 |
РУБРИКИ |
Реферат: Ложь в речи |
РЕКЛАМА |
||
|
Реферат: Ложь в речиРеферат: Ложь в речиВВЕДЕНИЕ Проблема выявления лжи или обнаружение неискренности в поведении человека имеет довольно давнюю историю, потому что в основе этого испытания лежит твердо установленный и давно известный факт, что наше телесное состояние связано очень тесно и прямо с душевными переживаниями. В древней Индии, например, когда проводился допрос подозреваемых лиц, их просили одновременно с ответом на поставленный вопрос ударять в гонг. Было замечено, что когда вопрос вызывал затруднение, внутреннее замешательство тем, что тема для подозреваемого является слишком значимой, то на этот вопрос он не мог ответить "запросто", совершенно искренне, что и приводило к сбоям в ударе в гонг. В древнем Китае подозреваемым давали сухую рисовую муку, просили ее прожевать в разговоре с ними; если человек был не в состоянии это сделать, его осуждали, считая это попыткой сокрытия правды. Примеры показывают, что действительно, если мы встревожены, обеспокоены, возбуждены, нам страшно, то у нас появляется эмоциональное напряжение. Это эмоциональное напряжение проявляется в различного рода физиологических показателях: учащается или снижается частота пульса, изменяется ритм дыхания, изменяется статическая проводимость кожи, изменяется температура тела, изменяется характер биотоков мозга. Измерение этих физиологических показателей лежит в основе работы полиграфа, часто называемого в средствах массовой информации "детектором лжи". В настоящее время проверка на полиграфе является, пожалуй, одним из самых надежных, известных и широко распространенных методов выявления обмана. Сам аппарат, разумеется, не определяет, врет человек или нет. Этот многоканальный прибор только регистрирует некоторые физиологические реакции обследуемого при его интервьюировании. В зависимости от величины изменений этих показателей выносится заключение, сказал человек правду, отвечая на определенные вопросы, или солгал. В настоящее время полиграф достаточно широко используется в деловой практике для проверки поступающих на работу и служащих компании. В целом точность проверок на полиграфе составляет около 95%. Помимо специфических физиологических реакций, обман выражается и в иных особенностях невербального поведения. Давно известно, что когда человек лжет, он избегает смотреть прямо в глаза своему собеседнику. По этому признаку на картинах старых мастеров, сюжетом которых является Тайная Вечеря, можно легко определить Иуду: его взгляд обычно направлен в сторону от Христа. О человеке, к которому не испытывают доверия, нередко говорят, что "у него глаза бегают". Для характеристики умелого лжеца у русского народа есть несколько поговорок: "врет, не кашляет", "врет, не поперхнется", "врет и не краснеет", "врет, людей не видит". В хорошо подготовленной и тщательно спланированной беседе вероятность обнаружения обмана достаточно велика и приближается к 90%. Однако полиграфом можно пользоваться не в любой ситуации (например, в ходе деловых переговоров), а что касается особенностей невербального поведения, то их гораздо проще контролировать, чем собственно вербальное поведение. Ведь в речи находят отражение и физиологические показатели, и психологические. Следовательно, искать ложь нужно, прежде всего, в речи. Надо заметить, в психолингвистике этой проблеме до сих пор уделялось мало внимания. В данной работе мы планируем дать обзор работ, связанных с этой темой, раскрыть основные механизмы речи, на которые мы будем опираться в дальнейших исследованиях, а также наметить направления исследований в этой области. Прежде всего, необходимо определить, что же мы будем понимать под словом «ложь» в наших исследованиях. Ясно, что чисто лексическое значение, данное Ожеговым (намеренное искажение истины, неправда), здесь не совсем подойдет. Поэтому уместнее воспользоваться определением, данным О. Липманном и Л. Адамом в работе «Речь в криминалистике и судебной психологии», впервые сделавшим попытку рассмотреть это явление в речи: Ложь – волевое деяние, направленное на результат. При этом эти авторы исключают фантазирование, т.наз. «условную ложь». И так, ложь – это деяние, деятельность. В связи с этим возникает вопрос, что же такое деятельность вообще и речевая деятельность в частности? В связи с этим обратимся к работе Т.