был

весьма расплывчатым, что предопределило сла­бость проводимой им политики. Не

использовался также такой инст­румент, жестко ограничивающий размеры

внутреннего финансирова­ния, как денежная программа. Тем не менее, благодаря

усилиям реформаторского Правительства, в первые месяцы его деятельности

произошло ужесточение денежного предложения Центральным бан­ком. Это

оказалось возможным благодаря временной слабости оппози­ции и еще

недостаточной организованности проинфляционных лоббистских сил в Верховном

Совете. Важную позитивную роль сыграло также отсутствие механизма

автоматической индексации государст­венных расходов в соответствии с индексом

инфляции.

В результате ценовой либерализации ускорилось падение производст­ва. Этот

эффект наблюдался во всех без исключения посткоммунисти­ческих странах.

Основной фактор резкого падения производства в постсоциалистических странах

заключается в искусственном характере экономического роста, происходившего в

последние десятилетия су­ществования социализма и основанного на эксплуатации

природных ресурсов Советского Союза. Важная причина снижения объемов

вы­пусков заключается во включении рыночных механизмов: ограничени­ях спроса

и усилившейся конкуренции со стороны иностранных това­ропроизводителей.

Либерализация цен выявила не только истинные размеры подавленной инфляции, но

и фактическую степень перепроизводства товаров в социалистической экономике,

которое многие го­ды сосуществовало с хроническим дефицитом.

Сокращение государственного потребления также должно быть отме­чено в числе

факторов, определяющих величину спада производства. Казалось бы, падение

производства могло быть менее значительным, если бы государство продолжало

искусственно поддерживать агреги­рованный спрос. Однако в условиях

колоссального денежного навеса, приведшего к раскрутке инфляционной спирали,

такая политика была невозможна с самого начала. Дальнейшее развитие событий

показало полную бесполезность попыток стимулирования спроса в условиях

пе­реходной экономики. Сокращение объемов реальных налогов и рост бюджетного

дефицита не оказывали стимулирующего воздействия на производство,

продолжавшего монотонно снижаться вплоть до окон­чания процесса финансовой

стабилизации в 1997 году. Незначитель­ные замедления спада, достигаемые путем

кредитных вливаний (и со­ответствующего временного роста реальной денежной

массы, происходившего в силу регидности цен в краткосрочном периоде), но­сили

исключительно временный характер. Вообще, стимулирование производства

методами макроэкономической политики может быть эффективно лишь на

краткосрочных временных интервалах и в весьма специфических ситуациях, когда

располагаемые реальные доходы на­селения являются основным ограничителем

агрегированного спроса.

Таким образом, падение ВВП в России в 1992 - 1996 годах происходи­ло

вследствие структурных сдвигов, независимо от проводимой бюд­жетной и

денежно-кредитной политики, и потому не могло быть пре­дотвращено

стандартными мерами государственного вмешательства.

В первые месяцы реформ эффект сжатия спроса был усилен общей дезорганизацией

хозяйственных связей, приведших к резкому сокра­щению предложения. Разрыв

связей был неизбежен из-за отсутствия достаточно развитых рыночных механизмов

поиска и координации действий участников. Возможно, именно по этой причине

многие директора предприятий с самого начала выбрали консервативную

страте­гию сохранения статус-кво, не прилагая усилий к поиску новых

по­ставщиков и потребителей. Но в большинстве случаев руководство предприятий

просто оказалось не способно адекватно оценить послед­ствия происходивших

изменений, надеясь на быстрое свертывание ре­форм.

Резкое повышение уровня цен в 1992 году привело к обесценению оборотных

средств, от которого пострадали в равной мере все пред­приятия. Их реакция на

данный "шок" выявила различия в поведении, компетентности и стимулах

менеджмента. Следствием либерализации цен для многих предприятий стало

увеличение бартерных сделок и взаимных неплатежей. Характерно, что бартер был

привычной формой обмена в условиях дефицитной экономики 80-х годов, дополняя

нена­дежные материально-технические связи, устанавливаемые из центра. Не

случайно поэтому, что стремясь сохранить статус-кво, директора перенесли эту

достаточно привычную форму горизонтальных хозяйст­венных взаимосвязей в

условия рынка. В дальнейшем же рост бартер­ных сделок происходил не только в

связи с нехваткой денежных средств, но и в целях уклонения от налогов.

