Германо-советские отношения в 1919-1929 гг

Германо-советские отношения в 1919-1929 гг

были объявлены открытыми для судов стран Антанты[15].

Болезненно решался и вопрос о репарациях. Согласно практике

предшествовавших войн, побежденная сторона была обязана выплачивать

победителю компенсацию за его потери и затраты в ходе войны[16].

Французская делегация настаивала на необходимости получить с Германии

достаточно крупные репарации, мотивируя это тем, что германская агрессия

нанесла большой ущерб экономике северо-восточной части Франции. Кроме того,

в Париже считали, что выплата репараций тоже замедлит возрождение военной

мощи Германии. Великобритания была склонна поддержать Францию в вопросе

репараций, так как сама рассчитывала получить с Германии средства для

выплаты пенсий семьям погибших британских военнослужащих.

Вместе с тем, эксперт британской делегации, виднейший экономист ХХ в.

Джон Мэйнард Кейнс высказал оказавшееся впоследствии правильным мнение о

том, что слишком крупная сумма репараций вызовет депрессию германской

экономики, в результате чего замедлится восстановление хозяйства всей

Европы и усугубятся трудности мировой экономики в целом. Вильсона также

пугала большая сумма германских выплат. В результате союзники не смогли

договориться об общей сумме платежей и решили передать вопрос о репарациях

на усмотрение специальной репарационной комиссии, которой предписывалось

собраться через два года после подписания Версальского договора.

Нерешенность репарационного вопроса негативно сказалась на международной

ситуации. Во-первых, германские националисты в течение двух лет нагнетали

самые невероятные слухи о размерах предстоящих выплат Антанте, чем

подогревали антифранцузские, антибританские и антиамериканские настроения.

Во-вторых, неуверенность в платежеспособности германского правительства в

1919-1921 гг. отпугивала инвесторов, и новых вложений в разрушенную

экономику страны практически не было.

Версальский договор ограничил численность германской армии 100 тыс.

человек, отменив и запретив введение всеобщей воинской повинности, а также

лишил Германию права создавать военную авиацию, танковые части и подводный

флот. Германский военно-морской флот подлежал ограничению, а Генеральный

штаб и Военная академия распускались[17].

Таким образом, Антанта добилась экономического ослабления своего

опасного конкурента. Комментируя условия Версальского мирного договора,

Центральный Союз служащих германских банков выпустил заявление, в котором,

в частности, говорится: «Мы призываем всех дальновидных экономистов поднять

свой голос против экономического безумия, заключающегося в этих условиях.

Германия, погруженная в горе и анархию, будет постоянной опасностью для

мира, порядка и благополучия всех наций, ни исключая и союзных…Для того,

чтобы дать Германии возможность выполнить взятые на себя обязательства,

восстановит расстроенную экономическую жизнь и успешно сотрудничать в

выполнении великих общих задач всех цивилизованных народов, мы

присоединяемся к требованию полного пересмотра Версальского договора[18]».

Страна была разорена, и вследствие этого послевоенный экономический

кризис особенно сказывался на Германии. Промышленное производство, некогда

превысившее довоенный уровень, вскоре упало до 1/5 предвоенного 1913 года.

Нехватка угля, вызванная поставками по репарациям, резкое уменьшение добычи

сырья привели к закрытию многих предприятий. С перебоями работал

железнодорожный и водный транспорт. Тяжёлый кризис переживало и сельское

хозяйство. Германия, после войны была вынуждена ввозить продукты

питания[19]. Германская промышленность в результате перечисленных причин

переживала кризисные явления. Отчуждение многих германских территорий,

одновременно являющихся сырьевыми районами Германии, привело к сокращению,

а затем и вообще к свёртыванию многих отраслей производства. Не только

рабочие, но и владельцы предприятий испытывали на себе тяжесть

послевоенного времени. Таким образом, послевоенный упадок сказался не

столько на простом германском народе, привыкшем к лишениям, сколько на

промышленной и финансовой буржуазии. Следовательно, целью последней,

являлось давление на правительство для подталкивания его на решение задач,

направленных на смягчение, а по возможности, и ликвидацию грабительских

статей Версальского мира во многом урезавших и ограничивающих использование

собственных ресурсов для роста экономической мощи.

В подобном положении оказались и финансовые магнаты Германии.

Финансовая сфера была охвачена не меньшими катаклизмами: спад

промышленного производства, галопирующие темпы инфляции отрицательно

сказались на финансовой системе государства. Причём не только население

Германии было повергнуто в состояние катастрофической нехватки денежных

средств, но и финансовые магнаты стремительно приближались к разорению.

Государственный бюджет на 1920 год был сведён с дефицитом приблизительно в

1 млрд. марок, покрытый выпуском банкнот. Многие банки разорялись.

