 |
РУБРИКИ |
Психическая коммуникация - (диплом) |
РЕКЛАМА |
||
|
Психическая коммуникация - (диплом)Психическая коммуникация - (диплом)Дата добавления: март 2006г. Восточно-Европейский Институт Психоанализа Интимные границы Эго, визуальные Эго защиты и взгляд, нарушающий границы эго 14 Параневроз и невротические компоненты визуальной коммуникации 15 Формальная визуальная коммуникация и статусное эго-функционирование 17 Стимульная дифференциация и значимость визуального контакта 30 Целью данной работы являлось исследование интропсихических процессов, лежащих в основе коммуникации между людьми. “Я могу видеть, не будучи увиденным, слышать, не будучи услышанным, и т. д. , но я не могу дотронуться не будучи касаемым самим объектом моего осязания”. Жан-Мари Робин Я хочу начать свою работу с обсуждения вопроса, какое значение имеет коммуникация в психической жизни человека? В традиционном психологическом понимании, коммуникация хорошо изученный предмет исследования и рассматривается как психический процесс, отвечающий за прием и передачу сигналов, образующих знаковую информацию, предполагающий межличностное общение. Психологическая концепция сводит коммуникацию к вербальным и невербальным способам приема и передачи информации, как качественным характеристикам данного психического процесса. Но, на мой взгляд, коммуникация является более объемным процессом, который надо рассматривать, как одну из важнейших психофизиологических потребностей человека. Обосновывая свою позицию я исхожу из того, что вся жизнь основана на обменных процессах, а перенося это в термины психологии, мы называем это взаимодействием. Человек не может не взаимодействовать с другими людьми. Практически все потребности человека сводятся к тому, чтобы взаимодействовать с окружающими людьми и миром в целом. Хотя приверженцы традиционной психологической концепции коммуникации считают, что коммуникация, как раз и является тем механизмом, который обеспечивает реализацию значимых потребностей человека, а не наоборот. Все, что не делал бы человек, сводится к процессу обмена информацией. В любой психической деятельность, даже когда младенец еще не появился на свет, мы можем видеть элементы коммуникации. Только определяющим аспектом этой коммуникации является не сам факт передачи информации, а ее смысл и психическое значение. Для многих этот смысл заключается в передаче и получении конкретной вербальной или невербальной информации, я рассматриваю более широкое понимание коммуникации, как феномена психического функционирования. Мы знаем, что для того, чтобы выжить и нормально развиваться, младенец имеет ряд врожденных механизмов, которые включают в себя биологические инстинкты (инстинкт самосохранения) и влечения (либидо, Эрос и Танатос), а также врожденную автономность (Кернберг). Сюда же, обязательно нужно отнести заботящуюся окружающую среду (Винникот), без которой, со всеми врожденными механизмами и инстинктами, ребенок просто бы не смог выжить и стать нормальным человеком. Как говорил Винникотт, “такого явления как младенец просто не существует, есть всегда младенец плюс мать. Младенец может существовать только во взаимоотношениях с кем-то. Поэтому его психика – это психика взаимоотношений. Он рождается на свет изначально зависимым от объекта и в своем развитии он преодолевает периоды, которые характеризуются качеством этой зависимости”. Одним из первых аргументов в пользу более широкого понимания коммуникации, я хотел бы представить взгляд на коммуникацию с точки зрения психофизиологического механизма, который обеспечивает активное взаимодействие с окружающим миром, я имею в виду - инстинкт коммуникации. Кто-то возразит - возможно, коммуникация является важным феноменом психической деятельности, но почему ее надо рассматривать в рамках инстинкт-теории? Потому что к инстинктам относятся врожденные биологические механизмы, которые автономно реализуют специфические задачи, направленные на удовлетворение жизненно важных физиологических потребностей организма. В таком случае, под влечениями следует понимать такие механизмы, которые существуют для удовлетворения потребностей организма, но не на физиологическом, а скорее на психологическом уровне. Я специально провел здесь это уточнение, для того, чтобы подчеркнуть, факт того, что коммуникация есть не просто психический процесс, возникающий на фоне развития психики, а является врожденным механизмом работы самой психической системы, отсутствие, которого не позволило бы младенцу выжить и стать Homo Sapiens. Из работ многих психоаналитиков мы знаем, что младенец практически с рождения включен в достаточно активную коммуникацию, но этого, по мнению некоторых, еще не достаточно, чтобы говорить об инстинктивном факторе коммуникации. Исходя из этого, я хочу привести примеры исследований сенсорной депривации, показывающие нам невозможность и неспособность функционирования психики без поддержания контакта и взаимодействия с окружающей (информационной) средой. Вот, что по этому поводу пишет в своей работе “Процесс общения” Эрик Берн – “Известно, что младенцы, лишенные в течение длительного времени физического контакта с людьми, деградируют и в конце концов погибают. Следовательно, отсутствие эмоциональных связей может иметь для человека фатальный исход. Эти наблюдения подтверждают мысль о существовании сенсорного голода и о необходимости в жизни ребенка стимулов, которые обеспечивают ему физический контакт. Подобный феномен можно наблюдать и у взрослых людей в условиях сенсорной депривации. Имеются экспериментальные данные показывающие, что сенсорная депривация может вызвать у человека временный психоз или стать причиной временных психических нарушений. Замечено, что социальная и сенсорная депривации столь же пагубно влияют на людей, приговоренных к длительному одиночному заключению, которое вызывает ужас даже у человека