Для многих предприятий наращивание взаимных неплатежей в 1992 году во многом

определялось несовершенством системы взаимных расчетов. В ряде случаев

поставки осуществлялись по инерции, без оценки целесообразности сохранения

традиционных связей. Опреде­ленную роль в наращивании взаимной задолженности

сыграла также

высокая инфляция, создававшая стимулы к искусственным задержкам платежей как

самими предприятиями, так и финансовыми посредни­ками. Как и бартер, механизм

неплатежей использовался в дальнейшем целенаправленно, в том числе для

широкомасштабного уклонения от

налогов, а также для присвоения части выручки руководством предприятий.

Реакция экономических агентов и государства на инфляционный шок 1992 года

выявила принципиальную проблему, унаследованную от экономики социализма -

проблему мягких бюджетных ограничений. Суть ее состоит в том, что, если

государство не хочет допускать бан­кротства предприятий, то менеджеры активно

используют данный мо­тив в своих интересах. Возникает ситуация негативного

отбора, даю­щая выигрыш худшим предприятиям. В частности, руководство таких

предприятий отказывается от проведения реструктуризации производ­ства,

продолжая выпускать устаревшую продукцию и реализуя ее в сфере внеденежных

отношений обмена.8

8. «Экономика переходного периода» гл. ред. Гайдар Е.Т.-М., 1998г.

В первые три года реформ подобные ожидания директорского корпуса во многом

оказались оправданными, поскольку государство само спо­собствовало

воссозданию механизма мягких бюджетных ограничений в новых условиях.

Например, осенний взаимозачет неплатежей в 1992 году, осуществленный

благодаря массированной накачке денег в экономику, продемонстрировал

готовность государства поддерживать не­платежеспособные предприятия даже

ценой отказа от принципиаль­ных установок изначально взятого курса на

финансовую стабильность. Непоследовательность и постепенность проводившейся в

1993 -1994 годах политики определяется по сути той же проблемой, но

происхо­дит уже на фоне усталости общества, под ощутимым влиянием на

дей­ствия властей консолидировавшихся к этому времени организованных групп

интересов. Подобное взаимодействие политических и экономи­ческих мотивов

определило инфляционный режим в 1992-1994 годах, а в дальнейшем - и

обострение кризиса фискальной системы России.

3. «Шоковая» терапия на практике.

В октябре 1991 года на пятом съезде народ­ных депутатов Б. Ельцин объявил о

про­ведении в стране радикальных экономических реформ. В ноябре приступило к

работе правительство во главе с Ельциным. Правительство оказалось новым не

только по форме, но и по существу, так как состояло, в основном, из ученых-

экономистов.

Все они были молоды (от 35 до 40 лет). С одной стороны, они хорошо знали

основные направления западной экономической мыс­ли, но с другой, почти никто

из них не имел опыта хозяйственной де­ятельности и государственного

управления крупного масштаба. К тому же новые министры не имели явных и

устойчивых связей с какими-либо группами интересов в производственной сфере.

В качестве основной задачи правительства объявлялась макро­экономическая и

финансовая стабилизация одновременно с переходом крыночной экономике, с

приватизацией государственной собственно­сти во всех сферах экономики. В

число стандартных мероприятий вхо­дили: либерализация цен на основные товары

и услуги, ужесточение кредитной, финансовой и денежной политики, выход из

товарного де­фицита, постепенная стабилизация валютного курса и отказ от

множе­ственности курса рубля, структурная перестройка и т.д.

В январе 1992 года был сделан первый шаг на пути к рыночной экономике: отпущены

цены на большинство товаров и услуг, ликвидирована почти вся централизованная

система распределения ресурсов. Однако устранение жесткого контроля за ценами

со сторо­ны государства в условиях сохранения всеобщей монополизации

про­изводства в стране сразу же привело к небывалому росту абсолютно всех цен:

к концу 1992 года примерно в 100-150 раз при росте средней заработной платы в

10-15 раз9.

Эти первые мероприятия нового правительства вызвали рез­ко

9. Мау В.А. «Экономика и власть» - М., 1995г.