Обесценивание денег вело к росту цен. Буржуазия саботировала уплату

налогов, отказывало правительству в займах, но вместе с тем требовали

выплаты им компенсации за утерянные предприятия, которые согласно

Версальскому договору отошли к Польше и Франции. Из этого следует, что в

стране наряду с политикой «выполнения» статей Версальского мира наметилось

тенденция, склоняющая добротную часть промышленников к авантюристическому

курсу – политики «катастроф», которые преднамеренно разоряли собственные

предприятия, не вносили финансовые средства в казну, чем не давали

возможности государству рассчитываться по репарационным статьям[20]. Таким

образом, у правительства, и в частности, у президента, не оставалось иного

выхода, нежили вступить на путь борьбы за пересмотр статей Версальского

договора.

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что главными целями

внешней политики Германии, которые во многом определят правящие

группировки, отражающие интересы буржуазии и юнкерства, станут:

1. борьба за возврат германских колоний и оккупированных немецких

территорий;

2. стремление возродить и укрепить свою военную мощь;

3. сократить общую сумму репараций;

4. восстановить свой международный престиж и право выступать в роле

конкурентоспособного государства на международной арене.

Однако, исходя из желания Антанты, использовать Германию, как ударную

силу против Советской России, в дальнейшем, страны-победительницы сохранили

потенциал немецкой буржуазии и не приняли мер для полного разоружения

Германии. Более того, союзники не препятствовали существованию нелегальных

вооруженных соединений, так называемого черного рейхсвера. Доказательством

стремления Антанты использовать Германию в антисоветских целях можно

привести цитату Ллойд Джорджа: «Величайшая опасность в данный момент,

заключается, по моему мнению, в том, что Германия может связать свою судьбу

с большевиками и поставить все свои материальные и интеллектуальные

ресурсы, весь свой огромный организаторский талант на службу революционным

фанатикам, чьей мечтой является завоевание мира для большевизма силой

оружия. Такая опасность – не химера»[21]. Таким образом, страны Антанты

своим стремлением столкнуть лбами Германию и Советскую Россию, которых они

на международной арене выставили в роле изгоев и невольно подталкивали их к

обоюдному сближению.

Факт сближения Германии с Советской Россией не является случайным,

поскольку, анализируя внешнюю политику Англии, Франции и Америки, мы

убеждаемся в том, что их целью было восстановление собственных сил за счёт

Германии, а так же создание в лице Германии гаранта противовеса бунтующей и

революционной России. Параллельно у Германии родилась потребность найти для

себя оплот и надёжную поддержку для осуществления политики преодоления

послевоенного кризиса, в большей степени проявившейся в борьбе с

репарационным гнётом.

Франция не могла рассматриваться Германией в качестве союзника, для

решения вопросов репарационного бремени, поскольку, являлась её явно

выраженным и застарелым врагом, стремившимся взять, как победитель,

наибольший куш с побежденного. Франция мечтала, как можно больше унизить, а

по возможности и растоптать пораженного врага. Такую позицию Франции по

отношению к Германии, доказывает стремление первой как можно выгоднее и

успешнее использовать сложившиеся обстоятельства в своих интересах. Франция

явилась самой заинтересованной стороной в вопросе послевоенных санкций по

отношению к Германии, и, в частности их скорейшем и точном выполнении.

Желание получить финансовые средства для послевоенного восстановления,

сырьё для развития французской промышленности, интересующие территории и

прочее по условиям репарационных поставок разжигали у Франции неимоверный

аппетит, который не могла, да и не хотела удовлетворять разорённая

Германия. Демарш германского правительства встретил решительное

сопротивление со стороны Франции, которая не собиралась отходить от

намеченного политического курса по отношению к Германии. На невозможность

выплаты репараций французское правительство ответило, во-первых, специально

разработанной правительством Пуанкаре программой «продуктивных залогов»,

предусматривавшей получение Францией германских поставок в натуре (уголь и

лес) для восстановления, разоренных войной, департаментов; во-вторых,

установление таможенных границ на Рейне, включая Рурскую область, и

конфискацию в счёт репараций определённой части германских таможенных

пошлин и налогов, но не собиралось делать каких-либо уступок по

репарационному вопросу. Таким образом, очевидна агрессивная линия

французской дипломатии, по отношению к Германии. Пуанкаре рвался в Рур, что

в 1923 году привело к его оккупации франко-бельгийскими войсками.

Естественно, что в таких условиях, ни о каких дружественных отношениях

между Францией и Германией не могло быть и речи.

Обострение франко-германских отношений было с удовольствием воспринято

в Лондоне. Английскую позицию в отношении Германии, в рассматриваемый

период, определяли, прежде всего, экономические интересы. В отличие от

Франции, английская промышленность избежала разрушительных последствий

войны. Главный ущерб, который испытывала английская экономика, был вызван

не прямыми последствиями военных действий, а резким сокращением спроса на

английские товары на европейском рынке, что было связано с падением

покупательной способности населения стран, разоренных войной. В сложившихся

условиях, правительство одну их своих главных забот видело в нормализации

экономических отношений в Европе, с тем, чтобы значительно расширить сбыт

английских товаров. Центральное место в этих планах занимала Германия,

экономическое восстановление которой сулило английским промышленникам

большие выгоды.