с пониженной чувствительностью к физическим наказаниям”. Далее он пишет – “Можно предположить, что существует биологическая цепочка, ведущая от эмоциональной и сенсорной деприваций через апатию к дегенеративным изменениям и смерти. В этом смысле ощущение сенсорного голода следует считать важнейшим состоянием для жизни человеческого организма, по сути, так же, как и ощущение пищевого голода.... Структурный голод столь же важен для жизни, как и сенсорный голод. Ощущение сенсорного голода и потребность в признании, связаны с необходимостью избегать острого дефицита сенсорных и эмоциональных стимулов, так как такой дефицит ведет к биологическому вырождению”. Продолжая разговор о сенсорной депривации можно привести выводы исследований Mayer М. I (1984 г), которые показывают, что в условиях полной изоляции (спелеологи, полярники и яхтсмены – одиночки, заключенные одиночных камер) возникают расстройства различной степени выраженности: от компенсаторных реактивных расстройств психики (иллюзии, галлюцинации и другие) до глубоких пролонгированных психотических расстройств (галлюцинозов, психозов, суицидов). Подобные состояния в экспериментальных условиях искусственной сенсорной депривации описаны и у здоровых людей. В одиночных сурдокамерах у космонавтов также были выявлены компенсаторные расстройства восприятия, отмечены бредовые идеи, феномен "клаустроксенофобии" (Лебедев В. И. , 1976). Эти данные, на мой взгляд, убедительно показывают, что коммуникация, является одним из основных важнейших механизмов, обеспечивающих поддержание нормальной работы психики человека. А поскольку нарушение или отсутствие этого процесса приводит к патологическим последствиям и, по своей сути, к психической смерти, можно сделать вывод, что коммуникация и потребность в ней, есть биологически обусловленный и врожденный механизм, обеспечивающий выживание и поддержку жизни человека в целом, и психического аппарата в частности. Таким образом, коммуникация, это своего рода процесс “психического питания”, а “пищей”, в данном случае, являются всевозможные сенсорные и психоинформационные или, другими словами, психоэнергетические стимулы. Возможно, такой подход в каком-то смысле дает ответ на вопрос, почему человеческая психика все время коммуницирует, причем, даже в состоянии сна. На мой взгляд, причисление коммуникации к основным инстинктам, есть достаточно серьезное утверждение, поскольку, таким образом, мы получаем детерминирующую силу, суть которой сводится к следующему: это потребность в психоэнергетическом питании, поддерживающем психическую активность и развитие; это потребность в поддержании объектной связи с внутренней и внешней реальностью; это обеспечение социализации и удовлетворении потребностей; это защитная и регулирующая функция, обеспечивающая безопасность. Фрейд обозначал влечение, которое обуславливает активность человека среди людей, “Либидо опирается на удовлетворение основных жизненных потребностей и избирает их участников своими первыми объектами. И как у отдельного человека, так и в развитии всего человечества, только любовь, как культурный фактор, действовала в смысле поворота от эгоизма к альтруизму”. Либидо, которому Фрейд отделял, чуть ли не все силы психического бытия, на мой взгляд, как раз и решает основную коммуникативную задачу, которая исходит из инстинкта коммуникации. По Фрейду, Либидо – это, прежде всего, сексуальное влечение. В работе “Психология масс и анализ человеческого Я”, Фрейд определяет Либидо как “выражение, взятое из учения об аффективности. Мы называем этим термином энергию таких влечений, которые имеют дело со всем тем, что можно охватить словом любовь. Эта энергия рассматривается, как количественная величина, хотя в настоящее время она еще не может быть измерена”. И хотя он указывал на всеобъемлющий характер распространения либидонозной энергии и строящихся на ее основе социальных связях, на мой взгляд, понимание Либидо следует расширить, как дериват не только Эроса, но и инстинкта коммуникации. И соответственно, наделить его не только сексуальной, а, прежде всего, связующей, коммуникативной силой. Но что остается по Фрейду неизменно верным, так это то, что выбор объекта всегда основан на Либидном катексисе, т. е. вложении в объект элементов сексуального влечения. Таким образом, мы получаем потребность в коммуникации или коммуникативное влечение, которое можно рассматривать как Либидо, но с точки зрения выбора объекта коммуникации, Либидо по-прежнему остается эротически окрашенным. Также, надо отметить, что Юнг в своих исследованиях понимал Либидо несколько шире, чем Фрейд, а именно, как концепцию общей психической энергии. В этом смысле концепция Юнга лежит ближе к моему пониманию данного вопроса. Процесс коммуникации настолько изучен, что практически никто из психоаналитиков англосаксонской группы не уделяет ей достаточно серьезного внимания, хотя весь психоаналитический метод построен на работе с коммуникативными процессами. Это коммуникация двух личностей, пациента и аналитика, цель которой заключается в анализе аналитиком бессознательного пациента, с одной стороны, и осознания собственного бессознательного пациентом, с другой. Аналитик направляет свое внимание на анализ желаний, влечений, конфликтов, сновидений и т. п. и все это делается за счет коммуникации между аналитиком и пациентом. Наша задача, как утверждает Гарольд Стерн добиваться того, чтобы пациент мог свободно говорить все, что приходит ему в голову. И этого, по его словам, во многом достаточно, для того чтобы разрешать внутриличностные конфликты. А иными словами мы добиваемся свободного течения и разрядки коммуникативной энергии, если так можно выразиться. Если пациент действительно говорит обо всем и это не вызывает у него сопротивления, то это показатель его психического здоровья или отсутствия в данной области бессознательных