Германо-советские отношения в 1919-1929 гг

Германо-советские отношения в 1919-1929 гг

активное участие в захвате Рурской области, либо предательски умыли руки,

ограничившись словесными протестами и бесплодными демонстрациями. И поэтому

они тоже повинны в преступлении»[41].

В ноте Народного комиссариата Иностранных дел, направленной 17 января

1923 года посольству Германии в Москве, отмечалось, что российское

правительство выражает глубокое сочувствие русских германскому народу.

Кроме моральной поддержки, Советский Союз оказал оккупированной территории

и её населению и материальную помощь: хлебом и другим продовольствием.

Рурский кризис имел своим последствием ухудшение экономического

положения Германии, которое в большей степени ощутили на себе широкие слои

народа. В Руре, как и в других частях Германии, начались выступления

антиправительственного характера. В целях скорейшего решения Рурского

конфликта многие монополисты не отрицали идеи сотрудничества с английскими

и французскими промышленниками. В свою очередь Англия рассчитывала

использовать франко-германские противоречия в своих интересах, поэтому

предпочитала не вмешиваться. Однако 21 апреля 1923 года министр иностранных

дел Англии Керзон в своём выступлении высказался за «урегулирование»

репарационного вопроса[42]. Правительство Германии, воспользовавшись

английским демаршем, направило свою ноту по вопросу о Руре и репарациях

правительствам США, Англии, Франции, Италии, Бельгии и Японии. Германия

требовала очищение всех её территорий, включая Рур и Рейнскую область. Это

было требованием ревизии Версальского договора. В случае отклонения этих

требований, Германия грозила углублением Рурского кризиса. Кроме того,

Германия требовала создания комиссии для оценки её платежеспособности по

репарациям. Колебания союзников и их взаимное противоборство завершились в

пользу Германии. Правительство Англии во главе с Болдуином, в ультимативном

порядке заявило Франции, что в случае продолжения оккупации Рура, она

потеряет английскую поддержку в вопросе о германских репарациях[43]. Тем не

менее, Рурский конфликт был разрешен не столько вмешательством английского

правительства, сколько набиравшей силу революционной волной в Германии на

фоне углубляющегося кризиса и заметного притяжения к Советской России.

Таким образом, вновь Советский фактор сыграл роль «Дамоклова меча» над

головами западных держав, заставив их пойти на уступки Германии, сняв

социальную напряженность, вызванную ухудшением экономического положения.

Рурский конфликт имел неоднозначные последствия и во внешне-

политической сфере как для Германии, так и для ее союзников. Став центром

столкновения интересов империалистических держав, Рурский конфликт

способствовал переориентации внешнеполитических интересов. Германия в

сложившихся условиях больше устремила свои взгляды на Запад, нежели на

Восток. К тому же в конце 1923 года германская буржуазия получила от англо-

американского капитала первый крупный заем. В декабре 1923 года Германия

подписала с США торговый договор[44].

Начинался период усиления активной помощи американо-английского

капитала монополиям Германии в деле воссоздания её военно-промышленного

потенциала. Данный факт свидетельствует о непоследовательности действий

германского правительства в отношениях с Советским Союзом. Это явилось

выражением наличия в правящих кругах Германии двух тенденций: одна –

интервенционалистско-враждебная, диктуемая странами-победительницами и

монополистическими кругами, связанными с ними; другая, – направленная на

поддержание экономических связей и нормальных дипломатических отношений,

объективно существующая в системе послевоенных международных отношений в

Европе.

Неменьшие последствия Рурского конфликта сказались и на

внутриполитическом развитие Германии. 13 августа 1923 года германская

буржуазия у руля государственной власти поставила коалиционное

правительство во главе с лидером Германской народной партии Густавом

Штреземаном, который одновременно стал министром иностранных дел[45]. Перед

новым правительством была поставлена задача, в первую очередь разрешить в

интересах германских монополий репарационный вопрос с тем, чтобы

содействовать таким путём воссоздание военно-промышленного потенциала

Германии. На протяжении своей, более чем шестилетней деятельности, на посту

руководителя внешнеполитического ведомства Германии, Штреземан выполнял это

задание немецких монополий. Его методами при этом было широкое

использование противоречий между американскими, английскими и французскими

империалистами, спекуляция на большевистской опасности, игра на

антисоветских устремлениях правящих кругов США, Англии и Франции. Таким

образом, Штреземан, стал проводником политики соглашения с победителями,

главным олицетворением которой стал план Дауэса.

Данный план американских экономистов стал прелюдией к широкой ревизии

Версальского договора. Разработка такого репарационного плана, суть

которого, заключалась не столько в изъятии репараций, сколько в

финансировании ведущих отраслей германской промышленности, началась 14

января 1924 года. Одновременно работали два кабинета экспертов – как и

предполагалось, по решению репарационной комиссии от 30 ноября 1923 года.

Делегацию американских экспертов в первом комитете возглавил директор

крупнейшего банка в Чикаго Чарльз Дауэс. Во главе германской делегации был

директор имперского банка Яльмар Шахт. Комитеты занимались изучением

экономического состояния и платежеспособности Германии по репарационным

статьям[46].

Осуществляя идеи, которые легли в основание плана Дауэса, Антанта, и,

в частности, Франция, вполне правильно учитывали, что принятие Германией

этого плана естественно направит активную промышленную политику Германии на

запад Европы, а это повлечет за собой изменение того политического курса,

который был намечен Рапалльским договором с Советской Россией.

С момента принятия Германией плана Дауэса виднейшие представители

«восточного» течения германской политики барон Мальцан и граф Брокдорф-

Ранцау[47] пытались предотвратить переход германской политики на западное

направление. Однако ввиду того, что руководящими для германской политики

соображениями служат теперь, более чем когда бы-то ни было, промышленные и

финансовые интересы, и виду того, что годы практической работы, прошедшей

после Рапалльского соглашения, не дали ожидаемых результатов, германский

монополистический капитал естественным образом потянулся к более

состоятельным западным кредиторам, в частности – американцам.

16 июля 1924 года в Лондоне начала свою работу конференция

представителей США, Франции, Италии и Бельгии по рассмотрению и утверждению

докладов комитетов экспертов. В августе 1924 года по приглашению премьер-

министра Англии Германия была приглашена участвовать в конференции. 9

августа делегация Германии достигла соглашения с репарационной комиссией о

своих обязательствах по осуществлению плана экспертов, то есть приняла

новый репарационный план. Одновременно было достигнуто соглашение об

освобождение Рура и Рейнских районов. 16 августа 1924 года Лондонская

конференция закончила свою работу, и был подписан заключительный протокол.

К заключительному протоколу было преложено соглашение между Германским

правительством и репарационной комиссией. По этому соглашению Германия

брала на себя обязательства обеспечить выполнение репарационного плана.

Основные положения плана содержались в приложенном к заключительному

протоколу соглашении о платежах из германского бюджета и об установлении

контроля над таможенными доходами и доходами от торговли спиртными

напитками, табаком, пивом и сахаром, а также в специальном «Соглашении

между союзными правительствами и Германией»[48]. Соглашения определяли

процедуру третейского разбирательства и порядок осуществления

репарационных платежей и натуральных поставок. Особое соглашение

регулировало действия репарационной комиссии. Отныне решение комиссии о

невыполнении Германией репарационных платежей могло быть принято лишь при

условии единогласия всех её членов. Последнее обстоятельство, фактически,

сводило на нет, возможность применения санкций против Германии. К тому же,

санкции могли применяться лишь совместно союзными державами после того, как

они установят «злонамеренное» невыполнение Германией своих обязательств.

Изменения в германо-советских отношениях, произошедшие под давлением

плана Дауэса стали очевидны еще в период обсуждения его на Лондонской

конференции. В мае 1924 года германские монополистические круги прозападной

ориентации предприняли маневр, рассчитанный на обострение советско-

германских отношений, на подрыв торговли с СССР.

3 мая 1924 года берлинская полиция совершила бандитский налёт на

торговое представительство СССР. При этом официальные германские круги

пытались отрицать экстерриториальность здания торгового представительства

и, таким образом, действовали против договорной основы советско-германских

политических и экономических отношений. Советский Союз был вынужден принять

ответные контрмеры: закрыть торговое представительство и прекратить все

торговые операции с Германией.

Советское правительство решительно потребовало, чтобы правительство

Германии принесло извинения в предусмотренной международными обычаями

форме, подтвердило экстерриториальность представительства СССР. И наказало

инициаторов и исполнителей полицейского налёт[49].