М. Дридзе «Язык и социальная психология». Деятельность – осознанная, мотивированная и целенаправленная социально регламентированная активность, опосредствующая все связи человека его естественным (природным) и искусственным (социокультурным) окружением. В деятельности человек не только приспосабливается к среде, но и видоизменяет ее, преобразует естественную среду в искусственную, формирует свое социальное и культурное пространство. Неосознанная же активность – поведение – это проявляемые вовне образцы и стереотипы действий, усвоенные индивидом либо на основании опыта собственной деятельности, либо в качестве подражания общеизвестным или чужим образцам и стереотипам действий. Существенным различительным признаком деятельности и поведения является уровень мотивации и соответствующая ему мера осознанности мотивов действия и акта поведения. Общение – это коммуникативно-познавательный процесс, располагающий собственным движущим механизмом. Структура коммуникативно-познавательного процесса формируется по существу структурой действий порождения и интерпретации текстов (сообщений). Сменяя друг друга, эти действия (или подвиды текстовой деятельности) образуют не прерывающийся никогда континуум. Текстовая деятельность может быть внутренней – интеллектуально мыслительной (осмысление, переживание, оценка), сопровождающейся соответствующим результатом (возможной формой фиксации или изменения в сфере сознания) и внешней – материально-практической (выступающей в виде чтения, слушания, написания, говорения). Предметом текстовой деятельности является коммуникативная интенция общающегося, то есть не смысловая информация вообще, а смысловая информация, цементируемая замыслом, коммуникативно-познавательным намерением. При обращении к анализу текста в составе механизма общения формируются лингвистические признаки текста, использованные в нем лингвистические конструкции обретают вторичное значение по отношению к присутствующим в нем структурам «замешанной» на чувственных образах и эмоциях интеллектуально- мыслительной деятельности. Порождение текста, как и его интерпретация – решение прежде всего эмоциональной и мыслительной задачи, а уже потом – лингвистический, так как во всякой деятельности замысел предшествует конкретным операциям и выбору средств по их осуществлению. Текст сам по себе оказывается функциональной системой, в рамках которой лингвистические конструкции используются для реализации определенных коммуникативно- познавательных задач и могут варьироваться сообразно этим задачам. Деятельность общения актуализируется в текстовой деятельности – в действиях порождения и интерпретации текстов. При этом речь идет отнюдь не о фиксации некоторых отрезков речевого потока, запечатленных на том или ином материальном носителе, но об определенном способе организации коммуникативно- познавательных программ. Понимаемый таким образом текст – порождение коммуникативно-познавательной деятельности, ее образование и продукт – в «круговороте» этой деятельности превращающийся в объект. Текстовая деятельность может рассматриваться как самостоятельная деятельность с собственной сверхзадачей и непосредственной целью, как деятельность с самостоятельным мотивом, предметом и продуктом. Текст как целостная коммуникативная единица – некая система коммуникативных элементов, функционально (для данной конкретной цели) объединенных в единую замкнутую иерархическую семантико-смысловую структуру общей концепцией или замыслом (коммуникативной интенцией). Природа текстовой деятельности не столько абстрактно-логическая, сколько интуитивная (чувственно-образная), независимо от характера текста и формы воплощения замысла автором. В ходе порождения текста авторский замысел обретает более четкие формы, кристаллизуется, приобретает очертания видимой содержательной цели данного конкретного текста. Стремясь к достижению своей цели и к реализации определенного коммуникативного намерения, автор подчиняет этому как предмет описания, тему, так и целую серию приемов, реализуемых средствами языка. Замыслом оказывается то, для чего и ради чего предпринимает автор названные усилия. Соответственно замысел может быть реализован не на одном, а на множестве предметов и средства его воплощения могут быть самыми различными. Характер коммуникативного намерения может быть достаточно сложным, рассчитанным на дальнюю перспективу (сверхзадача) или на решение частного вопроса в рамках этой перспективы (непосредственная содержательная цель данного текста). В основе иерархии коммуникативных программ, непосредственно реализуемых в тексте, в свою очередь, лежит дихотомия основного и второстепенного коммуникативных намерений. Непосредственная содержательная цель сообщения ставится автором как наиболее экономичный, с его точки зрения, способ реализации сверхзадачи. Последняя же вытекает из проблемной ситуации, которая в том или ином виде также, как правило, находит свое отражение в тексте. Более конкретно речевая деятельность рассматривается в работе А.