Другой основой, определявшей позицию Англии в германском вопросе, в

рассматриваемый период, являлись факторы военно-стратегического порядка.

Своим постоянным интересом английские правящие круги считали сохранение

«равновесия сил» в Европе[22]. Англия не собиралась окончательно

расправляться с Германией, так как именно в ней видела средство постоянного

и стабильного давления на Францию. Однако, именно Англия захватила большую

часть немецкого военного и торгового флота, прибрала к рукам большинство

германских колоний. Но всё же англичане не отступали от своей традиционной

внешнеполитической линии на европейском континенте. Германия, чувствуя

тактику Англии, не стремилась сблизиться с ней. Таким образом, в Европе не

нашлось силы, которая рассматривалась бы Германией как возможный и надёжный

союзник для решения внешнеполитических задач. И Англия, и Франция

преследовали исключительно свои личные интересы, чем ослабляли и не давали

оправиться Германии после удара репарационным молотом.

США для Германии являлись партнером в ракурсе послевоенного

восстановления экономики. В частности за американские деньги немецким

монополистам удалось нарастить небывалую мощь и обновить свой военный

арсенал. Американская дипломатия вела напряженную борьбу за политические и

экономические цели, активно вмешивалась в дела Европы, по признанию бывшего

американского президента Тафта, эта политика получила название «долларовой

дипломатии»[23].

«Мы должны финансировать весь мир, а те, кто финансируют мир,

должны…управлять им» - вот тем добрые побуждения, которыми руководствовался

ещё Вильсон, осуществляя политику финансовой поддержки Германии. Под видом

«помощи» восстановления, разрушенного войной хозяйства, монополисты США

активно боролись за установление своих позиций на европейском рынке, за

обеспечение наиболее приятных условий для финансовой эксплуатации своих

бывших противников, так и бывших союзников, за установление мировой

гегемонии. Стремление захватить позиции, ранее принадлежавшие германскому

империализму, сочетались с желанием ослабить и подчинить своему диктату

Англию и Францию. Центральным звеном в осуществлении этой политики являлась

Германия. Острая нужда её в иностранных займах и готовность платить высокие

проценты вызывали особенно большой интерес Уолл-стрита. Однако не могло

быть и речи о сколько-нибудь широких американских капиталовложениях в

германскую экономику в условиях, когда Германия находилась под постоянной

угрозой репрессивных мер со стороны Франции и финансового краха.

Указанные соображения определяли позицию США в репарационных вопросе:

они считали необходимым облегчить германские репарационные обстоятельства.

Эта позиция отвечала также и другой задаче – восстановлению покупательной

способности Германии, в чём был заинтересован Уолл-стрит, добивавшийся

расширения сбыта своих товаров в Европе. Данная тенденция внешней политики

США просматривается в «плане Дауэса» и американских инвестициях в

германскую промышленность.

Однако американская политика в Европе осуществлялась тщательно

продуманным образом. Главная её цель – возродить и сохранить мощь Германии

с целью использования её как сдерживающий фактор по отношению к ведущим

европейским странам, в частности к Англии и Франции. Одновременно, США,

исходя из своих антисоветских планов, заботились о возрождении сильной

Германии, зависимой в тоже время от американских монополий.

Таким образом, возможным единственным союзником Германии на

международной арене являлась Советская Россия, которая в рассматриваемый

период, так же как и Германия, переживала время международной изоляции.

Следовательно, взаимное притяжение двух данных государств было обусловлено

ещё и их бойкотированием со стороны мирового сообщества. Сближение Германии

и Советского государства диктовалось взаимными стремлениями и выгодами: в

частности Германия рассматривала Советскую Россию, как гарантированного

союзника в борьбе со статьями Версальского мира, а так же, как единственно

возможный выход из международной изоляции. Униженная Версальским договором

Германия, усматривала в партнёрстве с СССР, не столько политический,

сколько экономический расчёт. Отношения между станами не ограничивались

только взаимовыгодной торговлей. Германия оказывала Советской республике

большую техническую помощь. Особое значение имело военно-техническое

сотрудничество. Немецкое фирма «Юнкерс», получила возможность, в обход

Версальского договора, строить самолеты под Москвой. Оружейный магнат Круп

возводил артиллерийские заводы в Средней Азии. Значительное количество

Советских военных специалистов выезжала на стажировку в Германию. На

предприятиях СССР трудились немецкие инженеры и другие специалисты. К 1929

году Советский Союз имел технические соглашения с 27 германскими

фирмами[24]. Кроме того, Советскую Россию Германия рассматривала как

источник сырья для собственной промышленности, которая под напором статей

Версальского мира была лишена собственных сырьевых районов. Характер

взаимовыгодного партнерства доказывает и то, что сама Россия желала

сотрудничать с Германией в силу того, что нуждалась в специалистах для

решения технических и экономических задач. Новое – Советское руководство не

располагало необходимой армией квалифицированных кадров, следовательно, не

могло не заинтересоваться наличием таковых у Германии. Помимо перечисленных

причин и взаимовыгодных условий Советское государство от сотрудничества с

Германией надеялось получить новое оборудование для технического оснащения

собственных предприятий. Таким образом, и Советское государство, и Германия

осуществляя дипломатическое сотрудничество, были одновременно

заинтересованы в решении своих собственных задач, взаимодополняя и

поддерживая друг друга.