Видя столь твёрдую позицию СССР, и учитывая, имевшее место, в 1924

году международное укрепление СССР в ходе «полосы признаний», германская

сторона пошла на удовлетворение советских требований, и 29 июня 1924 года

был подписан протокол о ликвидации конфликта. В протоколе было особо

отмечено, что обе стороны будут стремиться довести до конца в течение года

со дня подписания протокола проходившие тогда торговые переговоры между

Германией и СССР[50].

Таким образом, обе стороны, понимая возможность тяжелых последствий

искусственно созданного конфликта, сделали все для того, чтобы этот

конфликт не отразился на дальнейшем развитии германо-советских отношений. В

октябре 1925 года торговые переговоры между Германией и Россией были

закончены.

12 октября 1925 года в Москве был подписан германо-советский договор,

включавший в себя ряд соглашений, в том числе соглашения о пребывании

граждан одного государства на территории другого, консульскую конвенцию,

соглашения о правовой помощи, соглашения по железнодорожным вопросам о

торговом мореплавании и др[51].

Все эти соглашения основывались на Рапалльском договоре и практически

определяли различные стороны экономического сотрудничества между Германией

и СССР. Соглашение по экономическим вопросам устанавливало, в частности,

юридическое положение торгового представительства СССР в Германии. Германия

в итоге вновь признавала монополию внешней торговли СССР. Договор создавал

все необходимые предпосылки для успешного развития германо-советской

торговли.

Однако, несмотря на видимый внешний успех германо-советских отношений

внутри германского государства происходило нарастание и укрепление

настроений антисоветской направленности, стимулированием которых занимался

план Дауэса. Таким образом, репарационный план, принятый Лондонской

конференцией, был рассчитан, на оказание финансовой экономической помощи

германской промышленности. Авторы и вдохновители плана Дауэса рассчитывали

на то, что Германия устремиться на Советский рынок и будет его

эксплуатировать ради получения дополнительных средств на оплату

репарационных платежей. Следовательно, план Дауэса был составлен вопреки

интересам СССР, но значительно усиливал роль американского капитала в

Европе и особенно в Германии.

После принятия плана Дауэса голосовавшая за него большая часть

германской промышленности либо самостоятельно – помимо даже своего

правительства – приступило к обеспечению своих интересов прямыми

переговорами с западными промышленниками и промышленными кругами, - либо

частью опиралась на кабинет Лютера, рейхсканцлера, симпатизирующего

западному направлению, часть – на Штреземана, который тоже примыкает к

этому течению. Такое направление политики Германии вызвало необходимость

ухода Мальцано, который по-прежнему стоял за Рапалльское направление[52].

Часть германской промышленности, которая нуждалась в кредитах и вела

соответствующие переговоры в Лондоне и Вашингтоне поддерживала направление

германской внешней политики на запад Европы, а также высказывалась за

реорганизацию положения относительно СССР, которое не давало промышленных

выгод, и, в тоже время, связывало руки рейха в области внешней политики.

Нет сомнения, что если бы лояльность английского правительства по отношению

к Германии сохранялась и набирала обороты – сторонники западной ориентации

вышли бы победителями, а немногочисленные русофильские круги были бы

вынуждены сдать свои позиции. Однако связанность английской политики по

отношении к Франции и искусство советской дипломатии способствовали тому,

что в решительный момент положение резко изменилось. Штреземан и сторонники

демократических партий были вынуждены искать компромисс, брать среднюю

линию между обеими течениями. Германские политические круги осознавали

необходимость в силу государственных интересов поддерживать политику связи

с СССР и не идти в поводу у Англии и США, ибо цели Антанты сводились к

тому, чтобы связать еще больше внешнюю германскую политику и установить

тотальный контроль над её экономикой.

Германское правительство запросом своих пограничных представителей

выяснило, что исключительное ориентирование на запад не ведет к

предполагаемым целям, и что Германия, безусловно, в той или иной форме

должна полностью сохранить свои отношения с СССР, и что именно эти

отношения служат главным козырем Германии в области её западной политики.

Таким образом, период обострения репарационного вопроса для Германии

стал одновременно и временем перехода на противоположные внешнеполитические

ориентиры. Несмотря на то, что в литературе, касающейся дипломатии двух

государств, превалирует точка зрения о том, что Германия всячески

стремилась удержаться на восточных позициях своей внешней политики, нужно

отметить, что данное мнение не совсем верно. Экономический кризис и

одновременно вызванный им кризис репарационных платежей заставили Германию

следовать единственно правильным и логически верным действиям, в первую

очередь, с точки зрения экономического благосостояния. Точнее говоря,

немецкая дипломатия была подчинена целям и задачам, диктуемым из уст

крупного монополистического капитала, который в условиях не только

экономического, но и финансового кризиса нуждался в крупных денежных

субсидиях. С этой целью, как никто другой, подходил запад, но не Советская

Россия, испытывающая в тот момент собственный экономический голод. Поэтому

не случайно, в кругах германской дипломатии происходили дискуссии и тяжбы

по поводу выбора партнера, вернее его смены. На основании плана Дауэса в

Германии всё больше и больше появлялось политических кругов ориентируемых

на западное направление собственной дипломатии, Россия в их понимании

рассматривалась как хороший, богатый в ресурсном плане, потенциал для

экономического развития. Однако, сдержанность и неуступчивость западного

капитала, разногласия между странами Антанты, показали Германии наиболее

оптимальный путь реализации своих интересов. В итоге, играя на

противоречиях, порождаемых неуступчивостью стран Антанты, Германия на пути

достижения собственных целей начала использовать Советскую Россию как

фактор давления. Именно этот способ корректировки западной политики по

отношению к себе германия определит во второй половине 20-х годов, как

самый действенный. Но его значимость и необходимость немецкая дипломатия

поняла в ходе репарационного кризиса. Вот почему, казалось бы, наиболее

выгодное - западное направление во внешней политики Германии не стало

доминирующим, хотя необходимые условия для этого уже сложились и проявили

себя. В свою очередь Советская Россия в данный момент не могла выбирать, и

должна была всеми силами удержать Германию, чтобы не проиграть ни в

политическом смысле, ни, тем более, в экономическом.

Глава III

Германо-советские отношения во второй половине 20-х годов.

§1. Внутренняя борьба в Германии по вопросу дальнейшего развития

германо-советских отношений в середине 20-х годов.

После принятия плана Дауэса западные державы стали действовать в

направлении усиления его политической стороны через экономическое давление.

Германия в большей степени стремилась добиться от западных держав ревизии

военный постановлений Версаля, чтобы иметь возможность восстановить военный

потенциал и, тем самым, увеличить свой вес на международной арене. Германо-

советские отношения данного периода по-прежнему строились на основании

экономического союзничества: Германия использовала СССР как базу для

подготовки и обучения солдат рейхсвера, а СССР, в свою очередь, получал

недостоющие элементы комплектования вооруженных сил.

План Дауэса создал экономические предпосылки для возрождения военно-

промышленного потенциала Германии. Он имел и серьёзное политическое

значение, поскольку возрождение агрессивной силы германского империализма

соответствовало планам Германии вернуть своё территориальное господство,

что настораживало весь мир. Доказательством колониальных интересов Германии

являлся Берлинский колониальный конгресс, состоявшийся в сентябре 1924

года, где Германия сделала заявление о намерении вернуть утраченные

колонии.

Основной задачей внешней политики Германии стало стремление добиться

равенства с другими европейскими державами, и, в целом, со странами мира.

Другой, не менее важной задачей, осуществление которой стало бы возможно

после уравнение в правах Германии на международной арене, стала ревизия

военных и других постановлений Версаля. Важным вопросом для Германии был

вопрос о пересмотре границ в Европе.

В контексте реализации внешнеполитических целей германское

правительство стремилось вступить в Лигу Наций. 23 сентября 1924 года был

направлен меморандум правительствам держав – членов совета Лиги. Меморандум

ставил вопрос о вхождении Германии в Лигу, на условиях предоставления в ней

постоянного места в Совете, непризнания ответственности за войну и

неприменения положений о взаимной помощи, содержавшихся в статье 16 Устава

Лиги[53]. Для западных держав вхождение Германии в Лигу, означало

вовлечение её в антисоветский блок. Это было явно желаемо и само по себе

играло положительную роль в процессе разлада германо-советских отношений.

Такое положение дел реально подрывало бы отношения, строящиеся в системе

Рапалльских соглашений. Однако Германия продолжала вести двойную игру: 12

октября 1925 года был заключен германо-советский договор, в тот момент,

когда в Локарно проходила конференция по вопросу о Рейнском гарантийном

пакте (документ, содержащий требования о пересмотре западных границ).

Подписание договора имело большое политическое значение, так как являлось

средством давления на западные державы. Таким образом, вновь немецкая

дипломатия использовало своё главное стратегическое оружие – угрозу

«большевистской опасности» - шантаж советским фактором. Это была новая

спекуляция на германо-советских отношениях перед лицом держав-

победительниц.