А. Леонтьева «Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания». Речевое действие – частный случай действия внутри акта деятельности. Речевое действие характеризуется: А) Собственной целью или задачей (промежуточной по отношению к деятельности в целом и подчиненной цели деятельности) Б) Вообще определяется структурой деятельности в целом и в особенности теми действиями, которые предшествовали ему внутри акта деятельности. В) Имеет определенную внутреннюю структуру, обусловленную взаимодействием тех его характеристик, которые связаны со структурой деятельностного акта и являются общими для многих однотипных актов деятельности и тех конкретных условий и обстоятельств, в которых это действие осуществляется. Обстановка накладывает ограничения на выбор действия: А) то, что не зависит от деятельности, а лишь пассивно участвует в выборе способа осуществления речевого действия; Б) то, что связано с предшествующими действиями в рамках акта деятельности, что создано этими действиями В связи с этим, у говорящего складывается «модель прошедшего-настоящего» - образ результата, модель будущего. В основе вероятностного прогнозирования лежит опыт: человек выбирает то, что раньше приводило к успеху, он имеет определенную «речевую интенцию», знает, что ему предстоит сказать и какой эффект это, по-видимому, даст. В условиях, когда мы не имеем представимой модели последующих действий (например, не знаем потенциальной реакции собеседника), характер действий меняется:
Функционирование же речи в процессе коммуникации исследовала Т.Н.Ушакова («Речь человека в общении»).
Коммуникативный аспект текстаМожно проследить глубокое проникновение речевых коммуникативных форм в различные сферы жизни современного человека. Особенно существенны они для детей: в большой мере с помощью речи ребенок адаптируется к культуре своей среды. Слово учит необходимым для его жизни действиям. Слово в форме похвалы, наказания, ласки регулирует и его субъективное состояние Существование мощного пласта коммуникативных речевых проявлений в жизни цивилизованного общества заставляет поставить вопросы: какое место в науке занимает их исследование и насколько хорошо мы умеем пользоваться ими в практике? Коммуникативный аспект речи исследован с научной точки зрения крайне мало. Что касается практического функционирования речи в общении, то люди пользуются им повсеместно. Тенденция все более широкого исследования проблем речевой коммуникации отчетливо проявилась в последнее время в расширении предмета традиционных дисциплин, в дифференциации ряда новых специальных направлений. Так, устойчивый интерес современной лингвистики к семантической проблематике привел к пересмотру идущего еще от Ф. де Соссюра представления о тексте как абстрактном объекте, оторванном от условий порождения и человеческой деятельности. Осознание решающей роли социального контекста в интерпретации сообщения и реагировании на него послужило толчком к широкому изучению прагматической функции языка — речи. Основные понятия теоретической прагматики как раздела семиотики выделены на основе учета одной стороны коммуникации — процесса понимания, восприятия речи. В дальнейшем в сферу исследований включен и другой аспект — прагматические возможности языка с точки зрения реализации типовых социальных целей и коммуникативных задач. Речь как поступок, имеющий целевое назначение, привлекла к себе в 60-е годы внимание лингвистов, развивших так называемую теорию речевых актов (Л. Остин, Дж. Серль, П. Стросон, П. Грейс и др). В рамках указанного направления считается, что реализуемая в речи цель является базисным понятием, вокруг которого группируются другие формы употребления языка. Описываются различные виды , целенаправленных речевых актов, предложены их классификации. Теория речевых актов и более общее направление лингвистической прагматики, обращаясь к целостному речевому акту в целостной речевой ситуации, делают шаг вперед но сравнению с традиционной лингвистикой, с ее ориентацией лишь на языковую систему. Нельзя вместе с тем не заметить, что аспект речевого общения, взаимодействия людей в акте коммуникации высвечивается здесь лишь в самом общем плане. Ощущается необходимость более полно описать коммуникативный аспект речи, т. е. выявить основные выражаемые в общении позиции людей и используемые для их выражения средства.