отрицательную политическую реакцию со стороны вице-прези­дента А.В. Руцкого и

Председателя Верховного Совета Р.И. Хасбу­латова, вокруг которых начали

сплачиваться различные социальные силы, оппозиционно настроенные к новому

курсу. Сопротивление этих сил стало особенно заметно проявляться на фоне

кризиса не­платежей, охватившего к лету 1992 года почти всю экономику. И

сла­бые, и сильные предприятия были опутаны сложными взаимными расчетами с

поставщиками и потребителями, что создавало для них дополнительные трудности

в процессе адаптации к рыночным от­ношениям.

Другим фактором, побудившим часть директорского корпуса государственных

предприятий к сплочению, стал вопрос о либерали­зации цен на энергоносители,

который до тех пор находился в моно­польном ведении государства. Ситуация

осложнялась еще и тем, что Правительство направило в Международный валютный

фонд (март 1992 года) Меморандум о предстоящей либерализации цен на

энерго­ресурсы.

Заметим, что аналогичное заявление о предстоящей всеобщей либерализации цен

осенью 1991 года заставило население, товаропро­изводителей и торговую сеть

заранее экономически и психологически подготовиться к этому шагу. К тому же,

если в тот период основная масса директоров смутно представляла себе

последствия этого про­цесса в виде «спросовых ограничений», то уже к весне

1992 года ситу­ация резко изменилась. Руководители предприятий начали

понимать, что освобождение цен на энергоносители вместе с кризисом

неплате­жей может реально угрожать им банкротством.

К началу лета 1992 года в стране сформировался мощный проинфляционный блок

«Гражданский союз», в который входили пред­ставители военно-промышленного и

агропромышленного комплек­сов, партии центристского и левоцентристского

толка, различные профсоюзные организации. Опасаясь начала банкротства

предприя­тий, промышленники и лидеры профсоюзов были готовы поддержать

инфляцию, которая, на их взгляд, являлась для трудящихся меньшим злом, нежели

безработица. В этом их поддержал шестой съезд народ­ных депутатов (апрель

1992 года) и многие средства массовой инфор­мации. Правительство Е. Гайдара

должно было считаться с этим, и ему пришлось идти на компромиссы и

лавирование. Так, весной 1992 года промышленным и сельскохозяйственным

предприятиям были даны льготные кредиты, что сразу же сказалось на ходе

реформ, а это озна­чало некоторое отступление от провозглашенного курса на

стабили­зацию, снижение уровня инфляции, сокращение бюджетного дефи­цита и

т.д.

Правительство стало привлекать на свою сторону ряд директо­ров

государственных предприятий, особенно тех, кто уже сумел при­способиться к

новым условиям хозяйствования. Для них были сдела­ны некоторые уступки в

денежно-кредитной и внешнеэкономической сферах, а в состав правительства

вошли директора наиболее крупных предприятий ВПК и топливно-энергетического

комплекса (В. Шумей­ко, Г. Хижа, В. Черномырдин). Таким образом,

правительство стало коалиционным.

Летнее отступление правительства под напором сил хозяйствен­ников ослабило

провозглашенную ранее жесткую кредитно-денежную политику. В результате этого

осенью 1992 года резко ускорился рост цен (до 5 % в неделю в сентябре-ноябре)

и произошло обвальное падение курса рубля (в три раза за два месяца).

Руководители предприятий, профсою­зы ценой тяжелого социального опыта наконец

осознали правоту предо­стережений Е. Гайдара о том, что «мягкая бюджетная

политика» неизбеж­но приведет к катастрофическим последствиям в экономике

России.

Можно сказать, что с июля по декабрь 1992 года реформы как бы замерли. Это

было связано также и с тем, что в июле 1992 года Вер­ховный Совет назначил В.

Геращенко председателем Центрального банка России, что нанесло заметный ущерб

макроэкономической ста­билизации, поскольку В. Геращенко был сторонником

увеличения денежной массы в экономике страны.

12 декабря 1992 года, когда на седьмом съезде народных депута­тов Е. Гайдар

был снят с должности и.о. премьер-министра, а через два дня на его место был

назначен В. Черномырдин, казалось, что с рефор­мой покончено, и Россия

находится на пороге гиперинфляции. Но одновременно в правительство

Черномырдина был назначен вице-премьером и министром финансов молодой

экономист Б. Федоров, который всеми возможными методами пытался воплотить в

жизнь программу макроэкономической стабилизации, что позволило удер­жать

страну от падения в пропасть.