Локарнская конференция началась 5 октября 1925 года. Повестка дня

конференции содержала пункты о мире в Европе, о гарантийных соглашениях

безопасности. Но главным вопросом было обсуждение германской проблемы. План

организаторов конференции состоял в том, чтобы включить Германию,

находившуюся под давлением плана Дауэса в антисоветский политический блок.

Германские делегаты на Локарнской конференции впервые выступали в

качестве равноправных участников, причём, германская делегация отмечала,

что не намеривается изменить мирный договор. Однако, на деле речь шла не

только об участии Германии в Лиги Наций, как о совершившимся факте, но и о

германском требовании равноправия в Лиге, то есть об отмене ограничений

Версальского договора.

Наибольший спор возник в отношении статьи 16, которая по своему

замыслу предполагала вовлечение Германии в антисоветскую войну западных

держав. Имея ввиду данное положение, германские представители требовали от

западных держав «равноправие в вооружениях», то есть до вооружения

Германии. Особенно сопротивлялись этому пункту Англия и, в большей степени,

Франция. Удовлетворение подобного требования вмиг повлекло бы за собой

далеко идущие ревизии Версаля, чего крайне не хотели страны Антанты.

Поэтому, всякий раз, когда Германия наталкивалась на сопротивление своих

противников, она пускала в ход пресловутый тезис о «большевистской

опасности».

На заседании 8 октября участники Локарнской конференции единым фронтом

выступили за участие Германии в экономических санкциях против Советского

Союза, показав тем самым, действительно антисоветскую суть Локарнского

сговора. При этом английский премьер-министр Чемберлен обещал Германии

право на вооружение, если она присоединится к положениям статьи 16.

«Допустим, - сказал Чемберлен, - что Германия примет участие. Тогда, на

основании третьего абзаца статьи 16 ей окажут помощь все члены лиги. Англия

была бы обязана прийти на помощь всеми своими силами. Те, кто разоружил

Германию, были бы первыми, кто вновь вооружил бы её. Это важное

обстоятельство следует принимать во внимание»[54]. Ввиду такой позиции

западных держав перед германской делегацией стала реальная опасность уехать

из Локарно ни с чем. Это было бы крахом всех планов германской внешней

политики в связи с Локарнской конференцией. Добиваясь соглашения,

германская делегация объявила о принятии ей устава Лиги и статьи 16, хотя и

с оговорками об «учёте военного состояния» и «географического положения»

Германии.

Германская дипломатия обязалась морально содействовать Лиге в её

совместных действиях против агрессора, под которым подразумевался Советский

Союз. Германская делегация, имея ввиду неподготовленность к «большой

войне», сумела убедить своих партнеров по Локарно, что в случае войны,

Германии понадобились бы все силы внутри страны для поддержания

правопорядка. В Локарно Германия не приняла на себя каких-либо конкретных

обязательств в отношении участия в антисоветской войне. Участники

конференции приняли в соответствии с германскими требования решения,

обязывающие германскую сторону действовать в связи со статьёй 16, в той

мере, в какой это совместимо с состоянием вооруженных сил и с учётом её

географического положения. Поставленный германской делегацией колониальный

вопрос, не нашел своего разрешения в Локарно.

16 октября 1925 года на Локарнской конференции был парафирован

Рейнский гарантийный пакт, который урегулировал спорные вопросы,

относительно состояния западных границ Германии[55]. Таким образом, была

произведена широчайшая ревизия Версальских соглашений, однако Германия не

смогла решить данный вопрос в той мере, как она этого хотела. Вместе с тем

Германия добилась своего признания как великая и равноправная держава, была

допущена в Лигу Наций и ей было предоставлено в Совете Лиги.

В Локарно были определены многие положения, носящие антисоветский

характер. Германии была предоставлена свобода действий в отношении её

восточных границ: Польши и Чехословакии. Не гарантированные никакими

соглашениями эти границы должны были стать воротами для агрессии против

Советского Союза.

Локарнская конференция во многом способствовала образованию

экономических и политических блоков, которые, прикрываясь, якобы

пацифистской Лигой Наций, означали по сути дела, ни что иное, как

расстановку сил в новой войне.

Правящие круги изображали итоги Локарнской конференции как серьезный

успех дела «умиротворения Европы». Штреземан, Чемберлен и Бриан были

награждены Нобелевскими премиями мира. Локарнские договоры вслед за

Версальским договором и «планом Дауэса» были объявлены «инструментом мира».

В действительности, Локарнские соглашения не только не оздоровили

обстановку в Европе, но, напротив, привели к ухудшению международных

отношений, организация новых блоков и группировок в конечном счёте явились

шагом на пути к новой мировой войне. В итоге от Локарнских соглашений

выиграла лишь Германия, которая ещё настойчивее стала требовать ревизии

Версальского договора. Германские правящие круги, по-своему, толковали

Локарнские соглашения. Выступая 24 ноября 1925 года на заседании рейхстага,

Штреземан уверял германскую буржуазию, что так называемый «дух Локарно»

означает для Германии новую фазу борьбы за возрождение экономической и

военной мощи Германии[56]. Известная роль в этом процессе отводилась и

Советской России.

§2. Проблемы военного сотрудничества РККА и рейхсвера.

В эти трудные годы советская дипломатия всеми силами пыталась

остановить разлад во взаимоотношении и добиться определенного сближения с

Германией. Как известно, ещё во время Локарнских переговоров. Германия

заключила с Советским Союзом широкий экономический договор, регулировавший

ряд хозяйственных важнейших и юридических вопросов; одновременно Германский

Государственный Дейтче Банк подписал с нашим торговым представительством в

Берлине соглашение о предоставлении СССР краткосрочных кредитов. В апреле

1926 года было подписано соглашение о гарантировании германским

правительством долгосрочного кредита на сумму триста миллионов марок[57].

Это был самый большой кредит, когда-либо до этого предоставлявшийся

Советскому Союзу, иностранным государствам.

Наиболее тесные отношения между Германией и Россией наблюдаются в

сфере военного сотрудничества. Разоблачение этого сотрудничества было

произведено английской и германской прессой в 1926 году[58]. В частности,

из содержания этих статей видно изменение внешнеполитического курса

Германии. Не совсем верно было бы думать, что с ослаблением

непосредственной политической зависимости Германии от стран Антанты,

приобретением некоторого права голоса в Лиге Наций всё меньше оставалось

места и желания для нелегального вооружения. Германия продолжала вести

двойную игру и не собиралась отказываться от нелегальной возможности

поднятия своей обороноспособности. Советская сторона, в свою очередь,

пыталась убедить Германию в доминировании интересов материальной поддержки,

на самом деле планы Советского руководства по использованию Германии

изменились. Теперь сотрудничество РККА и Рейхсвера исходило из положения

использования тактического и оперативного опыта Мировой войны и дальнейшие

разработки этого опыта (участие советских специалистов на военных играх,

маневрах), а также важнейшие технические новшества немцев по связи,

артиллерии, авиации, танковому делу как в чисто техническом, так и

тактическом отношениях. Однако, не смотря на заинтересованность, советское

руководство оставляло возможным отказаться от совместной работы, если

Германия в дальнейшем будет придерживаться взятой ими за последнее время

линии (усиление курса западной ориентации, разоблачение совместной работы).

Таким образом, если до конца 1925-1926 года сотрудничество между

Рейхсвером и РККА было больше теоретическим, чем практическим, то к данному

времени ситуация значительно изменилась.

С 25 по 30 марта 1926 года в Берлине состоялась строго секретная

встреча руководителей военных ведомств. Они обсуждали меры, направленные на

усиление сотрудничества между Германией и СССР в военной области.

Ответственными лицами в деле решения всех вопросов военного сотрудничества

были назначены: в Берлине – генерал-полковник Сект, в Москве – заместитель

председателя ОГПУ И.С. Уншлихт. Непосредственная организация контактов

между двумя сторонами возлагалась в Берлине на советского военного атташе

Лунева, в Москве – на представителя рейхсвера полковника Томсена[59].

После этой встречи советско-германское сотрудничество приобрело более

широкие формы. Оно охватило как чисто военные, так и военно-промышленные

сферы деятельности. Для налаживания деловых контактов с Красной Армией Сект

организовал в генеральном штабе отделение, известное как Зондергруппа R –

«специальная группа по России». На взаимной основе было решено осуществить:

- знакомство с состоянием и методикой учебно-боевой подготовки армий

двух стран, для чего стороны должны были направлять своих представителей на

учения и маневры;

- развернуть более тесное взаимодействие в вопросах разработки проблем

военной науки, посылать представителей командного состава на обучение в

военные учебные заведения сторон;

- направлять в Германию представителей советских военных управлений

для изучения немецкого опыта;

- организовать и проводить опыты с химическим оружием;

- развернуть в СССР три центра боевого применения: авиации – «Липецк»,

бронетанковых войск – «Кама», химических войск – «Томка»[60].