Речь и структура коммуникацииОбращаясь к упоминавшимся исследованиям разговорной речи, мы используем накопленный лингвистами материал, чтобы охарактеризовать особенности речевого взаимодействия партнеров в ситуации непринужденного общения. В этой разработке тема приобретает общий разворот и рассматривается в плане взаимодействия средств и условий общения. При анализе коммуникативного аспекта речи важно учитывать общие тенденции речевого поведения в тех или иных условиях, а также тот арсенал средств, который существует для их выражения. Возникает необходимость понять, какие из выявляемых при анализе непринужденной речи особенностей имеют общий характер, какие — привнесены индивидуальностью говорящего. Традиционная лингвистика знала, по существу, только письменную речь. Устная речь специально не изучалась и описывалась в виде модификации стандартного (кодифицированного) языка. Лишь в середине 60-х годов в связи с определенной переориентацией науки, развитием социо-, прагма- и психолингвк-стических исследований активизировался интерес к изучению ее специфики. Анализ записей живой, звучащей в естественных условиях речи выявил такое своеобразие, что заставил говорить о существовании особой языковой формации — самодостаточной системы, функционирующей в русском литературном языке и получившей название разговорной речи (РР). Попытка разграничить сферы использования РР и кодифицированного литературного языка (КЛЯ) столкнулась с немалыми сложностями. Оказалось, что не любая устная речь строится по типу разговорной, существуют ситуации, в которых речь, имея кодифицированную основу, обнаруживает сходство с РР, черты обеих систем могут в разной степени совмещаться, а в некоторых случаях их репрезентируют реплики разных партнеров. Очевидно выбор того или иного варианта языка регулируется целым рядом пересекающихся разнокачественных параметров, среди которых и форма, и функция, и тематика сообщения, и характер взаимоотношений участников коммуникации и др. Хотя споры об иерархии этих признаков не утихают, становясь на позиции одной из сформировавшихся в этой связи школ, можно считать, что детерминантами РР выступают: непринужденность речевого акта, его неподготовленность, непосредственное участие в нем партнеров. На строение РР влияет степень связанности речи с ситуацией, общность апперцепционной базы (наличие общего житейского опыта, общих предварительных сведений), число партнеров общения и частота смены ролей говорящий — слушающий, размещение их относительно друг друга, частотность ситуации и многое другое. Приведенные материалы раскрывают объективные условия разговорной коммуникации, перейдем теперь к характеристике ее психологических особенностей. РР используется в условиях непосредственного контакта говорящих. Непосредственное общение, как генетически исходное, оказывается и наиболее полным в смысле проявления психологических характеристик. Форма общения обусловливает многие важные особенности разговорной коммуникации, и в первую очередь особое соотношение между отправителем сообщения и адресатом. Они конкретны и индивидуальны. Это резко отличает разговорную коммуникацию от кодифицированной, основная задача которой — опосредованная передача информации множеству лиц, а оба контрагента соответственно в значительной мере обезличены. Адресат РР всегда присутствует налицо, обладает той же степенью реальности, что и говорящий. Ориентация на определенного партнера вызывает стремление приобщить сообщаемое его предметно-экспрессивному миру, потенциальным знаниям, желаниям. Говорящий имеет возможность установить, что, собственно, адресату известно, и учитывает именно это, а не только то, что знает каждый. Он как бы пробивает дорогу в мир слушателя, действует на его, слушателя, апперцептивном фоне, стремится оказать на него влияние. Позиция партнера непрерывно рефлексируется, переосмысляется, на нее реагируют, ее предвосхищают и оценивают. Неструктурированность, диффузность, невоспроизводимость — эти отличающие семантику устной речи черты проявляются в различных ее сферах с разной полнотой. Наиболее ярко выражены они в PP. Возможность непрерывно контролировать взаимопонимание приводит к тому, что из двух часто конфликтных устремлений: к экономии речевых усилий, с одной стороны, и удобопонятности — с другой, перевес получает первое. Разговорная ситуация предельно минимизирует требования к определенности значений, выявленности смысловых отношений. Стремление к упрощению высказывания усиливается спонтанностью и динамизмом разговорной коммуникации. Говорящий зачастую предпочитает сконструировать новое слово, чем отыскивать нужное обозначение в памяти. Словотворчество, как и соседствующий с ним речевой автоматизм, облегчает процесс построения речи и активно используется. На фоне сказанного