конфликтов. Но, практика говорит, что конфликты есть практически везде и они выявляются, не позволяя пациенту свободно рефлексировать, вызывая реакцию сопротивления. Все более и более начинаешься задумываться о глубинном значении коммуникации в свете теорий, показывающих, что человек не только находится в постоянном взаимодействии с окружающим, но и сама окружающая природа обладает механизмами, которые делают человека в какой-то степени заложником определенных законов и сил, делающих его постоянным участником всеобщего обмена информацией или энергией, что можно рассматривать с точки зрения коммуникации. Хотя у всех этих теорий совершенно разные подходы. Если говорить о психоаналитиках, то можно привести много примеров, подтверждающих важность коммуникации уже на самых ранних стадиях развития ребенка, об этом пишут практически все классики, уделяя внимание этому вопросу каждый с определенной, характерной своей теории, точки зрения. Я постараюсь привести эти примеры в разборе вопросов теории объектных отношений. А сейчас я хотел бы привести выдержки из исследований ученых, показывающих глобальные коммуникативные законы природы. Обзор научных и технических изданий: настоящее и будущее комитета по науке и технике палаты представителей США показывает, что “последние парапсихологические эксперименты и, в частности, эксперименты по дальновидению наводят на мысль, что существует "внутренняя взаимосвязь" мозга человека с мозгом других людей и с материей.... Исследования этой взаимосвязи дают обнадеживающие результаты. Главный из них: мозг человека может получать информацию о событии независимо от места и времени, где оно происходит”...... “97 Конгресс, Июнь 1981 года. Интересный взгляд на объяснение механизмов глобальной взаимосвязи дал в 1964 году физик Дж. С. Бель, который опубликовал математическое обоснование, названное теоремой Беля. Теорема Беля математически обосновывает концепцию о взаимосвязи субатомных частиц, превосходящей пространство и время, согласно которой все происходящее с одной частицей, воздействует на другие частицы. Это воздействие мгновенное и для его трансмиссии не нужно времени. Руперт Шелдрейк в своей книге "Новая наука о жизни" предполагает, что все системы регулируются не только известной энергией и материальными факторами, но также и невидимыми организующими полями. Эти поля причинны, поскольку они служат в качестве фотокопии для формы и поведения. Эти поля не имеют энергии в обычном смысле этого слова, поскольку их воздействие превосходит те барьеры времени и пространства, в которых обычно пребывает энергия. То есть, их воздействие так же сильно на дистанции, как и вблизи.... Согласно этой гипотезе всякий раз, когда представитель какого-либо вида усваивает новое поведение, каузативное поле этого вида изменяется, хотя и незначительно. Если этому поведению следуют достаточно долго, его "морфический резонанс" воздействует на все виды. Шелдрейк назвал эту невидимую матрицу "морфогенетическим полем", от МОРФ "форма" и ГЕНЕЗИС, "входящий в бытие". Действие этого поля включает “воздействие на дистанции” в отношении, как пространства, так и времени. Форма определяется не столько физическими законами вне времени, но она скорее налагается на морфический резонанс во времени. Это значит, что морфические поля могут распространяться в пространстве и времени и что прошедшие события могут влиять на другие события, где бы те не происходили. Лион Ватсон говорит об этом в своей книге "Течение жизни: биология сознания", в которой он описывает так называемый “принцип сотой обезьяны”. Ватсон обнаружил, что после того, как стая обезьян приняла новое поведение, неожиданно другие обезьяны с других островов, не имеющие никаких "обычных" средств коммуникации с той стаей, тоже принимали это поведение. Физик Джек Сарфатти в "Психоэнергетических системах" предполагает, что сверхсветовая взаимосвязь может существовать на высшем плане реальности. Он предполагает, что на плане реальности, превосходящем наш план, вещи более взаимосвязаны, а события находятся в более полном соответствии, и что вещи того плана взаимосвязаны с еще более высоким планом. Таким образом, достигая более высоких планов, мы сможем понять действие одновременной взаимосвязи. Можно задать вопрос, а какое отношение все эти теории имеют к теории и практике психоанализа, ведь мы работаем не с какими-то там полями и субатомными частицами, а с конкретным пациентом и его бессознательным? Хотя, если предполагать действительность существования этих полей и описываемых явлений, то такой вопрос просто не уместен, человек является частью окружающей среды, а соответственно надо учитывать ее законы и особенности. Но, тем не менее, все-таки для многих существование этих законов все еще является малоизученной и отдаленной от научной и практической реальности областью, поэтому я постараюсь строить свои рассуждения в более менее понятных нам терминах. Отвечая на заданный вопрос, я коснусь нескольких феноменов, которые, на мой взгляд, напрямую имеют отношение, как к теории коммуникации, так и вышеизложенным тезисам. Я имею в виду невербальную коммуникацию. Под невербальной коммуникацией понимается взаимодействие, основанное на обмене бессловесными коммуникативными актами, такими как: жесты, мимика, позы и другие поведенческие проявления, которые передают информацию об объекте. О невербальном общении, основанном на обмене жестами, позами и мимикой известно достаточно много. Это одно из направлений исследования вопросов общения в рамках социальной и общей психологии. А о том, что относится к без знаковым источникам информации об объекте, известно достаточно мало. Психоанализ рассматривает специфические отношения, возникающие посредством контакта пациент-аналитик, определяя эту область контакта как трансфер. При этом подход к его изучению основывается с традиционных