Глава II

Проблемы отношений Германии и Советской России в первой половине 20-х

годов.

§1.Предпосылки восстановления германо-советских отношений.

Переход от войны к миру в европейских странах оказался длительным.

Заключение мирных договоров, образование новых государств на развалинах

империй, спад социальных движений диктовали построение и налаживание новых

межгосударственных связей. Прекращение антисоветской интервенции и начало

нормализации отношений Советской России с Западом открыли пути к периоду

формирования новой системы и тактики международных отношений. Можно

сказать, что начался длительный этап нормализации жизни в мире. Раньше

всего его результаты стали ощутимы в странах-победительницах, однако

Германия, несмотря на то, что она находилась в оковах послевоенного

бремени, являлась в 20-е годы государством, чья экономика развивалась

относительно быстрыми темпами, и следовательно создавались все необходимые

предпосылки и условия для необходимых и взаимовыгодных внешнеполитических

контактов.

В политическом развитии первая половина 20-х годов для Германии

характеризуется крайней неустойчивостью. Внешнеполитический курс

государства был подчинен целям выхода из политической и экономической

изоляции, а так же стремлению обрести собственную независимость в

корректировке курса и принятия решений на международной арене. Послевоенная

слабость Германии обусловила необходимость поиска союзника для реализации и

осуществления экономических проектов и внешнеполитической борьбы (за

пересмотр Версальского мира). Лишенная всех своих колоний, Германия

усматривала в Советской России в первую очередь неплохую сырьевую базу и

широкий рынок сбыта своей продукции. В тоже время Россия, нуждавшаяся в

оборудование и технике, специалистах и всякого рода технических

разработках, видела большую выгоду для себя в сотрудничестве с Германией. В

политическом плане для обеих сторон это был шаг к выходу из международной

изоляции. Кроме того, для Германии сотрудничество с Советской Россией стало

«прессом», давившем на страны-победительницы, и возможностью с помощью

такого нажима корректировать курс международных отношений в наиболее

угодном русле.

Отношения между Германией и Советской Россией в 1919 году трудно

назвать дружественными, поскольку побежденная Германия включалась

правительствами Англии, США, и Франции в борьбу против России. Используя

огромную власть, правительства держав-победительниц принуждали другие

страны присоединится не только к интервенции, но и к блокаде Советской

России. Такое предложение правительства Антанты сделали Германии в ноте от

21 августа 1919 г. Названным в ноте странам, среди которых была и Германия,

прелагалось: воздерживаться от посылки кораблей в Советские порты,

запретить банкам осуществлять операции с Россией, прекратить с ней

почтовую, телеграфную и радиотелеграфную связь. В свою очередь Советская

Россия должна была помешать Антанте сплотить вокруг неё ряд государств, и,

тем самым оккупировать её границы, не давая возможности осуществлять

внешнеполитические связи. В рамках этой цели Советское правительство

передало по радио 20 октября 1919 г., адресованную германскому

правительству ноту, в которой оно решительно предупреждало Берлин о

серьезных последствиях для Германии, в случае её присоединения к блокаде. В

заключении в ноте указывалось, что советское правительство будет считать

присоединение блокаде сознательно враждебными действиями и оставляет за

собой право принять соответствующие мероприятия, которые оно найдёт

нужными.[25]

Германское правительство не могло не считаться с этим предупреждением.

Оно пыталось лавировать, выбирая для себя наиболее выгодные обстоятельства.

Сами страны Антанты не проявляли слаженного и конструктивного подхода в

определении места и роли Германии, давая ей возможность, пользуясь

послаблениями, возникающими в результате разногласий, прибавлять в

политическом весе, за счёт постепенно появляющихся уступок. Зависимость

Германии от стран Антанты проявилась и в её взаимоотношениях с Советским

государством. Именно этим объясняется враждебный характер

внешнеполитического курса германского правительства в начале 20-х годов.

Антанта боялась сближения Германии и РСФСР, которая могла заразить широкий

слой германского пролетариата ещё большим радикализмом. Находившееся у

власти правительство Ференбаха осуществляло враждебную Советской стране

политику, хотя и всячески её маскировало. 20 июля 1920 года президент

Германии Эберт издал декларацию о нейтралитете в советско-польской войне.