На рубеже 1992—1993 годов в стране шла острая борьба между двумя ярко

выраженными группами интересов, готовыми поддержать два альтернативных

варианта экономического развития. Линия разме­жевания проходила по вопросу о

роли инфляции и путях ее преодоления. Сторонники первого варианта ратовали за

продолжение поли­тики «дешевых денег», то есть мощного государственного

финансиро­вания народного хозяйства через кредитную и бюджетную систему. В их

число входили представители слабых (нередко весьма крупных) предприятий,

неспособных адаптироваться к рынку, к жестким бюд­жетным ограничениям. В

проведении такой политики были заинте­ресованы также определенные финансовые

структуры и банки, чье экономическое положение напрямую зависело от

государственных льготных кредитов. Сюда входили также представители торгово-

посреднических групп, непосредственно заинтересованных в таком раз­витии

народного хозяйства.

К числу сторонников второго, антиинфляционного варианта можно отнести

предпринимателей, активных руководителей промыш­ленных, банковских и торговых

предприятий и организаций, которые уже сумели адаптироваться к рынку и

которым была нужна макроэко­номическая стабильность. Причем в их число

входили хозяйственные субъекты как частного, так и государственного сектора.

Борьба между группировками в течение 1993 года привела к не­устойчивому

экономическому положению, что выразилось в колеба­нии уровня инфляции от 12

до 35% в месяц. В этот период усилилось сращивание некоторой части

предпринимателей с государством, при­чем в этом были заинтересованы обе

стороны: слабое государство ис­кало поддержки в новом нарождающемся

социальном слое бизнесме­нов, а те, в свою очередь, рассчитывали на поддержку

государственных институтов в конкурентной борьбе. В результате решительной

пози­ции Е. Гайдара (во время его второго «пришествия» в состав

прави­тельства в 1993 году) борьба вокруг «дешевых денег» уступила место

борьбе вокруг защиты отечественного предпринимательства от инос­транной

конкуренции.

На смену явной денежной эмиссии пришла политика «мягкого инфляционизма», суть

которой состояла в селективной (выборочной) поддержке национальных

предпринимателей. Государство стало фак­тически подавлять конкуренцию во

многих отраслях народного хозяй­ства, устанавливая протекционистские преграды

во внешней торгов­ле. Все это, в конечном счете, также усиливало

инфляционность российской экономики, поскольку бизнес, защищенный от

конкуренции и тесно связанный с государством (особенно его монополисти­ческие

структуры), мог получать исключительно благоприятные ус­ловия как для доступа

к бюджетному финансированию, так и для про­ведения монополистической по сути

политики ценообразования.

Весной 1993 года консервативные силы перешли в наступление. Всего нескольких

голосов не хватило для отрешения Б.Н. Ельцина от власти при голосовании

депутатов на съезде. 25 апреля в стране про­шел референдум, на котором

избиратели должны были ответить на че­тыре вопроса: о доверии президенту и

его социально-экономической политике, о необходимости досрочных перевыборов

президента и на­родных депутатов. Большинство населения высказалось за

доверие президенту и его политике, а также против перевыборов. Это дало

дополнительные силы правительству для дальнейшего проведения приватизации и

либерализации экономики.

Заключение.

В качестве заключения, я хочу рассказать об дальнейшей судьбе России, т.к. её

последующее развитие показывает положительные и негативные стороны «шоковой

терапии».

Летом 1993 года реформы в очередной раз замедлились. По инициативе В.

Геращенко Центральным банком России, без согласования с министерством

финансов, внезапно был проведён обмен денежных купюр, выпущенных в СССР и

России до 1993 года на новые деньги. Объяснялась эта мера желанием

Центробанка отсечь денежную массу, которая находилась в обращении в бывших

союзные республиках. Но обмен денег проводился в такие короткие сроки, что

среди населения поднялась паника, в сберкассах образовались огром­ные

очереди. Правда, вмешался президент, и сроки обмена были про­длены, но, тем

не менее, все это заметно подрывало доверие к прави­тельству.

Другим, не менее тяжелым ударом по реформам было принятие в августе 1993 года

Верховным Советом государственного бюджета с 25%-ным дефицитом. Одновременно

увеличивались объемы государ­ственных кредитов на III квартал.