коммуникативных точек зрения. А именно на исследовании, в основном, вербальной коммуникации, предполагающей возникновение у пациента и аналитика определенных чувств, идей и т. п. в отношении друг друга. Невербальные источники информации принимаются во внимание достаточно мало, тем более не учитывается потенциал психический коммуникации. Так феномены сверхсинзитивности, часто встречающиеся при работе с психотическими пациентами, когда пациент, не обладая объективными источниками информации и данными, очень точно определяет события, к примеру, относящиеся к жизни терапевта, оставляют аналитиков в легком недоумении. Об этом неоднократно говорила на своих лекциях по работе с психотическими пациентами Лукина Ирина Сергеевна. Ответов на вопрос, как подобный пациент получает недоступную ему информацию об аналитике не находится. А теория трансфера оказывается для этого недостаточной. Таким образом, точно также, как психоанализ игнорирует исследование механизмов, к примеру, сверхсинзитивности и создание объяснительных моделей этого и других подобных феноменов, так и психоаналитики не учитывают, что психический аппарат работает по одним и тем же законам природы. А, следовательно, если говорить о способностях пациента коммуницировать с терапевтом на гораздо более тонком уровне, то и аналитик, обладает теми же возможностями. Если предположить, что пациент способен использовать какие-то неизвестные нам информационные каналы для интерпретации реальности, то, скорее всего, эти каналы имеют двухстороннюю проводимость. Другими словами, информационный поток идет от одного объекта к другому и обратно. Только в данном случае, пациент имеет способность различать эти тончайшие связующие нити, а аналитик, либо не может, либо, что, скорее всего, в силу коммуникативного стереотипа, т. е. обусловленности традиционными аналитическими концепциями и техниками, и вытекающими из этого особенностями направления собственного коммуникативного внимания, не способен расширить свое восприятие до более широкого уровня и понимания коммуникативной среды. Эти рассуждения очень просто подвергнуть критики, поскольку если отталкиваться от аналитической техники, в принципе, аналитику совсем и не обязательно рассматривать какие-то тонкие коммуникации, не поддающиеся когнитивному восприятию. Как бы там ни было на самом деле, действительно, размышлять на эту тему очень трудно. И, тем не менее, есть в невербальном общении коммуникативные феномены, которые мы можем “потрогать руками”. Я говорю о зрительном контакте, как внешнем проявлении внутренней работы психического аппарата. Вы спросите, а при чем здесь функция зрительного аппарата, зрение служит для того, чтобы визуально воспринимать сенсорные сигналы и не более? ! Это на самом деле так, но если присмотреться к функции зрения на примере контакта глаза в глаза, мы увидим картину, в которой окажется не только восприятие окружающего, а целый внутренний мир, центром которого является коммуникация. Достаточно часто при непосредственном контакте c глазами другого человека наблюдается специфическое ощущение, которое формирует определенное чувственное впечатление о переживаниях объекта. Если на этом месте у кого-то и возникают возражения, то, это оттого, что некоторые просто не замечают этого специфического ощущения. Оно воспринимается на неосознаваемом уровне, т. е. сам процесс контакта глаза в глаза обусловлен рядом специфических состояний, которые зачастую скрывают эти ощущения, выдвигая на передний план другие осознаваемые элементы коммуникации. Но, в тех случаях, когда внимание сосредоточено непосредственно на контакте глаза в глаза и восприятии этого специфического ощущения, исходящего непосредственно из глаз, становится понятно, что в этот момент мы имеем дело не просто с внешним объектом в виде глаз. А мы сталкиваемся непосредственно с психическим миром другого человека. И это не случайно. Ведь глаза, это уникальный орган. Орган, который наделен способностью, не только воспринимать сигналы от окружающей среды, но и он сам способен влиять на окружающее, хотя бы самым примитивным образом, за счет изменения диаметра зрачка и радужной оболочки глаза, фокусировки и выражении взгляда. Но, как мы увидим дальше, глаза, это орган, при помощи которого наша психика обладает целой системой взаимного обмена психической энергией, предполагающей как прием, так и ее передачу. Прежде чем привести примеры визуальной коммуникации я бы хотел уточнить, что, психическая энергия и психическая информация могут пониматься, как синонимичные термины. Вот, что о феномене визуальной коммуникации пишет Александр Лоуэн, работающий в телесно-ориентированной технике психотерапии, “В действительности глаза выполняют двойную функцию; они являются органом зрения и контакта. Когда глаза двух человек встречаются, появляется ощущение физического контакта между ними. Его ощущение зависит от взгляда. Он может быть таким тяжелым и сильным, будто пощечина, или таким мягким, что ощущается как проявление нежности.... Контакт глазами является одной из самых сильных и наиболее интимной формой отношений между двумя людьми. Он включает передачу чувств на более глубоком уровне, чем словесный, потому что контакт глазами – это форма прикосновения”. Также, Лоуэн дает примеры того, какие бывают взгляды, и какие ощущения они вызывают, “Так как выразительный аспект глаз нельзя отделить от лица в целом, то выражение во многом определяется тем, что происходит в самих глазах. Чтобы прочитать это выражение, нужно мягко посмотреть в глаза человека, не уставиться или пронизывать глазами, а позволить выражению выйти наружу. Когда это случается, то человек получает впечатление ощущения. Один человек чувствует другого. Я редко сомневаюсь в своем впечатлении, потому что я доверяю своим чувствам. Среди чувств, которые я видел выраженными в человеческих глазах, были такие