Это шаг был лишь внешней демонстрацией нежелания Германии принимать

дальнейшее участие в общей интервенции против Советской России. Фактически

же германия не соблюдала нейтралитет, оказывая помощь интервентам и

содействуя комплектованию в Германии белогвардейских отрядов. Немецкое

правительство позволило Антанте перевезти через свою территорию военное

снаряжение для интервентов.[26] В начале 1921 года один из крупных

германских монополистов Рехберг в соответствии с планами военщины и

юнкерства выступил при поддержке правящих кругов Германии с предложением о

совместной интервенции Германии и Антанты в Советскую Россию. Однако

активная антисоветская политика становилась все более опасной и ничего не

обещающей, к тому же в самой Германии наблюдался рост революционного

движения. Рабочие Германии в 1920 году выступали с лозунгом «Руки прочь от

Советской России!»[27] Ещё в 1920 году в германском рейхстаге стали

раздаваться голоса в пользу возобновлений отношений с Советской Россией.

Кроме депутатов от КПГ, в рейхстаге выступили в июле 1921 года и

представители буржуазных партий (министр иностранных дел Симонс, Шпаан,

Штреземан и др.) в поддержку возобновления отношений с РСФСР. 12 марта 1921

года фракция КПГ внесла специальный проект резолюции о восстановлении

торгово-экономических и политических отношений с Советской Россией.

Правительство Ференбаха начало в феврале 1921 года в Москве переговоры

о военнопленных и по торгово-экономическим вопросам. 18 февраля 1921 года

был подписан советско-германский протокол, дополнивший соглашения о

военнопленных от 19 апреля 1920 года и 7 июля 1920 года и расширивший

функции миссий по делам военнопленных за счёт передачи им полномочий

заниматься и вопросами экономических отношений между обеими странами.

Одновременно эти миссии получили и некоторые консульские права.

К марту 1921 году внутриполитическое положение в германии обострилось.

Вместе с тем обострился и репарационный вопрос. Германии был предъявлен

ультиматум, где указывался срыв репарационных выплат, невыдача Германией

военных преступников, срыв разоружения. В случае отклонения ультиматума

союзники угрожали оккупацией городов Дюссельдорф и Дуйсбург. 8 марта 1921

года союзники оккупировали эти города. Германия обратилась с жалобой в Лигу

Наций и, кроме того, стала искать союзников в борьбе за пересмотр

репарационного вопроса. Первоначально таким союзником германия для себя

избрала США. Однако смена правительства в Германии изменила ход

развивающихся событий. Усиление внешнеполитической изоляции в связи с

Лондонским ультиматумом, экономический кризис обозначили крах правительства

Ференбаха, ничего не сделавшим, в том числе и для урегулирования, в тот

период востребованных германо-советских отношений. Правительство Вирта, да

и сам Иозеф Вирт – лидер партии Центр, пришедший к власти 10 мая 1921

года, понимали необходимость и потребность в союзнических отношениях с

Россией.

В Советской России предчувствовали и осознавали вынужденное движение

Германии в сторону сближения, что доказуемо словами Ленина, который в конце

1920 года говорил: «Версальский мир создал такое положение, что Германия

мечтать о передышке, мечтать о том, чтобы её не грабили, чтобы у неё не

отнимали средств к жизни, чтобы не осуждали её население на голодовку и

вымирание, - мечтать об этом Германия не может, и естественно, что

единственное для неё средство спасти себя только в союзе с Советской

Россией, куда она и направляет свой взгляд… Немецкое буржуазное

правительство бешено ненавидит большевиков, но интересы международного

положения толкают его к миру с Советской Россией, против его собственного

желания».[28]

Уже после объявления об отставке в последние дни своей деятельности,

правительство Ференбаха сделало крупный шаг в направлении соглашения с

Советской Россией. 6 мая 1921 года в Берлине было подписано советско-

германское соглашение о военнопленных, оформившее в юридическом порядке

юридический протокол от 18 февраля 1921 года.[29] Соглашение, хотя и

носившее временный характер имело большое как экономическое так и

политическое значение. оно создавало условия для возобновления нормальных

торгово-экономических отношений между РСФСР и Германией. Соглашение

заменяло миссии по делам военнопленных официальными представительствами,

которые должны были функционировать как дипломатические (ст.1 соглашения).

Представительство РСФСР в Берлине признавалось германской стороной

единственным представительством России. Статья 2 соглашения устанавливала

для глав представительств права официально аккредитованных миссий.

Соглашение так же устанавливало, что кроме данных представительств, на

взаимной основе должны были быть созданы специальные торговые миссии.

Соглашение 6 мая 1921 года означало переход германского империализма к

политике соглашений с Советской страной.