По программе развития «люфтваффе», разработанной германским военным

командованием, ежегодно отбирались 60 человек и направлялись на 18-месячные

курсы летчиков. Курсы были разбиты на два этапа: сначала, в течение года,

обучающиеся проходили теоретическую подготовку в Германии. Затем их

направляли на полугодовую практику в Липецкую авиационную школу. Это летное

училище стало первым настоящим центром летной подготовки пилотов для

германской военной авиации после окончания войны и входило в

организационную структуру германских ВВС, которых официально не

существовало. Правительство дружественных стран, Германии и СССР –

позаботилось и о том, чтобы немецким летчиком было на чем летать и

совершенствовать свое летное мастерство. Авиационный завод в Филях получил

германский заказ на производство самолетов «Юнкерс»; только в это

предприятие, выпускавшее разведывательные самолеты для советских ВВС, было

вложено более 100 млн. немецких марок. В строительстве самолетов в

Советском Союзе активное участие принимал немецкий инженерно-технический

персонал. Кроме того Германия тайно закупила у Антони Фоккера в Амстердаме

50 истребителей, переправив их затем в Липецк.

Принятые решения первой половины 20-х годов оперативно приводились в

жизнь. С мая 1925 года начала своё существование авиашкола в Липецке[61]. В

глубокой тайне от всего мира ненемецкие летчики совершенствовали приёмы

высшего пилотажа, осваивали полеты на больших высотах, производили учебные

стрельбы из пулеметов по движущимся мишеням и наземным целям, бомбометания

с больших высот и с пикирования, штурмовали наземные объекты. Секретность

данной школы была крайне чрезвычайная: 3 человека погибшие на базе в

результате несчастного случая, были отправлены домой в ящиках, помеченных

как запасные части. Около 220 немецких летчиков и другой летный персонал

закончили шестимесячные учебные курсы, действующие в течение восьми лет.

Среди них были многие, ставшие позже известными ассами – В. Блуме, В.

Макротски, Г. Фусс и другие. Повышали в Липецке свое летное мастерство

Герман Геринг и другие представители командного состава ВВС Германии. Здесь

же прошли обучение 750 человек наземного персонала. Многие немецкие пилоты

принимали участие в маневрах Красной Армии, развивая тактику тесной

воздушной поддержки сухопутных операций, которую лювтваффе применят в

дальнейшем с опустошительным эффектом. Все расходы по организации,

оборудованию и содержанию школы несла германская сторона[62].

На декабрь 1926 года с Советской стороны прошли тренировку на

истребителях 16 военлетов, техническую подготовку по детальному изучению,

уходу и эксплуатации мотора Нэпир-Лайон – 25 постоянных механиков и 20

переменных. В мастерских при школе была создана группа рабочих до 40

человек высокой квалификации, которые под руководством немецких инженеров

производили различные работы по дереву и металлу. Происходило, что являлось

наиболее ценным изучение тактических новшеств, привезенных немецкими

инструкторами из Америки, Англии и Франции. Кроме того, Советское

руководство отмечало, что совместное обучение дает возможность, для

советских пилотов овладеть методами работы с использованием радио, фото и

других вспомогательных служб. Всё это делало дальнейшее сотрудничество для

одной и другой стороны крайне важным и плодотворным.

Сверхсекретной научно-технической базой была «Томка», находившаяся

близ города Вольск. Здесь немецкие специалисты проводили опыты по

применению отравляющих веществ артиллерией и авиацией. На основании

договора о проведении аэрохимических испытаний было произведено более 40

полетов, сопровождающихся выливанием жидкости с различных высот. Для опытов

применялась жидкость, обладающая физическими свойствами, аналогичными

иприту. Были отработаны способы дегазации и действий на зараженной

местности. На этой же базе проводились испытания отравляющих веществ, новых

противогазов, защитной одежды и других способов химической защиты. Все эти

мероприятия проходили под пристальным контролем начальника химического

управления РККА Фишмана, который делал регулярные доклады о ходе работ

наркому обороны К.Е. Ворошилову. В докладах отмечалось, что в результате

советские специалисты получили сразу весь, вполне проработанный материал и

методику работы в процессе совместных учений. Одновременно подчёркивалось,

что советские материальные затраты по сравнению с немцами были

незначительны[63].

Одним из объектов германо-советского сотрудничества в этой области

стал построенный в 1927 году в Куйбышевской области завод «Берсоль»,

производивший шесть тонн отравляющих веществ в сутки[64].

2 декабря 1926 года было заключено соглашение об организации,

объединенной танковой школы – «КМА» - сокращенное название от города Казани

и фамилии первого начальника школы полковника Мальбранта. В ней также

прошли обучение сотни немецких военных. В их числе будущие командующие

танковыми группами Гейнц Гудериан и Эрих Хепнер, многие известные командиры

нацистской Германии. В регулярных сводках Разведупра на имя Ворошилова

немецкие стажеры именовались «друзьями» и «арендаторами», а осваиваемая ими

техника – «тракторами». С 1928 школа работала под вывеской «Технические

курсы ОСОАВИАХИМа».

Таким образом, начиная с 1925 года, немецкие солдаты и офицеры, в

штатской одежде пребывали в Советский Союз, чтобы учиться летать на

самолетах и водить танки. Высокопоставленные генералы рейхсвера совершали

инспекционные поездки в учебные центры под видом членом мнимых делегаций

рабочих-коммунистов из Германии. В военных заведениях СССР немцы получали

вымышленные фамилия и форму военнослужащих Красной Армии.

Нужно отметить, контрольная комиссия союзников и их правительства были

не такими уж доверчивыми. Данные инспекций, собранные разведслужбами факты,

отдельные сообщения информаторов – всё указывало на усилие немцев по

перевооружению. Появлялись разоблачительные статьи, включая публичное

освещение сотрудничества рейхсвера с Красной Армией. В частности в 1926

году газета «Манчестер Гардиан» опубликовала материал о поставке снарядов

из России в Германию[65]. Это привело к отставке кабинета министров Маркса,

но не к прекращению поставок. Ряд обстоятельств привел к тому, что союзники

по большому счёту не обращали пристального внимания на военное возрождение

Германии. Кроме того, западные державы были одержимы целью прибрать к

рукам Германию и окончательно разорвать германо-советские отношения.

Поэтому именно военное сотрудничество стало центром притяжения двух

отталкиваемых посторонними силами держав.

Таким образом, проанализированные материалы и документы доказывают

крайнюю потребность и Германии и Советской России в сотрудничестве,

особенно в военно-экономических целях. Вновь нужно отметить, что в

изучаемой литературе бытует мнение о неизбежном сотрудничестве Германии и

СССР. Однако в результате исследования становится очевидным не столько

неизбежное, сколько необходимое сотрудничество. Вернее сказать,

дипломатические отношения строились на основании использования друг друга в

личных, корыстных интересах. Данное сотрудничество Германии и СССР является

даже преступным, поскольку именно тайное военное сотрудничество породило

истоки и потенциальную силу возгорания нового мирового конфликта. Огромную

роль в культивировании агрессивных германских побуждений и поощрении

формирования исключительного военного потенциала сыграли и западные мировые

державы. Именно они знали и молчали о назревавшей опасности, стремясь

использовать Германию в дальнейшем как ударную силу против столь

ненавистного Советского Союза и одновременно столь желаемой цели с точки

зрения природного богатства. Германия не могла и не желала отказываться от

сотрудничества с СССР. Это был единственно возможный для неё способ

поддержания своего удельного веса в сфере обороноспособности, а

следовательно и международного престижа. Равный – достойный уровень, пусть

скрыто, но действенно и реально. В свою очередь СССР – новое

государственное образование, стремившееся заявить о себе во весь голос и

заставить с собой считаться, всеми силами старался удержать Германию в

сфере своей дипломатии, чтобы больше и подробнее ознакомиться и перенять

военный опыт и новые технические разработки, незнакомые и недоступные для

советского государства. Поэтому военное сотрудничество именно та основа, на

которой развивались германо-советские отношения второй половины 20-х годов.

§3. Германо-советские отношения в конце 20-х годов.

На базе экономического сотрудничества развивались и политические

отношения между двумя государствами. В эти годы советская дипломатия

выдвинула позитивную программу заключения договоров о ненападении и

нейтралитете со своими соседями, ближними и дальними. Договоры содержали

статьи о нейтралитете, ненападении и неучастии договорившихся сторон во

враждебных коалициях. Германии подобная практика была знакома по Локарно,

где она уже заключила подобные договоры с европейскими странами. Такой

договор для Советской России был чрезвычайно важен, как противовес

Локарнским соглашениям.