как: Умоляющее – “Пожалуйста, люби меня” К сожалению, Лоуэн не дает ответ, пожалуй, на самый важный вопрос, а за счет чего возникает специфическое ощущение прикосновения при контакте глаз? Вот, что он пишет по этому поводу, - “Физиологический процесс, определяющий выражение глаз, неизвестен. Мы знаем, конечно, что зрачки расширяются, когда человеку больно или страшно, и сужаются при удовольствии. Сужение зрачков увеличивает фокус. Расширение зрачков увеличивает поле периферического зрения, и это уменьшает остроту фокуса. Эти реакции совершаются посредством нервной системы, но они не объясняют тонкое явление, описанное выше”. На мой взгляд, это выглядит достаточно странно, Лоуэн, оказался очень внимательным и чувствительным к тому, чтобы приглядеться и почувствовать характерные энергетические ощущения при контакте глаз, но при этом не смог дать подходящего этому явлению объяснения. Мои наблюдения на этот счет также говорят о том, что человеческий взгляд обладает специфическими свойствами, которые дают нам возможность фактически потрогать то, что происходит во внутреннем мире другого человека или, по крайней мере, то, что вкладывается психикой во взгляд в данный момент. Это во многом зависит от того, на каком уровне осознания происходит этот процесс. Поэтому, и Лоуэн это тоже отмечает, ощущение соприкосновения может возникать как у одного человека, так и у обоих сразу. Скорее всего, это ощущение зависит, во-первых, какой это взгляд, а во-вторых, в какой степени осознания осуществляется визуальный контакт. Если сознательно концентрировать свое внимание на этом процессе, то ощущение будет воспринято и осознано в большинстве случаях. Так как глаза, помимо чисто зрительных функций, выполняют еще и функцию психического проектора, при этом они способны принимать и передавать психическое содержание или энергию, которую следует понимать как Либидо в том смысле, который я добавил ему к концепции Фрейда. Можно долго спорить на этот счет правомерно ли утверждение подобного рода или нет, но у нас есть факт, ощущение прикосновения возникает именно при контакте глаз и оно не просто снабжает нас информацией о переживаниях объекта, оно в буквальном смысле дает нам феномен соприкосновения с душой (психикой) другого человека. И это ощущение достаточно сильное, возникающее как очень яркое переживание, где-то в глубине души, и оно действительно, заряжает нас определенными ощущениями, которые мы испытываем наряду с другими, возникающими в интерорецепторной системе. Таким образом, мы попадаем в западню объяснительных моделей. Как у аналитиков, у нас возникает вопрос, а может быть эти чувства являются обычной реакцией контрпереноса? Такое мнение абсолютно правомерно, более того, я думаю, что описываемые процессы именно с этих позиций и надо рассматривать. Поскольку ощущения при контакте глаз отражает, определяемое психоанализом индуцирование внутренних переживаний и чувств, являющихся частью трансфера. Но, в чем я достаточно убежден, что в данном случае, говоря об индуцированных чувствах и идейных содержаний объектных отношений, следует учитывать психическую коммуникацию и тонкие связи ее образующую. Здесь мне хочется привести небольшую иллюстрацию визуального контакта, с которым человек сталкивается на каждом шагу. Это типичные ситуации, которые происходили с каждым из нас, и которые можно было наблюдать со стороны. Представьте себе встречу друзей, которые не виделись некоторое время и вот настал момент, когда они начинают делиться накопившимися у них впечатлениями. С одной стороны, их общение наполнено экспрессией и эмпатией, аффектами радости и восторга. Хотя, это не самое важное. Важно то, что они, как правило, смотрят друг другу в глаза и “взахлеб” рассказывают (глазами), что происходило с ними в течение некоторого времени. Это пересказывание впечатлений, построено на регрессии и возращении из предсознательного, зрительных образов, которые отражают суть полученных впечатлений. Главное, что я хотел бы здесь отметить, что эти образы не просто пересказываются, они еще и визуализируются. При чем, это не просто индуцирование чувств и восприятие аффективных переживаний собеседника. Помимо, безусловно, присутствующего переноса и контрпереноса, в этих трансферных процессах задействована визуализация. Пересказывающий человек, как бы просматривает свои переживания в реальном времени, хотя сам этого может не осознавать. Это примерно так же, как видеть сон с событиями из своего прошлого. Так вот, перепросмотр или представление зрительных воспоминаний, посредством проекции и есть визуализация, которая передает собеседнику содержания визуализируемых впечатлений, являющихся составной частью коммуникативного Либидо и психического в целом. Когда мы находимся в состоянии визуализации, а это состояние при активном и гармоничном контакте, как правило, переживается взаимно, мы действительно не замечаем, что происходит вокруг, мы можем не помнить слов, которые нам говорили, но у нас возникают отчетливые образы или ощущения того, что нам сейчас только что сообщалось. Сужение поля восприятия, случается, возможно, вследствие того, что главный источник передачи информации и впечатлений, в данном случае, находится на уровне психического отношения и в качестве инструмента для проекции используется визуальная система, а значит визуальный канал коммуникации. После такого рассказа, в буквальном смысле, возникает ощущение, что ты видел это своими глазами. Хотя, то же самое, можно сказать про перенос, хочу еще раз отметить, что визуализация лишь отражает характерную особенность трансфера, смещая акцент коммуникации на визуальные каналы передачи информации. И в данном случае, мы не говорим о том, что человек переносит на нас чувства из своих прошлых объектных отношений, делая их частью нас самих. Для того, чтобы разобраться в этом вопросе надо провести дифференциацию