Новое обострение репарационного вопроса 1922 года свидетельствовало о

неразрешимости серьёзных противоречий существовавших между Германией и

державами–победительницами. Внешнеполитическое положение Германии

становилось всё более и более неустойчивым. В создавшейся обстановке

Германия вновь обратила взоры к Советской России. В начале апреля 1922 года

в Берлине состоялись германо-советские переговоры. Были обсуждены вопросы

об экономическом взаимоотношении Советской России и Германии, включая

вопросы о концессиях и отказе Германии от претензий на возмещение убытков

от национализации, проведённой в РСФСР. Делегация РСФСР предложила

достигнуть соглашения на основе полного и безоговорочного отказа Германии

от требования о возмещении убытков. Данные переговоры, начатые в Берлине,

не были оформлены документально. Германское правительство надеялось

использовать свои переговоры с советской Россией для торга с державами-

победительницами на Генуэзской конференции. Однако представители этих

держав не пошли Германии на встречу, но Советская Россия стала важным

фактором международной политики, с чем не могли не считаться

правительственные круги Германии. Именно с эти связано многие уступки и

компромиссы, на которые было обречено правительство Германии. Кроме того,

разгром интервентов и уверенная позиция российской делегации в Генуе

убедило германское правительство в том, что РСФСР является достаточно

надежным гарантом и противовесом в переговорах со странами Антанты. Таким

образом, для Германии союз с Советской Россией давал реальную возможность

улучшить свое международное положение и усилить позиции в переговорах с

державами-победительницами.

Экономические связи Советской России также имели для Германии

чрезвычайное значение ёмкость и близость советского рынка, хорошие сырьевые

источники были целью для немецких промышленников и сулили для неё большие

выгоды. Германские монополисты надеялись даже, по возможности,

монополизировать. Кроме того, сама Россия сделала Германии подобное

предложение ещё в Берлине, и теперь, для немецкого капитала было глупо

упускать такую возможность. Таким образом, рейхсканцлер Вирт, сам выступил

инициатором возобновления прерванных в Берлине переговоров с делегацией

РСФСР. В результате этих переговоров было достигнуто соглашение, и 16

апреля 1922 года в Рапалло (близ Генуи) был подписан советско-германский

договор[30].

Рапалльский договор[31] устанавливал дипломатические и консульские

отношения между Германией и РСФСР (ст. 3). Германия отказывалась от своих

претензий по национализированной в РСФСР капиталистической собственности

(ст. 2), хотя в договоре по настоянию немецкой стороны и была сделана не

имевшая практическое значение оговорка о том, что этот отказ будет иметь

силу лишь при условии, если правительство РСФСР не будет удовлетворять

аналогичные претензии других государств. Рапалльский договор устанавливал

принцип наибольшего благоприятствования в советско-германских торговых и

экономических отношениях (ст. 4), что, безусловно, создавало благоприятную

основу для развития этих отношений. По Рапалльскому договору стороны

отказывались от возмещения военных расходов и убытков, а так же невоенных

убытков граждан обеих стран и расходов на военнопленных. Рапалльский

договор содержал отказ Советской России от германских репараций (ст. 1). Во

всех статьях Рапалльского договора был закреплён принцип равноправия и

взаимности обеих сторон.

Значение подписанного в Рапалло германо-советского договора было

огромно для обеих сторон. Он был одним из первых общеполитических

договоров, заключенных Германией на основах равенства, взаимовыгодного

сотрудничества, невмешательства во внутренние дела друг друга. Рапалльский

договор практически воплощал в себе идеи мирного сосуществования

государств. Договор создавал базу для развития и укрепления нормальных

политических и экономических взаимоотношений между Советским государством и

Германией в интересах мира и безопасности. Рапалльский договор имел

огромное значение для Германии, находившейся в тисках Версальской системы.

Договор открывал перед Германией перспективу здорового развития всей

экономики, в результате поддержания нормальных торговых отношений с

Советской страной. Рапалльский договор выводил, наконец, Германию из

международной изоляции и обеспечивал ей достаточные условия для дальнейшего

давления на страны Антанты, с целью пересмотра её внешнеполитического курса

в отношении Германии. Рейхсканцлер Вирт заявил о начале поворота во внешней

политики Германии. 20 апреля 1922 года по призыву КПГ по всей Германии

состоялись демонстрации, выражавшие одобрения Рапалльскому договору.[32]

Однако в Германии Рапалльский договор был встречен не всеми охотно и

лояльно. Против договора выступали представители крупнейших концернов,

военщины и правой социал-демократии. Министр иностранных дел Ратенау,

который подписал договор был убит террористами, подосланными реакционными

кругами. Против договора выступали и правительства девяти держав, в том

числе, Англии, Франции. В своей ответной ноте германское правительство

объявило, что оно не может отказаться от договора. Такого рода

настойчивость объяснялась главным образом заинтересованностью

представителей генералитета Германии. Ещё в мае 1921 года на секретных

переговорах сотрудников Министерства Обороны Германии с Советскими

представителями главной темой стала укрепление Советской военной

промышленности с помощью Германии: для создания современной армии

большевиками требовалось техническое содействие и финансовая помощь.