Ещё в 1924 году советское правительство выдвинуло перед германским

правительством идею заключения нового договора между странами.

Первоначально советское предложение не предусматривало обязательства

нейтралитета, ограничиваясь лишь обязательством ненападения и неучастия во

враждебных друг другу коалициях. После подписания Германией Локарнских

соглашений обязательство неучастие в блоках, направленных против СССР, было

уже недостаточным, и советское правительство дополнило свой проект

обязательством нейтралитета[66].

В беседе, состоявшейся между советским народным комиссаром иностранных

дел и рейхсканцлером Германии Лютером, в начале ноября 1925 года, последний

возражал против пункта о нейтралитете, ссылаясь лишь на то, что этот пункт

противоречит уставу Лиги Наций. Переговоры о советско-германском договоре

велись в течение нескольких месяцев. Представители Германии пытались вести

двойную игру, затягивая переговоры и уклоняясь от принятия советских

предложений, в частности, долго не соглашаясь гарантировать нейтралитет

Германии.

Советское правительство проявило необходимую настойчивость. Германия

была заинтересована в сближении с СССР. Штреземан понимал, что участие

Германии в антисоветских комбинациях может привести её к катастрофе. Он

видел, что сближение с Советским Союзом укрепляет внешнеполитические

позиции Германии. Поэтому, Штреземан, лавируя с западными державами, в то

же время не отказывался от улучшения отношений с СССР. Многие другие

политические деятели и промышленники страны понимали, что в их интересах

иметь нормальные отношения с СССР. Дирксен, занявший после смерти Брокдорфа-

Ранцау пост германского посла в СССР, писал о «внутренней необходимости

вести со стороны Германии, политику дружественную России»[67]. Всё это

побудило снять немецкое правительство часть своих возражений.

Германская сторона предлагала подписать соглашение не в виде договора,

а в виде протокола, проект которого, был к тому же очень расплывчатым и ни

к чему не обязывающим документом. Этого было явно недостаточно для СССР.

Германская сторона, продолжая строить отношения в своих интересах,

стремилась ограничить статью о нейтралитете оговоркой, предусматривавший

нейтралитет лишь в случае, если другая договаривающаяся сторона, будет

вовлечена в конфликт, «без провокации с её стороны», такая оговорка

ослабляла силу договора и в известной степени ставила под сомнение

миролюбивый характер советской внешней политики.

После переговоров, длившихся около года, 24 апреля 1926 года между

СССР и Германией был подписан в Берлине «договор о согласовании всех

вопросов политического и экономического характера, касающихся обеих стран».

Основанный на принципах Рапалльского соглашения, Берлинский договор исходил

из обязательства СССР и Германии, действовать в своих взаимоотношениях в

духе мира и дружественного сотрудничества. Статья 1 устанавливая, что

основой германо-советских отношений остаётся Рапалльский договор,

фиксировала принцип согласования, касающихся совместно обеих стран вопросов

политического и экономического характера. Согласно статье 2, в случае

нападения третьей державы или группы третьих держав на одну из

договаривающихся сторон, вопреки мирному поведению последней, другая

договаривающаяся сторона должна соблюдать нейтралитет в продолжение всего

конфликта. Помимо обязательства нейтралитета, в этом случае (ст. 3) должно

было вступить в силу обязательство в экономическом или в финансовом

бойкоте, направленном против одной из договаривающихся сторон. Договор был

заключен сроком на пять лет, считая с момента обмена ратификационными

грамотами[68].

В ходе переговоров о заключении Берлинского договора было обусловлено,

что, действуя в духе договора, Германия будет выступать в Лиге Наций против

возможных антисоветских устремлений отдельных держав. Таким образом,

Берлинский договор уменьшил возможность вовлечения Германии в антисоветские

действия западных держав. Данный договор, как и договор в Рапалло, создавал

возможность для развития дружественных отношений в дальнейшем. После

заключения Берлинского договора, советско-германские отношения развивались

по линии расширения экономических связей. Однако, антисоветски настроенные

промышленные круги Германии, даже расширение германо-советских

экономических связей, пытались использовать в своих корыстных целях. Так,

Имперским союзом германской промышленности был создан «Комитет германской

экономики по русским делам» («Russlandausschuss der deutschen Wirtschaft»),

имевший своей целью оживление торговли с СССР, только под углом зрения

удовлетворения экспансионистских устремлений германских монополий. Лозунг

«Восток должен стать вотчиной германской экономики» стал лейтмотивом всей

деятельности комитета. Наиболее рьяные представители германского капитала и

банков примкнули в 1928 году к «Лондонскому международному комитету по

защите интересов владельцев русских займов», требовавшему уплаты Советским

Союзом старых царских долгов.

В 1928 году в ходе переговоров был подписан протокол, закреплявший и

развивавший положения договора от 25 ноября 1925 года. Протокол регулировал

вопросы собственности, таможенные вопросы, вопросы выезда и въезда граждан

и др.

Следовательно, германо-советские отношения, осложняемые частными

интересами германских монополистов, а так же антисоветскими происками

западных держав, в силу того, сто Германия всё ещё чувствовала

внешнеполитическую неуверенность, развивались в прежнем дружественном

русле. Конечно же, за так называемой дружбой, стояли конкретные, личные,

взаимовыгодные цели двух держав.

После Локарно внешнеполитическая деятельность Германии, как и прежде,

сводилась к стремлению договориться с западными державами о дальнейшей

ревизии Версальского договора под лозунгом восстановления «суверенитета» и

«равноправия» Германии. В сентябре 1926 года во время очередной сессии

Ассамблеи Лиги Наций в Женеве, германская дипломатия ещё настойчивее

требовала ревизии Версаля и других, связанных с ним, обязательств Германии,

некоторые из её требований уже были удовлетворены. Так, в середине 1926

года, Германия была освобождена от контроля над воздушными вооружениями, а

12 декабря 1926 года союзники удовлетворили требования Германии об отмене

контроля военной комиссии.

Таким образом, острая необходимость в советских военных базах, уходила

на второй план, но неполная снятие военных ограничений с Германии всё ещё

оставляли целесообразность сотрудничества с СССР. Кроме того, и на

протяжении конца 20-х годов, советский фактор продолжал оставаться в роле

довлеющей силы на страны Антанты, в целях смягчить требования Версаля.

1927 год был отмечен ухудшением экономического положения

капиталистических стран. Кризисные явления, после временного улучшения,

связанного с планом Дауэса, выражались всё сильнее. Поэтому Германия,

стремясь, разрешить экономические противоречия активнее, стала использовать

Советский рынок. Изменения внутриполитического положения – ведущее

положение заняли реакционные партии германского монополистического

капитала, сказалось и на стратегии внешней политики. В декларации

правительства Маркса в рейхстаге от второго февраля 1927 года говорилось,

что первоочередная внешнеполитическая задача заключается в том, чтобы

«восстановить свободное осуществление суверенитета над территорией

Германии». Речь шла о досрочном очищении Рейнской области от оккупационных

войск. Эту задачу, как и другие, в том числе в колониальном вопросе,

германская дипломатия надеялась разрешить путем соглашения с победителями.

Для этого она подчеркивала свое «миролюбие» и отказ всякой «мысли о

реванше».

Германские требования были рассчитаны на положительное отношение к ним

западных держав, которые стремились к продолжению своей политики,

нацеленной на ослабление всяческих контактов Германии и СССР. Однако

Германия была готова поступиться сотрудничеством с СССР в случае успеха

дипломатии со странами запада. В соответствии с этим германская дипломатия

строила свою тактику во время сессии Совета Лиги Наций в марте и июне 1927

года. Имея с Советским Союзом договор о нейтралитете 1926 года, Германия не

рисковала идти на резко выраженный антисоветский сговор с западными

державами, хотя и участвовала в переговорах с Англией и Францией по

вопросу, в частности, о проходе иностранных войск через германскую

территорию. Последнее фактически подтвердил сам Штреземан в своём

выступлении в рейхстаге в конце марта 1927 года. Распри между германскими

дипломатами и их западными партнёрами по оккупационному, колониально-

территориальному вопросу и другим важным для Германии пунктам сорвали

создание антисоветского блока с участием Германии. Германия всё более резко

выступала против своих партнёров. 18 сентября 1927 года с откровенно

реваншистским заявлением выступил в Танненберге сам президент Германии

Гинденбург.