Противоречия между ветвями власти зашли в тупик и достигли критического

состояния. В результате президент Б.Н. Ельцин был вынужден 21 сентября 1993

года издать указ № 1400, в котором объяв­лялось о роспуске Съезда народных

депутатов и Верховного Совета. Непосредственной причиной появления данного

указа можно считать несогласие президента с принятым государственным

бюджетом, а бо­лее глубинная причина заключалась в том, что законодательная

власть стала олицетворять все консервативные силы в обществе,

препятство­вавшие экономическим реформам. К тому же несовершенство

Кон­ституции позволяло депутатам вмешиваться в оперативную деятель­ность

правительства, внося тем самым неразбериху при принятии тех или иных решений.

В этот момент Б. Ельцин стоял перед выбором: или не подпи­сывать закон о

бюджете (нарушая тем самым Конституцию), или рас­пускать парламент. Президент

пошел на второй вариант, после чего еще более осложнилась политическая

обстановка, депутаты в течение нескольких дней отказывались покидать здание

парламента, в итоге была применена военная сила и «Белый дом» взят штурмом.

Все это ознаменовало начало нового этапа в экономической и политической жизни

России.

Наступило очень важное для реформ время. В правительство вернулся Е. Гайдар в

качестве вице-премьера и министра экономики, были продолжены радикальные

преобразования. В течение октября-ноября 1993 года проведена почти полная

либерализация сельскохо­зяйственного сектора, включая цены на зерно. Президент

издал указ о частной собственности на землю. 25 сентября была отменена

практи­ка выдачи льготных кредитов (то есть закончился период «дешевых денег»),

а Центробанк поднял ставку рефинансирования, установив с ноября 1993 года

позитивную реальную процентную ставку. В эти же месяцы заметно начали снижаться

темпы инфляции, что, казалось, означало некоторую макроэкономическую

стабилизацию.10

12 декабря 1993 года в России прошли выборы в Государствен­ную Думу в

соответствии с новым избирательным законом, был сфор­мирован Совет Федерации.

Одновременно, в ходе референдума, при­нята Конституция Российской Федерации,

которая ознаменовала коренные изменения в социально-политическом устройстве

страны, и, прежде всего, установление незыблемого принципа разделения

вла­стей: законодательной, исполнительной и судебной. Было покончено как с

радикальным либерализмом, так и с господством коммунисти­ческого режима.

Но в ходе этих выборов партии демократической ориентации не сумели набрать

достаточного количества голосов и оказались в Думе в меньшинстве. Е. Гайдар и

Б. Федоров предпочли уйти в отставку, а в правительстве усилились позиции

промышленных центристов во главе с В. Черномырдиным. Но многие их шаги были

направлены на продолжение экономической реформы, и можно утверждать, что с

этого времени процесс

10. «История современной России» под ред. Журавлёва В.В.-М., 1995г.

становления рыночной экономики стал необрати­мым: Россия вступила на путь

проведения нормальной экономичес­кой политики.

В качестве подтверждения данного тезиса можно привести ди­намику темпов

инфляции и дефицита бюджета (см. таблицу 1, приложение 1)

Но до подлинной макроэкономической стабилизации было еще очень далеко, в чем

можно убедиться, проследив динамику обменного курса рубля. В течение 1994 года

он имел постоянную тенденцию к снижению. Особенно резкое и внезапное падение

курса рубля по от­ношению к доллару было зафиксировано в сентябре (на 20%), за

неде­лю с 3 по 10 октября он упал на 17%, а 11 октября произошел обвал курса

(на 27%, с 3081 до 3926 руб. за доллар). Этот день тут же был назван «черным

вторником». Через два дня курс поднялся до 2940 руб. за доллар, но постоянная

девальвация рубля сохранялась, и к концу года курс обмена достиг 3550 руб.

11

Одной из самых болезненных проблем 1991—1993 годов был рас­пад рублевой зоны.

Роспуск СССР повлек за собой потрясение в де­нежной системе. В 1991 году на

территории бывшего Советского Со­юза возникли 15 центральных банков, каждый

из которых мог увеличивать денежную массу, выпуская рублевые кредиты. И хотя

на­личные деньги вправе выпускать только Центральный банк России (поскольку

все печатные станки находились в Российской Федерации), кредиты — это тоже

деньги. Банки стремились перегнать друг друга в выпуске таких кредитов, что

вело к нестабильности денежной систе­мы, к возрастающей инфляции. Ни одна из

новых независимых стран не хотела признавать верховенство России в этой

сфере, поэтому не­обходимо было разделить рублевую зону и создать в каждой

республи­ке свою валюту с собственным центральным денежно-кредитным

уч­реждением.