понятно, какое значение приобретает для говорящего возможность опустить заведомо известное собеседнику, данное в самой ситуации. Постоянно апеллируя то к знаниям и опыту партнера, то к непосредственно видимому, он создает тот сплав вербального и невербального, который позволяет говорить об особой, «ситуативной» семантике PP. Теперь, рассмотрев основные особенности разговорной коммуникации, охарактеризуем языковой компонент. Разговорное слово выступает как постоянно изменяющаяся конструкция, каждая часть которой служит для выражения определенного четко осознаваемого значения. Подавляющее большинство функционирующих в этой сфере производных создаются по требованию конкретной ситуации и осмысляются, исходя из нее. Преобладание подобных «неузуальных» единиц над типовыми, свойственными многим говорящим, — отличительная особенность системы РР. Тенденция к экспрессивности, отчетливая в сфере словообразования, пронизывает всю систему РР. Эта аффектированность выражается в первую очередь эмфатической интонацией, мимикой, жестом, темпом и ритмом речи. Используются приемы замедления, раздельного произношения; в интонации ведущую роль обычно играет длительность звуков, 'растяжка (/Ма-а-аленький кусочек//, /Ужа-а-асная неряха//). Контекст ситуации прямо и непосредственно воздействует на семантику высказывания в целом и семантику каждой отдельной лексической единицы. Непосредственная действительность общения вплавлена в языковую ткань, каждое слово «пахнет контекстом и контекстами, в которых оно жило своею социально напряженной жизнью, все слова и формы населены интенциями». В наложении различных смысловых планов, в проникающем каждый элемент высказывания отпечатке конкретного субъект-субъектного взаимодействия—специфика РР. Структура общения определяет своеобразие используемых языковых средств. Языковые средства, в свою очередь, отвечают потребностям той сферы коммуникации, в которой они сформировались. Между системами средств, способов и форм общения существует соответствие. Лингвистику интересует в первую очередь собственно языковая часть коммуникативного акта, то, что присуще в тех или иных ситуациях всем говорящим. Психологию — речевое поведение, конкретный говорящий. Если в перспективе лингвистических исследований — все более дробное описание ситуативных и языковых группировок, то психология призвана раскрыть центральное по отношению к названным звено коммуникации — осознание и оценку говорящим наличной ситуации, его психологическую позицию и регулируемый ею отбор адекватных средств выражения. В то же время ориентация на проблемы функционирования языка в коммуникации настолько сближает психологию и лингвистику, что возникают обширные области пересечения исследовательских интересов. Кроме того, ложь – это состояние определенной эмоциональной напряженности. Особенности речи в состоянии эмоциональной напряженности вообще были изучены Э. Носенко («Особенности речи в состоянии эмоциональной напряженности»). Особенности выбора слов: 1. Затруднения в оперативном выборе слов для адекватного выражения мыслей. А) Возрастает количество и длительность пауз нерешительности, предшествующих искомому слову. Такие паузы наблюдаются даже перед словами, обладающими большой частотностью и легко актуализируемыми в речи в обычном состоянии в силу их высокой предсказуемости в данном конкретном окружении. Поисковые паузы сопровождаются заполненными паузами – э, кх, гм, мм – количество которых возрастает. · Сокращается средняя длина отрезка речи. · Возрастает индекс нерешительности – отношение времени пауз ко времени чистой речи. Б) Затруднения в осуществлении выбора языковых единиц материализуются в виде возрастающего количества семантически нерелевантных повторов отдельных звуков, слогов, слов, словосочетаний. «Я все не знаю . может она, может оно, может оно у меня / эээ со дня рождения может она у меня есть» В) Затруднения в формулировании мыслей – возрастание количества поисковых слов «это», «такой», растягивание конечного гласного в слове. Г) Слова-паразиты Видите ли, знаете, вот, ну и др. В состоянии эмоциональной напряженности их количество возрастает вдвое (вследствие ослабления контроля говорящего за качеством речи)
Единство двух тенденций: к прерывистости речи и к увеличению ее слитности.
«Красный круг большого цвета»
Для смысловой структуры речи в состоянии эмоциональной напряженности характерны:
А) За счет затруднений, испытываемых говорящим. Б) За счет значительного количества пресерваций иного происхождения, не связанных с затруднениями в выборе слов, а вызванных присущим только речи в состоянии эмоциональной напряженности явлением – «ухудшением торможения раз возникшего стереотипа». В) За счет повторов, обусловленных стремлением говорящего наиболее эффективно внушить свою мысль собеседнику.
