Контрольная: Стилистически окрашенная лексика

Контрольная: Стилистически окрашенная лексика

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

ПО КУРСУ

«СОВРЕМЕННЫЙ РУССКИЙ ЯЗЫК»

«СТИЛИСТИЧЕСКИ ОКРАШЕННАЯ ЛЕКСИКА»

Выполнила:

Санкт-Петербург

2000

Учебные задания

Прочитайте текст 1

Жили нужно старицьок да старушка. Йон вроде как с Максимцьем. Старик скё да

вяжо неводок. Йон наскал сканой пряжи такой. Он бойкой был вязать: “Я пойду

спущать неводка”. Поймал рыбку: “Отпусти назад в море. Я тебе невкой годы

пригожусь”. Йон: “Мы сидим без вологи” (волога — питание). Ета рыбинка

говорит: “На тебе невкои годы загожусе”. “У нас, рыбка, теперь волога будё”.

Ту золоту рыбку спустил обратно. Приходит. Ёона стирать заводит. Розно

корыто. Стирать стала бельё. Старушка: “Жить невчем, избушка худа”. Пошел

старик: “Ну, надоволилась твоя душенька?”. Старушка: “Придурок ты шальной. Не

малттаешь ты. Изба новая, а корыто розно. Розное корыто”. Одурела старуха.

Опять безответной пошёл: “Смилуйся, золотая рыбинка”. Пришел — (а) ей кушаньё

нося, ей ухаживают. Набашенность — как царица. “Надоволилась твоя душенька?”

— справилсе. Ей слуги ухаживают. По цьэтвёрто утро опять безответный пошёл:

“Смилуйся, золотая рыбинка. Не даё старику спокою, чтоб сама рыбка корилась

ей”. Йона хвостиком митнула. Избушка потерялась. У розного корыта и сидит та

старуха.

Задание 1. Выпишите диалектизмы из текста.

Нужно, старицьок, Йон, Максимцьем, скё, вяжо, неводок,, наскал, сканой,

бойкой, спущать, невкой, годы, вологи, Ета, рыбинка, загожусе, будё, золоту,

спустил, Ёона, заводит., Розно, невчем, надоволилась, малттаешь, безответной,

кушаньё, нося, ухаживают, набашенность, справилсе, даё, спокою, корилась,

митнула, потерялась.

Задание 2. Распределите диалектизмы по типам, пользуясь теоретическим

материалом разработки.

Лексические диалектизмы: скё, наскал, сканой, малттаешь, розно.

Семантические диалектизмы: нужно, заводит, безответной, ухаживают, ёона,

набашенность, потерялась.

Фонетические диалектизмы: старицьок, Максимцьем, бойкой, спущать, йон, ета,

будё, золоту, невчем, безответной, кушаньё, нося, справилсе, даё, цьэтвёрто,

митнула.

Словообразовательные диалектизмы: вяжо, невкой, годы, рыбинка, загожусе,

спустил, невчем, надоволилась, спокою, корилась.

Прочитайте текст 2

Погода все хмурится, от скуки ездили в Осиновые дворы за коновалом. Перед

вечером опять пошли в аллею, к шалашу. Посидели, поговорили с Яковом.

Спрашиваем:

— А ты значит куришь, Яков Димидыч?

— Я-то? — сказал он. — А я все могу. Могу курить, могу и цельный год так

ходить. Моя душа прямая, все примая, и мед, и тот прет. На гулянках и

покурить ни плохо. (...)

— А ты был когда-нибудь в Москве? — спросили мы.

— А на що она мне? — сказал он с веселой небрежностью. — Мы люди простые,

черные, Там, говорят, нажива одна, людодерство, усе новорят друг над другом

поверхность одержать, друг у друга что ни на есть ухамить... А вы, я слышал,

на степь ездили?

— Да, — ответили мы, — Да это только говорится степь, а это просто ровная

местность. У нас настоящих степей нету.

— Это правда, у вас тут буераков много, — сказал он. — А вот как выедешь за

Елец, за Задонск, прямо душа радуется, конца краю этой степени не видать до

самого синя-моря идет, до Нагая. И чаво только нету там! И овсы, и ячменя, и

твяты (цветы) усякие, и ковыль белый, седатый... Я так полагаю, лучче нашей

державы на всем свете нету!

Потом рассказал, где, в каких “странах” он бывал — “за самый Царицын

подавался”, — какие “народности” видел, и я все дивился, сколько употребляет

он слов старинных, древних даже, почти всеми забытых: изнугряться вместо

издеваться, ухамить вместо урвать, варяжить вместо торговать, огонь взгнетать

вместо зажигать... Нагайцев он называл кумане — древнее название половцев,

конину — маханиной. Формы у него тоже свои: “Он неладно думал про мужиков”,

сказал он, например, про москвича. А про своего кобелька так: “Он любит воять

в темные ночи”.