коммуникации на виды отношений. Формальные это отношения или нет. Хотя, на мой взгляд, визуализация присутствует в большинстве случаях коммуникаций, хотя бы потому, что, как известно 70-80% всех людей используют визуальную систему обработки информации (теория НЛП). И в таком случае визуальные каналы коммуникации у них всегда активны. А в случаях, когда мы имеем формальные отношения, предполагающее статусное эго-функционирование, скорее всего, на первом месте будет стоять перенос именно в классическом психоаналитическом контексте, т. е. перенос прошлых объектных отношений (родительские и прочие фигуры, собственно отношения). Таким образом, подводя некий итог данным рассуждениям, можно сделать вывод, что трансфер, это не просто специфический процесс, отражающий бессознательное перенесение на другого чувств, связанных с прошлыми объектными отношениями. А это еще и процесс, включающий взаимодействие психических структур людей, участвующих в коммуникации. Говоря о визуализации и специфики визуальной коммуникации можно отметить, что в таких состояниях очень часто нам становится понятен смысл и определенные детали важных обстоятельств сообщений еще до того, как нам успели об этом рассказать. И мы говорим, - “да, да, я все понял”, а другой может удивиться, - “как, ведь я тебе не дорассказал самого главного”! ? Еще более впечатляют случаи, когда собеседник вообще оговорился и сказал не то, что вкладывал в свое сообщение. Но, при этом, несмотря на его фактическую речь, смысл понятого становился именно таким, каким и мыслился (визуализировался) собеседником. На мой взгляд, это тоже показывает механизм проекции визуализированного либидо. Хотя возможно кого-то устроит объяснение этого феномена, как просто возникновение определенного поведенческого или коммуникативного паттерна и соответственно, выработанной на этот паттерн реакции отреагирования с подключением воображения и представления, а также собственных переживаний из прошлого опыта. И это было бы действительно только так, если бы мы не знали о том, что между нашей психикой и окружающим миром есть связь, которая делает человека частью природы. А также о существовании множественных явлений и феноменов, наблюдаемых многочисленными примерами сверхчеловеческих способностей, которые присущи людям со сверхъестественными способностями. Я вспомнил, о наблюдении за другими людьми, когда они находятся в состоянии активного переживания воспоминаний зрительных образов, содержащих визуальные впечатления о прошлых событиях. Вы не обращали внимания, что происходит с человеком в этот момент? А выглядит это следующим образом - человек устремляет свой взгляд перед собой, или немного вверх, как правило, влево или вправо. Согласно теоретикам НЛП, это свидетельствует об активной работе визуальной системы, а говоря иначе, об активной визуализации. Так вот, в данный момент человек, как бы полностью отключается от внешнего мира, его внимание настолько погружено в эти зрительные образы, что он как будто на время отключается от реальности. Но я хочу обратить ваше внимание на то, что достаточно часто ловишь себя на мысли, что бессознательно, как бы подключаешься к этим впечатлениям, посредством наблюдения за человеком, находящимся в состоянии визуализации. В этот момент мы не смотрим на человека с точки зрения формальной оценки, т. е. одежды, какого он типа, статуса, симпатичный или нет, а в такие моменты, мы сами того не осознавая, оказываемся в состоянии бессознательного подключения к его визуализации. Бывает, погрузишься в такое состояние, а потом неожиданно, что-то, как будто тебя тревожит, и ты смотришь, а там находится объект этой тревоги, который в данный момент смотрит не просто на тебя, а именно в область твоих глаз. Это достаточно частое наблюдение, с которым сталкиваешься на каждом шагу и нет ни одного человека, который бы не испытывал подобную тревогу и бессознательное подключение к визуализации других людей. Находясь среди людей, очень часто становишься свидетелем проявления этой скрытой агрессии, направленной на разрушение удовольствия, исходящего из регрессии, которое человек находит в своем прошлом, а может и в настоящем. На самом деле, визуализация не означает непременное воспоминание приятных моментов из жизни, но агрессия, как правило, вызывается завистью к этому блаженному состоянию, которое испытывает визуализирующий. А именно, это состояние блаженного отключения от окружающей реальности, которая характеризуется тревожащей пустотой из-за относительного отсутствия либидного катексиса (коммуникации) и испытывает визуализирующий человек. Есть еще одна веская причина или фактор, который можно классифицировать как потребность, почему происходит коммуникация на психическом уровне. На мой взгляд, эта потребность выражается неосознаваемым подключением к психическому объекта, как мощному источнику либидонозной энергии. И это отчетливо видно, когда с одной стороны, визуализирующий несколько отстранено, уйдя в себя, переживает либидный катексис, а с другой стороны, подключающийся входит в аналогичное регрессивное состояние за той лишь разницей, что не он является ретранслятором психического содержания, а другой. А смысл от этого особо не меняется. Психофизиологически можно объяснить этот феномен как потребность психики в получении мощного заряда энергии, сравнимого с тем, который мы получаем во сне. И эта ситуация очень напоминает сновидческое состояние. Человек уходит от реальности, его психика регрессирует, а реальные переживания заменяются визуализированными. Это в свою очередь может означать, что визуализация есть определенный алгоритм продукции, генерации или регенерации психической энергии, собственно, которая и вызывает приятное состояние регресса, с одной стороны, и периодическое погружение в это состояние, с другой. Описываемое состояние, выглядит довольно привлекательным. Оно