Специфика грамматического оформления высказывания. 1. Большое количество грамматически и логически незавершенных фраз
В состоянии эмоциональной напряженности говорящий избирает как бы наиболее упрощенный способ грамматической реализации высказывания, не утруждая себя необходимостью «считывать» грамматические «обязательства» в ходе его порождения. С этим связано отсутствие грамматического согласования между отдельными частями высказывания.
Особенности моторной реализации. В состоянии эмоциональной напряженности, когда говорящий особенно заинтересован в том, чтобы повлиять на поведение слушающего в желаемом для него направлении, он, как правило, придает своей речи аффективную окраску, зная из собственного речевого опыта, что «аффективная речь – лучший способ внушить свою мысль собеседнику».
Изменения в характеристиках речи в состоянии эмоциональной напряженности, обусловленные особенностями нейрофизиологических механизмов эмоциональных состояний. В состоянии эмоциональной напряженности под влиянием импульсов, передаваемых через ретикуляторную формацию и лимбическую кору к гипоталамусу, последний дает почти максимальные разряды, которые, в свою очередь, воздействуют на новую кору, вызывая «функциональную декортикацию». Данное явление возникает за счет чрезмерного генерализованного возбуждения коры, что нарушает ее дифференциальную деятельность, необходимую для внимания и высших психических процессов, и существенно влияет на процесс мышления. Логично предположить, что именно это чрезмерно генерализованное возбуждение коры, и в частности ее лобных отделов, участвующих в осознании стрессовых ситуаций, а также чрезмерное возбуждение области «гиппокампова круга», связанного с лобной корой функционально, обусловливает особенности поведения человека в состоянии эмоциональной напряженности и некоторые специфические особенности его речи. (Сопоставление характера изменений, возникших под воздействием эмоциональной напряженности в речи испытуемых с характером речевых нарушений у больных с локальным поражением тех отделов мозга, которые имеют отношение к центральным механизмам эмоций, и с особенностями речи, наблюдаемыми при искусственной стимуляции данных отделов электрическим током через вживленные в мозг электроды.) Некоторые особенности устной речи в состоянии эмоциональной напряженности и психолингвистические механизмы порождения речевого высказывания. Анализ магнитных записей устной неподготовленной речи испытуемых в различных эмоциогенных ситуациях позволил установить, что в актах речи в состоянии эмоциональной напряженности происходит сложный процесс взаимодействия двух противоречивых тенденций.
В первой тенденцией связано возникновение в устных спонтанных высказываниях большого количества ошибок антиципационного характера – телеграфного стиля речи, а также членение высказывания, которое может быть представлено как синтаксически непрерывная структура на отдельные синтагмы. Со второй тенденцией связано нарушение темпоральной цельнооформленности высказывания за счет появления частых и длительных поисковых пауз, нарушение правильности речи за счет характерного для состояния эмоциональной напряженности ослабления контроля за качеством реализации деятельности, появления речевых пресерваций, связанных с ухудшением денервирования раз возникших движений и др. Сделанные наблюдения могут быть суммированы следующим образом: I. Одним из начальных этапов в порождении речевого высказывания является этап формирования замысла (программы, плана) высказывания, который предшествует этану реализации. Предполагается, что формирование замысла высказывания носит опережающий характер, то есть протекает, конечно частично, одновременно с этапом реализации замысла (пока одна часть высказывания реализуется, другая планируется). Ну, в последние годы мы были в Москве, в Севастополе, в Одессу (вместо в «Одессе»), а вот хотели поехать в Киев, но моя болезнь помешала. По сравнению с тысячи девятьсот шестьдесят пятым году (вместо «годом»), В тысяча девятьсот восьмидесятом году численность населения американского континента увеличится вдвое. Из приведенных выше фрагментов устных высказываний испытуемых в состоянии эмоциональной напряженности ясно, что уже пооизнося слова «году» или «в Одессу», говорящий спланировал последующий отрезок речи, по крайней мере, на тря слова вперед в первом предложении и на четыре слова — во втором, о чем свидетельствует характер оговорок, допущенных по аналогии с падежными окончаниями «спланированных» слов. II. Предполагается, что при переходе от программы высказывания к ее реализации средствами данного языка говорящий проходит через звено отбора минимальных семантических признаков, а затем в рамках отобранного им широкого семантического класса осуществляет