В условиях заметного обострения отношений с ведущими западными

державами в ноябре 1927 года Германское правительство выступило инициатором

торговых переговоров между Германией и СССР, имея ввиду не только ослабить

действие первых симптомов экономического кризиса, но оказать тем самым

давления на западные державы. Двойная игра германской дипломатии стала

ясной в скоре же после начала переговоров. Представители Германии

затягивали переговоры и не содействовали их успеху. В марте 1928 года они

были прерваны германской стороной[69].

В апреле 1928 года Германия вновь решила вступить в сговор с

западными державами, добиваясь реализации требований на перевооружение.

Речь шла об объединении государств под видом «соглашения» об отказе от

войны. Германская дипломатия преследовала цель добиться права Германии «на

самозащиту» в рамках новой замкнутой группировки. Фактически это означало

выдвижение Германией требования на перевооружения. 27 августа 1928 года

германские представители подписали совместно с представителями других

западных держав «общий договор об отказе от войны», или так называемый,

пакт Келлога-Бриана[70]. Таким образом, нужно отметить, что участие

Германии в подобного рода сговоре отнюдь не сближало её с СССР, а напротив,

делало взаимоотношения двух стран напряженными и противоречивыми. В свою

очередь, Германия, в какой-то момент была готова пожертвовать Советской

Россией ради расположения западных государств и поднятия собственного

престижа на международной арене мировых лидеров. Однако, факты истории

говорят о том, что СССР вновь удалось обойти враждебные планы

империалистических держав. Данный шаг доказывается присоединением

Советского Союза к пакту, что срывало антисоветские маневры, в том числе и

германских политических группировок, заинтересованных в переориентации с

востока на запад в сфере дипломатических отношений.

Но не только внешнеполитические факторы заставляли немецкую дипломатию

повернуться к западу: внутриполитическое положение Германии, изменившееся

летом 1928 года, также способствовало корректировке внешнеполитических

интересов. 29 июня 1928 года в Германии произошла смена правительственного

кабинета. По-прежнему министром иностранных дел оставался Штреземан, но 3

июля 1928 года, новый рейхсканцлер Мюллер, выступил в рейхстаге с

правительственным заявлением о внешней политике. Он заявил, что новое

правительство ставит перед собой задачу «обеспечить Германии равноправное

положение среди других народов и стремиться в искреннем сотрудничестве с

другими правительствами к политической и экономической консолидации

Европы[71]». В качестве первой задачи германской внешней политики Мюллер

назвал освобождение ещё оккупированных областей на Рейне и Саарской

области. после этого глава германского правительства потребовал фактически

ревизии Версальского договора о разоружении Германии, демагогически

ссылаясь на принципы равноправии Германии, как члена Лиги наций, а также

нового пересмотра репарационной проблемы.

Следовательно, с этого момента, как видно из слов нового рейхсканцлера

Германии, произошел конкретный поворот к западному ориентиру внешней

политики Германии. Мюллер, говоря о возможном союзе с европейскими

странами, естественным образом не включал в него Советский Союз, который ни

в силу географического, ни в силу политического фактора не мог поместиться

в новой европейской теоретической концепции. Данное предположение доказуемо

появившейся в 1929-30 годах теории французских империалистов о «Пан-

Европе». Эта доктрина получила огромную популярность и в кругах крупно

немецкого монополистического капитала. Для Германии участие во французской

«Пан-Европе» могло дать значительные выгоды, кроме того, данная идея стала

актуальной ещё и потому, что в конце 20-х годов на политической арене

Германии с новой популярностью и силой появились нацистские организации.

Сходство теоретических идей французских империалистов и немецких нацистов

состояло в антисоветской направленности: Советский Союз рассматривался в

обоих случаях как стратегически важная цель, завоевание которой сулило

крупные выгоды экономике всех европейских стран. Немецкий народ, терпевший

страшные лишения и унижения Версаля, был поглощен идеей реванша,

пропагандируемой нацистскими организациями, как возможным выходом из

кризиса.

В августе 1928 года Германия преступила к созданию запрещенного

Версалем военно-морского флота. Было принято решение о постройке броненосца

«А»[72]. Кроме этого значительные уступки были сделаны Германии в ходе

Женевской сессии Совета Лиги Наций в сентябре 1928 года. Именно здесь были

заложены основы нового пересмотра репарационных выплат, получившие в

дальнейшем названия «Плана Юнга».

Новой проблемой не только для Германии, но и для всего мира стал

очередной экономический кризис, очаги которого в немецкой экономике стали

возгораться уже в 1928 году. Это ещё один из немаловажных факторов

отдаления Германии от СССР и налаживания более тесных контактов с

капиталистическими державами, которые осуществляли колоссальные финансовые

вливания в немецкую экономику.

Следовательно, к концу 20-х годов германо-советские отношения

перестали соответствовать руслу взаимовыгодных контактов, но в один момент

длительное сотрудничество между государствами прекратиться не могло.

Поскольку Германия всё ещё находилась в зависимости от Версальских условий,

иностранного финансового капитала, то такой уравновешивающий фактор

международных отношений Германии, как СССР был необходимым структурным

элементом в её дипломатии. Однако, из содержания соответствующих документов

видно, что за последнее время заинтересованность Германии в СССР, как в

стратегически необходимо партнере отпало. Уменьшилась потребность и в

советских военных базах. Характерной чертой конца 20-х годов явилось

стремление Германии использовать все послабления союзников для создания

собственной военной промышленности. В отношении авиации это в основном

осуществлялось в связи с теми уступками, на которые Франция пошла в

вопросах германского авиационного строительства (развитие гражданской

авиации)[73]. В отношении флота (также подводного) наблюдается

сотрудничество Германского морского ведомства с Англией. Характерно, что

основная часть морских кругов Германии в отношении СССР солидарна с

политикой Англии, не одобряя восточной ориентации рейхсвера[74]. Этого

достаточно, чтобы выявить тенденцию уменьшения заинтересованности Германии

в СССР как в вопросе и военно-политическом сотрудничестве, так и в вопросе

сотрудничества советского военного ведомства с РВМ[75].

Важное место в процессе переориентации германской дипломатии заняли

интересы крупной буржуазии германии, которая все больше склонялась к отказу

от парламентских методов правления и передаче власти фашистам. Идеи фашизма

не только меняли форму внутренней государственной организации Германии (как

это покажет дальнейший ход истории), но и резко отрицали какое-либо

равноправное сотрудничество с другими государствами.

Таким образом, к концу 20-х годов в германо-советских отношениях

происходит надлом. Во многом смена целей германской дипломатии объяснялась

внутренним экономическим состоянием, а также новыми внешними условиями,

которые были предоставлены Германии странами Антанты. Дипломатические связи

всё больше и больше подчинялись требованиям немецких монополистов.

Поскольку к концу 20-х годов в Германии уже начало ощущаться приближение

экономического кризиса, естественно, что интересы германского капитала были

целиком и полностью обращены к Западу. Данное обстоятельство было не

случайным, так как именно это направление немецкой дипломатии

способствовало пересмотру и удовлетворению репарационного вопроса, а также

немаловажной финансовой поддержке немецкой промышленности со стороны США,

Англии, Франции и других европейских государств. Следовательно, СССР не

попадал в круг приоритетных партнеров. Тем более, что за последние годы

стала очевидной готовность Германии использовать антисоветские факторы для

достижение уступок Запада, во многом решающим судьбу немецкого государства.

Однако германо-советские отношения не прекратились, поскольку всё ещё

слабая Германия чувствовала, что именно этот союз делает её дипломатию

потенциально сильной и способной к действию.

Забегая вперёд, нужно отметить, что десятилетнее сотрудничество,

главным образом военное, было возможно ещё и потому, что Веймарская

республика и Советское государство нашли общие точки сближения, оказавшись

в очень схожих обстоятельствах. Но как только Германия стала гитлеровской,

а Советский Союз обрел подобные черты тоталитаризма, союзники не так давно

способствующие взаимному процессу накопления военно-политической мощи,

стремительно превращались в соперников. Теперь чувствуя способность

состязаться на международной арене без излишней опеки, оба государства

стали поглощаться личными консолидирующими силами. Иначе говоря,

милитаризация и новые партийно-властные структуры стали проводником

агрессии, хотя и Германия и СССР на весь мир перед мировым сообществом

выступали и соглашались с планами разоружения.