В конце концов стало ясно, что распад рублевой зоны неизбе­жен. В 1992 году

собственные валюты ввели Эстония, Латвия, Литва, Украина, а в 1993 году —

почти все остальные республики (кроме Азер­байджана и

11. «История современной России» под ред. Журавлёва В.В.-М., 1995г.

Таджикистана, которые сделали это в 1994 году). Каза­лось бы, распад единой

денежной системы прошел быстро, но многие страны были абсолютно не готовы к

денежным реформам, время было упущено, и практически все из них (кроме

прибалтийских республик) пережили гиперинфляцию.

Важной проблемой была взаимная торговля между бывшими республиками СССР,

поскольку еще в рамках Советского Союза стал процветать натуральный обмен,

или бартер. Когда же распался СССР, некоторые новые независимые государства

не сразу осуществили ли­берализацию внешней торговли, в них оставалась

государственная монополия на эту сферу деятельности. Между республиками

отсут­ствовал эффективный платежный механизм, так как не было взаим­ного

доверия, четкой системы юридических санкций и взаимовыгод­ных расчетов, не

хватало ликвидных средств. Необходимо было найти быстрое и понятное решение

для осуществления прямых расчетов между предприятиями, например, в

конвертируемой валюте с едины­ми обменными курсами. Но для этого прежде всего

следовало пойти на либерализацию торговли и цен, а на такие шаги пошли лишь

пра­вительства России и Прибалтики. Следовательно, внешнеторговые отношения с

большинством стран приходилось осуществлять с боль­шими трудностями,

сопряженными с таможенными тарифами и квотами.

Одним из ранних проявлений экономической реформы в Рос­сии был рост товарных

бирж, число которых в 1990— 1991 годах дости­гало 300. Большинство из них

были универсальными и занимались продажей самых разнообразных товаров.

Доходность сделок на этих биржах складывалась в основном за счет

искусственного разрыва в ценах: биржевые брокеры скупали товары по низким,

контролируе­мым государством ценам, а потом продавали их по высоким рыноч­ным

ценам, что позволило многим биржевикам создать немалые со­стояния.

Либерализация цен в январе 1992 года привела к кризису товар­ных бирж, их

число стало резко сокращаться. К лету 1993 года количе­ство активных бирж

снизилось до 150, и только 40 из них функциони­ровали постоянно. 40% общего

оборота было сконцентрировано на шести товарных биржах, четыре из которых

находились в Москве. Тор­говля такими товарами, как нефть, никель, алюминий,

древесина, зер­но, уголь была сконцентрирована на одной из специализированных

бирж.

На процесс сокращения количества товарных бирж повлияло также и то, что в

стране была разрешена обычная частная оптовая тор­говля инвестиционными

товарами. Однако биржи сыграли заметную роль в становлении рыночных

отношений, послужили фундаментом для возникновения более цивилизованных

биржевых структур, суще­ствующих в настоящее время.

Следует отметить, что некоторые товарные биржи быстро сме­нили свою

направленность и превратились в настоящие фондовые бир­жи. Если в 1992 году

биржевой оборот с деньгами и ценными бумага­ми составлял всего 3% от их

общего оборота, то в 1993 году он стремительно возрос до 46 %.

Приложение 1.12

Таблица 1.

Динамика темпов инфляции и дефицита бюджета.

	1991	1992	1993	1994
Инфляция (потребительские цены, на конец года, в %)	144	2520	840	224
Инфляция (промышленные оптовые цены, на конец года, в %)	236	3275	890	233
Дефицит бюджета (в % от ВВП)	-30	19, 7	9, 4	10
Курс обмена (конец года, руб. за долл.)	170	415	1247	3550

12.«История современной России» под ред. Журавлёва В.В.-М., 1995г.

Список использованной литературы:

1. Тимошина Т.М. «Экономическая история России» - М., 2000г.

2. «Экономика переходного периода» гл. ред. Гайдар Е.Т. - М., 1998г.

3. «История современной России» под ред. Журавлёва В.В. - М., 1995г.

4. «Экономика переходного периода» под ред. Радаева В.В. - М., 1995г.

5. Мау В.А. «Экономика и власть» - М., 1995г.