Советское правительство рассчитывало заложить с помощью немецких субсидий и

специалистов основы авиационной и других отраслей военной промышленности. У

германии были свои резоны. Русские не являлись участниками Версальского

договора и не были заинтересованы в его поддержке, в том числе и в

вопросах, касающихся военных ограничений. Огромные природные богатства

России, а также полигоны, удалённые от любопытных глаз наблюдателей

западных держав, давали идеальные возможности как для создания вооружений,

запрещенных мирным договорам, так и для подготовки контингента для

рейхсвера. Поэтому немцы проявили повышенный интерес к переговорам с

Советскими представителями. О ходе их генерал Ганс фон Сект, командующий

рейхсвером, лично информировал рейхсканцлера К.И. Вирта. Переговоры с

русскими эмиссарами завершились тем, что 11 августа 1922 года были

подписаны секретные соглашения[33].

Переговоры о сотрудничестве между РККА и рейхсвером начались ещё в

1922 году. Переговоры в то время велись членом РВС Союза Розенгольцем и,

после длительного обмена мнениями, осенью 1923 года приняли конкретную

форму договоров:

а) с фирмой Юнкерс о поставке самолётов и постройке на территории

СССР авиазаводов;

б) с командованием рейхсвера о совместной постройке завода по выделке

иприта (акционерные общества «ВИКО», «Метахим», «Берслоь»). Далее в 1924

году через фирму «Метахим» был принят нашей промышленностью от рейхсвера

заказ на 400 000 снарядов для полевых 3-ёх дюймовых орудий[34].

Вышеуказанные договоры не дали для нас положительных результатов.

Фирма «Юнкерс» не исполнила взятые на себя обязательства по поставке СССР

металлических самолётов, а также не был построен завод по их производству.

Поэтому договор был расторгнут. Договор о совместной постройке ипритного

завода так же пришлось расторгнуть, так как фирма Штольценберг, которой

рейхсвер со своей стороны перепоручил техническое исполнение, взятых по

договору обязательств, (поставка оборудования и организация производства)

не выполняла их. Поставленное Штольценбергом оборудование не

соответствовало условиям договора, и методы изготовления иприта Советскими

специалистами, а впоследствии и немецкими были признаны устаревшими и

негодными.

Заказ рейхсвера на 3-ёх дюймовые снаряды был исполнен, однако данное

дело принесло большой политический ущерб, как СССР, так и Германии,

поскольку данный факт сотрудничества, по вине самих немцев, стал известен

социал-демократам, которые во главе со Штреземаном, подняли против

Советской России большую компанию в прессе[35].

В целях расширения контактов между германским военным ведомством и

РККА в феврале 1923 года Германия направила в Москву делегацию,

возглавляемую генералом Хасом, руководителем войскового отдела Министерства

обороны. В состав делегации был включен специалист по авиационной техники

из отдела технического оснащения рейхсвера. А в декабре того же года в

Москве было открыто представительство рейхсвера под скромным названием

«Московский центр». Его возглавил полковник Томсен, работавший под

псевдонимом фон Лиц[36]. О характере деятельности этой организации говорят,

в частности, секретные переговоры, на которых были рассмотрены следующие

проблемы:

а) о реконструкции завода подводных лодок в городе Николаеве концерном

«Блом унд Фосс»;

б) о создании в России самолётостроительных заводов фирм «Юнкерс» и

«Фоккер»;

в) о направлении на работу в советские конструкторские бюро

(самолётостроительные, машиностроительные, артиллеристские, боеприпасов и

танковые) немецких специалистов.

Таким образом, первый период сотрудничества Германии и СССР имел мало

положительных экономических результатов, но положил начало политическому

сотрудничеству. Если договорами 1923 года Германия и, в частности, рейхсвер

стремились стать для Советской России поставщиками в области авиации и

химии и обеспечить за собой влияние на соответствующие отрасли советской

промышленности, то, начиная с 1925 года, когда уже ясно определились

неуспехи с Юнкерсом и ипритным заводом, сотрудничество постепенно стало

переводиться на другие рельсы. С этого времени Германия стала больше

заинтересована в том, чтобы приобрести большее влияние на русскую армию,

воздушный флот (влияние на организацию и тактическую подготовку РККА).

Исходя из изученных мнений и приведенных точек зрения на вопрос причин

и задач сотрудничества Германии и Советской России в первые послевоенные

годы, нужно отметить, что отношения этих двух держав строились

исключительно на взаимовыгодных и взаимонеобходимых условиях. Обоюдное

притяжение объяснялось ещё и тем, что, наладив друг с другом

дипломатические контакты, Германия и Советская Россия смогли вместе

противостоять мировому сообществу в тот период, отвергавшему и не

признававшему легитимность существования данных государств. Германия,

чувствуя необходимость в сотрудничестве с РСФСР, отказалась не только от

интервенции в начале 20-х годов, но и закрепила довольно дружеское

расположение подписанием Ропалльского договора, тем самым, заставив страны

Антанты придержать послевоенные санкции, а позже и вовсе пересмотреть их в

пользу Германии.

В свою очередь Советская Россия, находясь в подобном положении, нашла

в Германии выгодного экономического партнера. Германия умелыми

дипломатическими шагами смогла добиться наибольшей выгоды из германо-

советских отношений, обходя ограничения, налагаемые Версальским договорам.