словно заражает своей непосредственностью, исчезает социальная маска, высвобождаются естественные эмоции, человек находится в состоянии естественной эмоционально-психической рефлексии, свободной от блоков и социального напряжения (вспомните, как завораживающе выглядят отношения влюбленных). Разве может быть так, чтобы сила, которая объединяет людей, имела враждебный или негативный характер. Природа наделила нас все-таки силой жизни, а смерть относительно времени не имеет такой значимости. Поэтому сам принцип жизни или инстинкт жизни заставляют человека настраиваться на привлекательные качества в других людях. Хотя, это наверное, касается в большей степени людей, которые в коммуникации свободны от невротических состояний, а в остальных случаях, мы имеем неуемную борьбу между влечениями смерти и жизни. Что собственно мы и видим в невротических реакциях, которые в большинстве случаях тормозят или вообще блокируют намеренные невербальные коммуникации с незнакомыми людьми, поэтому также часто можно видеть как люди, особенно в транспорте, просто не смотрят на кого либо, а стараются погрузиться либо в себя, либо занять себя чем-то вроде чтения, или пустым разговором со спутником. Взгляды людей, как это описывал Лоуэн, действительно бывают очень разными. Человек, обладающий чутким восприятием и взглядом, во многом это относится к женщинам, может очень многое почувствовать. Зрительная информация является на столько мощным каналом, что для некоторых даже не нужно никаких слов. Как писал в своей работе “Базисная эмпатия и коммуникативный отклик” Дж. Иган, “иногда единственного взгляда, брошенного одним супругом другому, втянутому в нежелательную для него беседу, бывает достаточно, чтобы передать всю глубину понимания. Взгляд говорит: "Я знаю, что ты чувствуешь себя пойманным, что ты не хочешь ранить чувства другого человека. Я чувствую, что внутри тебя происходит борьба. Я знаю, что тебе хотелось бы, чтобы я избавил тебя от этого, если я могу сделать это тактично”. Интимные границы Эго, визуальные Эго защиты и взгляд нарушающий границы эго Продолжая исследование визуального контакта, мне бы хотелось упомянуть о еще одной коммуникативной структуре, которую я назвал интимные границы Эго. Их хорошо можно представить, если посмотреть на то состояние, когда нам смотрят прямо в глаза, но не просто в область глаз, а глубже, за интимные границы нашего Эго, которая находится чуть спереди глаз, а возможно соприкасается с ними. Можно сказать, что такой взгляд направлен не на традиционные визуальные каналы коммуникации, предполагающие поверхностный взгляд, причем именно в область глаз, в которых сосредотачивается или визуализируется Эго-репрезентация. А проникает за область интимных границ и соответственно за барьеры допустимого, корректного контакта, которые неосознанно устанавливаются собеседниками, вернее сказать их интимными границами. Именно эта не санкционируемая интимность или близость, вызывает неприятные ощущения. Также это неприятное ощущение можно объяснить тревогой, связанной с недостаточно сильными визуальными защитами Эго, которое позволяет постороннему взгляду проникать в область собственно психического. Силы Эго сделать адекватный коммуникативный отклик, в виде трансформации не санкционируемой интимности в допустимый контакт недостаточно и возникает фрустрация. Часто это случается, если тревожащий взгляд неожиданный и исходит от незнакомого человека. В такой момент человек либо отводит взгляд, либо веки производят серию морганий, смысл которых сбить нежелательное визуальное воздействие и восстановить зону интимных границ Эго, восстанавливая там защитный потенциал. Таким образом, после воздействия такого глубокого или тяжелого взгляда и серии защитных реакций, человек восстанавливает визуальный контакт с объектом, и его взгляд уже обладает свойством управлять интенсивностью воздействия взгляда другого человека, если при этом его Эго настроено на адекватный контакт. Происходит как бы формализация визуального контакта посредством трансформации несанкционированного взгляда человека в коммуникативные каналы, предполагающие контакт непосредственно в рамках интимных границ. В частности, это происходит в момент реакции на тревожащий контакт, когда внутреннее идентифицирование информации, исходящей от визуализации объекта, после соответствующей переработки возвращается ему обратно, в трансформированном виде. При этом содержание обратной визуализации (контрпереноса) показывает объекту, в каком качестве понимания и степени включенности в диалог вступает с ним объект его контакта. И в случае конгруэнтного отношения друг к другу напряжение снижается, и дальнейший контакт принимает формализованную форму. Параневроз и невротические компоненты визуальной коммуникации Так происходит если оба взаимодействующих человека имеют более менее здоровую, интегрированную самость и эго-репрезентацию, а также личность, без каких либо явных нарциссических, параноидных и сильно невротических тенденций. Также важна бессознательная готовность к взаимно адекватному контакту. В противном случае, формализовать контакт не удастся из-за характерного внутриличностного конфликта, обуславливающего соответствующую конфликтную форму коммуникации с окружающими людьми. Срабатывает нарциссическая компонента, при которой отсутствует объектный трансфер, характеризующийся отсутствием визуализации исходящей информации, и коммуникация просто не может существовать в общепринятых границах. Таким образом, обратную визуализацию можно сравнить с сигнальной функцией аффекта, которая за счет эмоционального переживания, показывает психологическое отношение объекта к происходящему. Другими словами, в случае тревожного эго-функционирования, визуальный контакт имеет невротическую заряженность, смещая внимание коммуникации с визуализации, исходящей от объекта, на проекцию