выбор более точного слова или сочетания слов. В состоянии эмоциональной напряженности у говорящего возникают существенные затруднения в выборе языковых единиц для адекватного выражения мыслей, обусловленные характерным для данного состояния снижением следовой активности и ослаблением в связи с этим фиксации и активизации следов доходящих до организма впечатлений. В актах устной речи, когда говорящий ограничен жесткими временными рамками для реализации высказывания, эти затруднения приводят к вынесению во внешнюю речь того этапа поиска слова, который и может быть охарактеризован как выбор минимальных семантических признаков. Ш. Анализ речи испытуемых позволяет проследить, по каким рядам признаков осуществляется выбор различных вариантов внутри широкого семантического класса, то есть поиск более точного слова в лексиконе. Высказывается предположение, что в качестве ориентиров в признаковом поле при поиске слова служат не только акустико-артикуляционные, но и семантические признаки, причем первенство принадлежит именно им. Приведённые ниже примеры из устных высказываний наших испытуемых в состоянии эмоциональной напряженности, в которых процесс поиска слова вынесен во внешнюю речь, свидетельствуют о том, что говорящий движется при выборе слова в поле семантических признаков. 1. Они заявляют, что их страна относится к третьему миру, то есть к развивающимся странам и-и, ну, как бы... превыше находится, ну не-не превыше, а-а первое место занимает в третьем мире. 2. Ну, они всячески-и... отрицают своей политикой, ну, не отрицают, как бы ну, уже... хоть они себя и называют сторонниками мира, но-о взгляды у них другие. IV. В речи в состоянии эмоциональной напряженности, когда действует психологически обусловленная тенденция к ускорению процессов, участвующих в переработке информации, удается проследить специфику ряда механизмов грамматического структурирования высказывания. Высказываются предположения, что на определенном, достаточно раннем этапе порождения-речи имеет место грамматическая нецельность высказывания, «когда отдельным компонентам программы соответствуют в основном независимые грамматические конструкции, лишь в дальнейшем вторично организуемые внутри предложения». V. Полученный в ходе исследования речи в состоянии эмоциональной напряженности экспериментальный материал позволил подтвердить предположение о том, что «при порождении очередного предложения содержание предыдущих хранится в виде задержанной программы» в памяти говорящего. Дело в том, что в высказываниях испытуемых, переживающих состояние эмоциональной напряженности, появляется значительное количество речевых персевераций, что связано с общим снижением тонуса коры и ослаблением денервирования раз возникших движений. Анализ приведенных ниже примеров речевых пресевераций дает возможность утверждать, что они отражают либо смысл предыдущей фразы либо ее моторную программу. Последнее образует механизм так называемого «ритмического импульса». Днепр 413-й Я — а... астр... я это как его Аист. (Из речи диспетчера в ходе выполнения теста для оценки профессиональной пригодности. Предыдущий запрос содержал ложный позывной «Астра», который сохранился в памяти испытуемого.) Во втором ряду вижу маленький треугольник красного цвета и зеленый круг большого цвета. Собственно же особенности речи человека, говорящего неправду, изучены мало. Первыми дать симптомы лжи и объяснить их попытались Липманн и Адам: Тормозом для лживого, вводящего в обман образа действия, для воссоздания в словах субъективно лживого комплекса представлений Л является присутствующий в лжеце признаваемый им самим верный комплекс представлений В. В борьбе между Л и В укрепляются тенденции, направленные на частичное воспроизведение Л благодаря целевым представлениям или намерениям, связанных с этим воспроизведением. С другой стороны, эти тенденции могут подвергнуться торможению в связи как с представлениями о нежелательных последствиях лжи, так особенно от сознания, что ложь может быть обнаружена. Симптомы лжи. Борьба между Л и В выражается в более или менее явственных симптомах.
Право на истину и обязанность быть правдивым возникают только по отношению к тем, с которыми высказывающийся чувствует себя связанным какой-то общностью. Только в отношении этих лиц сознательно лживые высказывания сопровождаются ощущением сопротивления, характеризующим психический состав лжи. Еще один симптом добавили Леонтьев А.А., Шахнарович А.М., Батов В.И: При планировании и реализации ложного сообщения автор его, испытывая определенные трудности, актуализирует слова, имеющие сравнительно небольшую частоту встречаемости как в его индивидуальной речевой практике, так и в практике речевого общения той социальной группы, в которую он включен. |
|
© 2007 |
|