Заключение

Подведя итоги десятилетнего сотрудничества между Германией и

Советской Россией, нужно отметить, что внешнеполитическое сотрудничество

двух государств в первый период между двумя войнами было основано на

взаимных интересах. Преодолевая тяжелые условия и последствия Версальского

мира, германская дипломатия нашла в Советской России именно ту точку опоры,

которая помогла ей противостоять давлению Запада и корректировать в

наиболее выгодном направлении условия Версаля. Советский фактор помог

Германии при её бессилии восстановить свой международный авторитет и

позиции в мировом сообществе. Рапалльский мирный договор стал первым

равноправным соглашением, что являлось крупным дипломатическим успехом и

Германии и СССР. Данный договор стал отправной точкой равноправного и

взаимовыгодного сотрудничества, фактором наибольшей угрозы и давления на

страны Антанты. Наиболее тесные контакты Германии и СССР были налажены в

сфере взаимовыгодного военного сотрудничества, которое, несмотря на свою

нелегальность, было плодотворным. Оба государства в обход мирового

сообщества смогли добиться увеличения своей обороноспособности. Справедливо

будет отметить, что внешнеполитическая деятельность германского

правительства, однако, не была ориентирована исключительно на Восток. Решая

свои личные интересы, крупный монополистический капитал, будучи главным

законодателем внешнеполитических связей, в зависимости от новых условий,

избирательно подходил к определению дипломатического ориентира и выбору

иностранного партнерства. Поэтому в тех случаях, когда Германии было

выгоднее и необходимо сотрудничество со странами Антанты, в германо-

советских отношениях наблюдался спад в сфере делового общения. В этом, на

наш взгляд, нет ничего предосудительного, поскольку дипломатия государства

должна строиться на основании конкретных интересов, соответствующих

наибольшему успеху, в случае их реализации. Но соблюдение международных

норм в дипломатии не должно уходить на второй план, поскольку именно этот

показатель является главным критерием благонадёжности государства, как

союзника и партнера.

Второй этап десятилетнего периода отмечался тем, что ориентация

Германии на Восток стала уменьшаться, в силу того, что некогда

отталкиваемое всеми немецкое государство было принято в Лигу наций, куда

СССР до 1934 года дорога была закрыта. Это обстоятельство сделало Германию

более самостоятельной и независимой в отношениях не только с СССР, но и

другими государствами. Однако германо-советские отношения не были

прекращены, даже несмотря на то, что в числе советского руководства были

лица ярко обличающие Германию в сговоре с Западом и антисоветской

направленности предпринятого жеста германской дипломатии. В силу

политической и экономической необходимости сотрудничество было продолжено.

Начиная с 1925 года и по конец 30-х годов, наиболее ёмко была заполнена

ниша военно-экономического сотрудничества.

Обострение экономической ситуации, начавшееся в 1928 году, и те успехи

германской дипломатии, которые повлекли за собой значительные уступки и в

репарационном плане, и в частичном снятие военных ограничений в отношении

Германии, сделали немецкую внешнюю политику ещё свободней и независимей.

Стало очевидно, что СССР уже не был той единственной незаменимой базой

военно-промышленного развития как в начале 20-х годов.

Отсутствие финансовых средств у советского партнёра, в которых так

нуждалась германская промышленность, особенно в условиях начинающегося

экономического кризиса, делало его еще более неинтересным.

Таким образом, прозападная ориентация, в силу здравого смысла,

планомерно одерживала победу за победой в сфере определения германской

внешней политики. Однако для немецкой промышленности хорошая сырьевая база

советского государства всё еще оставалась интересна.

Другими глазами, вернее с более радикальным взглядом, на СССР

посмотрит Гитлер, до начала правления которого оставалось совсем немного,

но идеи и решения нацистов уже были близки и актуальны для германских

монополистов.

Близорукость советской дипломатии стала роковой ошибкой в дальнейшем

развитии германо-советских отношений.

Источники и литература.

Источники

1. Версальский мирный договор. - М., 1955.

2. Внешняя политика Советского Союза и международные отношения. Сб.

докум., - М.: М. отн., 1971.

3. Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР: Красная Армия

и рейхсвер. 1922-1933 гг. Неизвестные документы. - М.: Советская

Россия. 1992.

4. Локарнская конференция 1925 г. Документы. - М., 1959.

5. Ленин В.И., VIII Всероссийский съезд Советов 22-29 декабря 1920 г.,

-Пол. собр. соч., т. 31, стр. 444-445.

6. Орлов А.С., Георгиев В.А., Георгиева Н.Г., Сивохина Т.А.. Хрестоматия

по истории России с древнейших времён до наших дней. -М.: Проспект,

2000.

7. План Юнга и Гаагская конференция 1929-1930 гг. Документы и материалы.

- М.-Л., 1951.

8. Советско-германские отношения от переговоров в Брест-Литовске до

подписания Рапалльского договора. Сборник документов, т. 2, 1919-1922

гг., - М., 1971.

9. Черчилль У. Вторая Мировая война. В 3-х кн. Кн. 3. т. 5-6. сокр. пер.

с англ.., под ред. А.С. Орлова – М.: Воениздат, 1991.

Литература

1. Ахмадзян А.А. Советско-германские экономические отношения 1922-1932

гг. - Ж. Новая и новейшая история № 4, 1988.

2. Ахмадзян А. А. Военное сотрудничество СССР и Германии 1920-1933 гг.

По новым документам. - Ж. Новая и новейшая история, 1990, № 5 .

3. Биск И. Я. История повседневной жизни населения в Веймарской

республике. - Иваново, 1990.

4. Бишанов В. Танковый погром 1941 года. - М: АСТ, 2004.

5. Бофф Дж. История Советского Союза: В 2 т. - М., 1990.

6. Верт Н. История Советского государства. 1900-1991. - М., 1994.

7. Внешняя политика СССР т. 2; - М: 1964.

8. Внешняя политика Советского Союза. 3-е изд. - М.: Политиздат; 1985.

9. Вопросы стратегии и оперативного искусства в советских военных трудах

(1917-1940 гг.) - М: Воениздат, 1965.

10. Вопросы тактики в советских военных трудах (1917-1940 гг.) - М:

Воениздат, 1970.

11. Воронов Н.Н. На службе военной. - М.: Воениздат, 1963.

12. Гинцберг Л.И. В борьбе против наступления фашизма. – «Европа в новое и

новейшее время.» - М., 1966.

13. Зарницкий С., Сергеев А., ЖЗЛ. Чичерин., - М., 1966.

14. Европа в международных отношениях. 1917-1939. – М., 1979.

15. Европа между миром и войной. 1918-1939. – М., 1992.

16. Европейские государства и США в международных отношениях первой

половины XX века. – Л., 1983.

17. Индукаева Н.С. От войны к миру: политика США в германском вопросе в

1918-1921 гг. – Томск, 1977.

18. Иноземцев Н. Внешняя политика США в эпоху империализма. М.,

Госполитиздат, 1960.

19. История дипломатии. т. 3. - М., 1965.

20. Кобляков И.К. От Бреста до Рапалло. – Госполитиздат, 1954.

21. Кульбакин В.Д. Милитаризация Германии в 1928-1930 гг. - М.,1962.

22. Кульбакин В.Д. Очерки новейшей истории Германии. – М., 1962.

23. Кучинский Ю. История условий труда в Германии (1800-1945) пер. с нем.

- М., 1949.

24. Мотылев В.Е. Экономическая история зарубежных стран. - М., 1961.

25. Норден А. Между Берлином и Москвой. К истории германо-советских

отношений (1917-1921). - М., Из-во ИМО, 1961.

26. Орнатский И.А. Экономическая дипломатия 2-е изд., перераб. и доп. –

М., - М. отн., 1985.

27. Пик В. Великая Октябрьская Социалистическая Революция и германское

рабочее движение. - Госполитиздат, 1957.

28. Постников В.В. США и дауэсизация Германии. - М., 1957.

29. Розанов Г.Л. Очерки новейшей истории Германии. - М., 1957.

30. Руге Г. Германия в 1917-1933 гг. - М.: Наука, 1985

31. Руге Г. Как Гитлер пришел к власти. - М.: Наука, 1985

32. Семенов В.А. Краткий очерк развития советского оперативного искусства.

- М.: Воениздат, 1960.

33. Соколов Б.В. Красная Армия в межвоенный период (1921-1941). - М.,

Наука, 1990.

34. Строков А.А. История военного искусства. - М., Воениздат 1966.

35. Ушаков В.Б. Внешняя политика Германии в период Веймарской республики.

- М., 1958.

36. Файнгар И.М. Очерки развития германского монополистического капитала.

- М., 1958.

37. Файнгар И.М. Проблемы германской промышленности. – М.-Л.., 1969.

38. Шейнис З. Максим Максимович Литвинов: революционер, дипломат, человек.

- М.: 1989.

39. Шикман А.П. Детали отечественной истории. Биографический словарь-

справочник. - М.: АСТ-ЛТД, 1997.

40. Шмелев Н.П. Социализм и международные экономические отношения - М.: М.

отн. 1979.

41. Штерн Л. Германское рабочее движение в новейшее время. – М., 1962.

42. Экономическая история зарубежных стран. под ред. Голубовича В.И. -

Минск; 1989.