собственных нарциссических, параноидных и других невротических тенденций. Что в свою очередь, может являться деструктивным фактором коммуникации и обуславливать развитие так называемого параневроза, который заключается в неспособности Эго справиться с сильно невротическими тенденциями при визуальном контакте с невротическим человеком. Что приводит к интроекции невротической компоненты и за счет обратной визуализации объект тревоги в переносе контрпереноса сталкивается с собственным неврозом. Получается замкнутый круг, невроз которого вынуждает Эго к изоляции, поскольку взаимодействие с травмирующим (индуцирующим тревогу) Эго объекта, является невыносимым, коммуникация разрушается или начинает нести сильно выраженный взаимно невротический характер. Здесь я бы хотел сказать несколько слов о причине, по которой в некоторых случаях коммуникация неминуемо несет сильно невротический характер, взвинчивая напряженность между людьми до параневроза. Дело в том, что, как я указывал выше, нарциссические и другие невротические тенденции приводят невротика к тому, что он вынужден намеренно, нарушая непосредственное течение психической коммуникации, акцентировать собственное внимание на эмоциональных и визуальных реакциях человека, с которым находится в процессе общения. Эта тенденция обусловлена невротической, но более параноидно-нарциссической необходимостью, отслеживать собственную самооценку и значимость в глазах другого человека, что собственно он и подчеркивает из эмоциональных реакций объекта и проявляемого, таким образом, характерного личностного отношения. Возникает проблема доверия и искренности. С одной стороны, невротик из-за собственной тревоги не доверяет собеседнику, а с другой стороны, он не способен на искреннее отношение к объекту, так как сам подвержен параноидно-нарциссическим тенденциям. О какой искренности и непосредственности чувств здесь может идти речь? ! Можно себе представить, что, в таком случае, визуализируется таким невротиком? Я бы сказал, что ничего не визуализируется, эту пустоту и ощущает собеседник. Соответственно вместо визуализации психических содержаний индуцируется тревога. Далее схема уже знакома. Такому человеку трудно признавать собственные чувства и даже если в глазах другого он видит позитивное отношение, это может быть также угрозой его нарциссического состояния. Так как, в таком случае, он также вынужден проявлять те же чувства, но озабоченность недоверием и искренностью, приводят к сомнениям, что объект примет его таким, какой он есть, а это не отпускает его чувство тревоги и вынужденный аффективно-психический контроль за собеседником. Для такого невротика безопасно нарциссическое Эго-функционирование объекта, при котором объект, либо просто не обращает на него внимание, из-за поглощенности собственным величием, значимостью или занятостью, или просто контактирует с ним формально не вовлекаясь в личные отношения. Ситуация, при которой контакт нарциссического невротика может быть безопасным, это истинно непосредственное поведение собеседника. Который имеет достаточно сильное, интегрированное Эго и я-репрезентацию, которая визуализируется во время контакта невротику и удостоверяет его в том, что он принимается таким, какой он есть. В этом случае серьезную поддержку самооценке невротика оказывает фактор позитивного переноса, как часть стереотипной коммуникации, который составляет поглощенность этим внутренним представлением, с которым и коммуницирует человек. Наверно, это качество коммуникации является одним из самых здоровых, вследствие свободного течения когнитивной, интеллектуальной и эмоциональной психической атмосферы. Формальная визуальная коммуникация и статусное эго-функционирование Возвращаясь к типологии зрительной коммуникации, можно выделить еще один взгляд, который характеризуется такой же напористостью, как и взгляд, нарушающий границы Эго. Я имею в виду взгляд достаточно сильных личностей, Эго которых содержит выраженное ядро чувства величия и превосходства. Такой взгляд присущ многим лидерам, руководителям крупных предприятий, ведомств и других организаций, которым приходится работать с большим количеством сотрудников, подчиненных. Не осознавая того, их взгляд по динамическим свойствам, не содержа невротических качеств, оказывается столь сильным, что может подавлять Эго своих сотрудников и вообще людей ниже своего социального уровня. С точки зрения динамики воздействия, присущее этому взгляду давление происходит не из-за того, что такой взгляд нарушает границы Эго, а он как бы заставляет интимные границы Эго объекта, уступать и подчиняться собственным законам, устанавливаемой коммуникации. Другими словами, это не формализованная коммуникация, присущая традиционно широкому слою людей для социального межличностного общения, а скорее, это статусное Эго-функционирование, навязывающее объекту свои стереотипы коммуникации. К ним можно отнести и направленность взгляда – прямо на интимные границы Эго, и порой отсутствие во время контакта глаз визуализации, как признака психической близости. А также сюда можно отнести и динамику затяжной задержки взгляда на глазах объекта и т. д. В каком-то смысле, в работе “Масса и первобытная орда” Фрейд тоже заметил подавляющее свойство и непереносимость властного взгляда – “Эта таинственная сила -- в публике ее еще часто называют животным магнетизмом -- должна быть той самой силой, которая являлась для первобытных народов источником табу, т. е. силой, исходящей от королей и от начальников, благодаря которой к ним опасно приближаться (Mana). Гипнотизер хочет обладать этой силой; как же он выявляет ее? Требуя от человека, чтобы тот смотрел ему в глаза; в типичном случае он гипнотизирует своим взглядом. Но именно взгляд вождя опасен и невыносим для первобытных, как впоследствии взгляд божества для смертных”. Страницы: 1, 2 |
|
© 2007 |
|