Для немецкого государства Советская Россия была единственным равным и

полновесным партнером, с которым Германия смогла выстраивать свою политику

в личных интересах, не ущемляя, а напротив, ставя себя в наиболее выгодный

ракурс. Самым лучшим и аргументированным доказательством этого является

начало тайного военного сотрудничества. Таким образом, задачи начала

германо-советской дипломатии таковы:

1. наладить дипломатические отношения друг с другом, выйти из

международной изоляции;

2. в условиях международной изоляции, взаимно дополняя друг друга,

вести экономическое сотрудничество;

3. обходя ограничения мирового сообщества, начать решение

собственных внутриполитических проблем и задач;

4. поддерживать друг друга в соперничестве на международной арене в

отношении третьих стран.

§2. Влияние плана Дауэса на характер германо-советских отношений.

Данное сближение Советской России и Германии происходило на фоне

углубления репарационной проблемы, и тем самым, процесс сближения

становился реактивным, поскольку Советское государство являлось

единственной страной, которая выразила решительный протест против оккупации

Рура. Рассмотрим данные события и роль России в них.

12 июля 1922 года германское правительство вынесло в очередной раз

вопрос о моратории для репарационных платежей, ссылаясь на «растущее

экономическое и финансовое расстройство Германии»[37]. Репарационная

комиссия вынесла решение рассмотреть германскую просьбу о моратории. В

связи с этим германское правительство попросило Париж не настаивать до

принятия комиссией решения на выполнение Германией сроков платежей. Франция

в основном удовлетворила германскую просьбу, приостановив, правда, только

вывоз германского имущества из Эльзаса-Лотарингии и приняв некоторые другие

охранительные меры. В середине августа 1922 года Франция потребовала, в

связи с Лондонской конференцией по репарационному вопросу, выполнение

репарационных платежей в ультимативном порядке, объявив о принятии в

противном случае контрмер (высылка немцев из Эльзаса-Лотарингии с

конфискацией их имущества в пользу Франции)[38].

Перед лицом неуступчивости Франции в вопросе о репарациях германские

империалисты надеялись на соглашение с Англией и США о длительном моратории

платежей. Отставка 22 ноября 1922 года правительство Вирта после новой его

просьбы о моратории была показателем конца «политики выполнения».

22 ноября 1922 года в Германии было формировано правительство Куно –

генерального директора американо-германского акционерного общества

океанского судоходства (ГАПАГ). Таким образом, была сделана ставка на

разрешение репарационного вопроса с помощью США. Однако, первая же

конференция по репарационному вопросу, состоявшееся в канцлерство Куно,

отвергла германские требования. 11 декабря 1922 года заключительное

заседание конференции премьер министров союзных стран в Лондоне признало

«неудовлетворительным» план «урегулирования» репараций, предложенный

Куно[39]. 26 декабря репарационная комиссия вновь констатировала

умышленное невыполнение Германией своих обязательств по репарациям. Речь

шла о срыве поставок Германии угля и леса Франции в 1922 году. Перед

Германией ясно вырисовывалась угроза применения санкций со стороны Франции.

10 января 1923 года Франция, воспользовавшись очередным срывом поставок

угля и леса, что установила репарационная комиссия, 9 января 1923 года

решила идти по пути сепаратных действий. Французское правительство заявило,

что посылает в Рур контрольную комиссию для обеспечения регулярного

поступления репарационных платежей. Комиссию должны были сопровождать

войска для охраны гарантии выполнения её задач. К решению Франции

присоединилась Бельгия. На следующий день, 11 января, французские и

бельгийские войска вступили в Рур. Это было начало оккупации Рура.

Советский Союз был единственным государством, решительно выступившим в

связи с оккупацией Рура в защиту Германии, позиция Советского правительства

была изложена в Обращении Всероссийского Центрального Исполнительного

Комитета к народам всего мира, принятым 13 января 1923 года.

«В этот критический момент, - говорилось в документе, - рабоче-

крестьянская Россия не может молчать. Верная своей всегдашней борьбе против

империализма, своей всегдашней защите права народов на самоопределение и

своим призывам к разоружению, она и на этот раз поднимает свой голос

негодования и протеста против совершенного правительством Франции

преступления»[40].

Таким образом, заявление Советского государства включало в себя ноты

рационалистического подхода во внешнеполитическом курсе. В сложившейся

ситуации Россия никак иначе не могла отреагировать на внешние условия, так

как совсем недавно завязавшаяся дружба требовала подкрепления практическими

действиями, что обоюдно понимали Германия и Советская Россия. Отмечая, что

в основе происходящих событий лежали хищнические интересы

империалистических держав, обращение подчёркивало, что оккупация Рура

является одним из последствий грабительского Версальского договора.

Советское правительство одновременно возложило ответственность за содеянное

и на союзников Франции. «Её союзники, - говорилось в цитируемом документе,

- могли помешать и не помешали совершению преступления. Они либо принимают

Страницы: 1, 2, 3