43. Экономическая история капиталистических стран. под ред. Кривка П.В.,

Дзюбко И.С., Чунтулова В.Т. - М., 1966.

44. Н.Н. Яковлев. Новейшая история США. - М., 1961.

-----------------------

[1] Европейские государства и США в международных отношениях первой

половины XX века. – Л; 1983.

[2] Версальский мирный договор. М; 1955

[3] Г.Л. Розанов. Очерки новейшей истории Германии. М., 1957, стр. 23

[4] Г. Руге. Германия в 1917-1933 гг. М.: Наука, 1985, стр. 79

[5] Мотылев В.Е. Экономическая история зарубежных стран. М., 1961, стр.148.

[6] Г.Л. Розанов. Очерки новейшей истории Германии. М., 1957, стр. 28

[7] В.Д. Кульбакин. Очерки новейшей истории Германии. М., 1962, стр. 192-

193

[8] А.А. Ахмадзян. Советско-германские экономические отношения 1922-1932

гг. Ж. Новая и новейшая история 1988, №4, стр. 18

[9] Г.Л. Розанов. Очерки новейшей истории Германии. M; 1957, стр. 87.

[10] Г.Л. Розанов. Очерки новейшей истории Германии. M; 1957, стр. 93.

[11] Штерн Л. Германское рабочее движение в новейшее время. М., 1962, стр.

56-77.

[12] В.И. Ленин. Пол. собр. соч.; т. 41 стр. 218

[13] У. Черчилль. Вторая Мировая война. Сокр. пер. с англ. / под ред. А.С.

Орлова – М; Воениздат, 1991.

[14] Версальский мирный договор. М.,1955.

[15] И.Я. Биск История повседневной жизни населения Веймарской республики.

Иваново, 1990

[16] Версальский мирный договор. М; 1955

[17] Версальский мирный договор М; 1955

[18] Руге Г. Германия в 1917-1933 гг. М.: Наука, 1985, стр. 84

[19] Файнгар И.М. Очерки развития германского монополистического капитала.

М; 1958, стр. 211

[20] Европейские государства и США в международных отношениях первой

половины XX века. – Л; 1983.

[21] Д. Ллойд-Джордж. Правда о мирных договорах, т.1. М., 1967, стр. 319

[22] Европейские государства и США в международных отношениях первой

половины XX века. Л., 1983, стр. 82.

[23] Цит. по кн.: Н.Н. Яковлев. Новейшая история США. М;1961, стр. 68.

[24] Ахмадзян А.А. Военное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1933

годах. По новым документам. Ж. Новая и новейшая история № 5 1990 г.

[25] И.К. Кобляков. От Бреста до Ропалло., Госполитиздат 1954. стр. 96

[26] Г.Л. Розанов, Очерки новейшей истории Германии (19118-1933),

Издательство ИМО, 1957, стр. 80.

[27] В. Пик, Великая Октябрьская Социалистическая Революция и германское

рабочее движение. Госполитиздат, 1957, стр.27

[28] В.И. Ленин, VIII Всероссийский съезд Советов 22-29 декабря 1920 г.,

Соч., т. 31. стр. 444-445.

[29] «Советско-германские отношения от переговоров в Брест-Литовске до

подписания Ропалльского договора». Сборник документов, т. 2, 1919-1922 год.

М; 1971, стр. 46-48

[30] Советско-германские отношения от переговоров в Брест-Литовске до

подписания Рапалльского договора. Сборник документов. т. 2. 1919-1922 гг;

М., 1971.

[31] В.Б. Ушаков. Внешняя политика Германии в период Веймарской республики.

М; 1958. стр. 68

[32] И.Т. Кобляков, От Бреста до Рапалло, Госполитиздат, 1954, стр. 213-214

[33] Ахмадзян А.А. Военное сотрудничество СССР и Германии 1920-1933 гг. По

новым документам. Ж. Новая и новейшая история 1990, №5, стр. 11

[34] Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР: Красная Армия

и рейхсвер. Тайное сотрудничество. 1922-1933. М; Советская Россия, 1922,

стр. 98-101

[35] Семенов В.А. Краткий очерк развития советского оперативного искусства.

М.: Воениздат, 1960

[36] Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР: Красная Армия

и рейхсвер. Тайное сотрудничество. 1922-1933. М; Советская Россия, 1922,

стр. 115.

[37] Файнгар И.М. Проблемы германской промышленности. М.-Л., 1964, стр. 96

[38] В.Б. Ушаков. Внешняя политика Германии в период Веймарской республики.

М; 1958. стр.81

[39] Г.Л. Розанов. Очерки новейшей истории Германии. М; 1957, стр. 146

[40] Внешняя политика СССР, т. 2, М; 1964

[41] там же

[42] Орнатский И.А. Экономическая дипломатия. 2-е изд., перераб. и доп. –

М.: М. отн., 1985, стр. 184

[43] Европейские государства и США в международных отношениях первой

половины XX века. – Л., 1983, стр. 171.

[44] В.В. Постников. США и дауэсизация Германии. М; 1957, стр. 129

[45] Г.Л. Розанов. Очерки новейшей истории Германии в период Веймарской

республики. М; 1957, 153

[46] В.В. Постников. США и дауэсизация Германии. М;1957, стр. 134

[47] Мальцан А. – в то время министр иностранных дел Германии; Брокдорф-

Ранцау У. – посол Германии в СССР в 1922-1928 гг.

[48] В.В. Постников. США и дауэсизация Германии. М;1957, стр. 136

[49] «Внешняя политика СССР», т. II, М; 1964, стр. 382

[50] там же, док. № 218 И, стр. 383-384

[51] Орнатский И.А. Экономическая дипломатия 2-е изд., перераб. и доп. –

М.: М. отн., 1985, стр. 198

[52] Ушаков В.В. Внешняя политика Германии в период Веймарской республики

М., 1958, стр. 98

[53] Статья 16 Устава Лиги Наций говорила о санкциях против государства-

агрессора. Члены Лиги были обязаны порвать с таким государством отношения и

выставить по решению совета Лиги определенное количество войск против

агрессора.

[54] «Локарнская конференция 1925 года (Записи заседаний сделанные фон

Дирксиным)», Исторический архив 1956 г., № 5, стр. 133

[55] Хрестоматия по новейшей истории т. 1. М., 1960, Рейнский гарантийный

пакт.

[56] Розанов Г.Л. Очерки новейшей истории Германии. М., 1957, стр. 137

[57] Шмелев Н.П. Социализм и международные экономические отношения. М.: М.

отн., 1979, стр. 114

[58] Соколов В.В. Красная Армия в межвоенный период (1921-1941). М.: Наука,

1990, стр. 92

[59] Ахмадзян А.А. Военное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1933 гг.

По новым документам. Ж. Новая и новейшая история 1990 г., №5, стр. 19

[60] Дьяков Т.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР: Красная Армия

и Рейхсвер 1922-1933 гг. Неизвестные документы. М.: Советская Россия, 1992

г., стр. 148-151

[61] Дьяков Т.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР: Красная Армия

и Рейхсвер 1922-1933 гг. Неизвестные документы. М.: Советская Россия, 1992

г., стр. 154

[62] Ахмадзян А.А. Военное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1933 гг.

По новым документам. Ж. Новая и новейшая история 1990 г., № 5, стр. 16

[63] В. Бешанов. Танковый погром 1941 года (Куда исчезли 28 тысяч советских

таков?). М.: АСТ, 2004, стр. 31-35

[64] Дьяков Т.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР: Красная Армия

и Рейхсвер 1922-1933 гг. Неизвестные документы. М.: Советская Россия, 1992

г., стр. 75-76

[65] там же стр. 81

[66] Внешняя политика Советского Союза. 3-е изд. М.: Политиздат., 1985,

стр. 263-265

[67] «Локарнская конференция 1925 год» стр. 24

[68] «Внешняя политика СССР». т. III, М; 1945, док. № 33 стр. 54-57.

[69] «Внешняя политика СССР», т. III, М; 1945, док. № 37, стр. 225.

[70] В.Б. Ушаков. Внешняя политика Германии в период Веймарской республики.

М., 1958, стр. 106

[71] Розанов Г..Л. Очерки новейшей истории Германии. М., 1975, стр. 132

[72] В.Д. Кульбакин, Милитаризация Германии в 1928-1930 гг.; М., 1962

[73] Ахмадзян А.А. Военное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1933 гг.

По новым документам. Журнал «Новая и новейшая история» № 5, 1990 г.

[74] Дъяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР: Красная армия

и рейхсвер. Тайное сотрудничество 1922-1933 гг. Неизвестные документы. –

М.: Советская Россия. 1992 стр. 162

[75] Министерство рейхсвера.

Страницы: 1, 2, 3