И. Бунин. Божье древо.

Задание 1. Найдите диалектизмы, подберите к ним: 1) нейтральные общенародные

синонимы; 2) где возможно, стилистически окрашенные синонимы.

цельный целый

прямая простая

примая принимает

ни плохо неплохо

що что

черные неграмотные, темные

людодерство

усе все

новорят пытаются, норовят

поверхность верх

что ни на есть все, что есть

ухамить отобрать, урвать

на степь в степь

буерак канава, рытвина

степени степи

синя-моря синего моря

чаво чего

овсы овес

ячменя ячмень

твяты цветы

усякие всякие

седатый седой

лучче лучше

изнугряться издеваться

варяжить торговать

(огонь) взгнетать зажигать

кумане Нагайцы

маханина конина

неладно плохо

воять выть

Задание 2. Замените диалектизмы на нейтральные или стилистически окрашенные

литературные слова и посмотрите, как изменяется текст.

Погода все хмурится, от скуки ездили в Осиновые дворы за коновалом. Перед

вечером опять пошли в аллею, к шалашу. Посидели, поговорили с Яковом.

Спрашиваем:

— А ты значит куришь, Яков Димидыч?

— Я-то? — сказал он. — А я все могу. Могу курить, могу и целый год так

ходить. Моя душа простая, все принимает, и мед, и тот прет. На

гулянках и покурить ни плохо. (...)

— А ты был когда-нибудь в Москве? — спросили мы.

— А на что она мне? — сказал он с веселой небрежностью. — Мы люди

простые, неграмотные. Там, говорят, нажива одна, людодерство, все

хотят друг над другом верх одержать, друг у друга все, что

есть, урвать... А вы, я слышал, в степь ездили?

— Да, — ответили мы, — Да это только говорится степь, а это просто ровная

местность. У нас настоящих степей нету.

— Это правда, у вас тут канав много, — сказал он. — А вот как выедешь за

Елец, за Задонск, прямо душа радуется, конца краю этой степи не видать

до самого синего моря идет, до Нагая. И чего только нету там! И

овес, и ячмень, и цветы всякие, и ковыль белый, седой

... Я так полагаю, лучше нашей державы на всем свете нету!

Потом рассказал, где, в каких “странах” он бывал — “за самый Царицын подавался”,

— какие “народности” видел, и я все дивился, сколько употребляет он слов

старинных, древних даже, почти всеми забытых: изнугряться вместо издеваться,

ухамить вместо урвать, варяжить вместо торговать, огонь взгнетать вместо

зажигать... Нагайцев он называл кумане — древнее название половцев, конину —

маханиной. (Прим. В этом абзаце диалектизмы не были заменены на нейтральную

лексику в целях сохранения смысла.) Формы у него тоже свои: “Он плохо

думал про мужиков”, сказал он, например, про москвича. А про своего кобелька

так: “Он любит выть в темные ночи”.

Комментарий:

Текст становится более понятным массовому читателю, но одновременно теряет

местный колорит, самобытность. Образ персонажа, которому принадлежит речь,

насыщенная диалектизмами (Якова Димидыча), становится менее «объемным».

Прочитайте текст 3

Ну, родился-то я, значит, как Христос, в телячьем хлеву и как раз на самое

Рождество. Все дело у меня сперва шло хорошо, а потом я почал запутываться.

Одно по-за одному...

Конечно, семья большая, бедная. Отец-мать нас не больно и нянчили. Зимой на

печке сидим да таракашков за усы имаем. Иного и слопаешь. Ну, зато летом весь

простор наш. Убежишь в траву, в крапиву... Одно дело ясное: мёрло нашего

брата много. Счету не было. Только родилось-то еще больше. Вот оно никто и не

замечал, что мёрли. Мёня, бывало, бабка по голове стукнет либо там тычка даст

в бок: “Хоть бы тебя, Олешка, скорее бог прибрал, чтобы тебе, дураку, потом

зря не мается!” Мне все старухи верную гибель сулили.

А я им всем шиш показал. Взял да и выжил. Конечно, каяться не каялся после

этого, а особого восторгу тоже во мне не было.

Помню, великим постом привели меня первый раз к попу. На исповедь. Я о ту

пору в порточках бегал. Ох, Платонович, эта религия! Она, друг мой, еще с

того разу нервы мне начала портить. А сколько было других разов. Правда, поп

у нас в приходе был хороший, красивый. Матка мне до этого объяснение сделала.

“Ты, — говорит, — Олешка, слушай, что тебя будут спрашивать, слушай и говори:

“Грешен, батюшка!”. Я, значит, и предстал в своем детском виде перед попом...

Он меня спрашивает: “А что, отрок, как зовут тебя?” — “Олешка”, — говорю.

“Раб, — говорит, — божий, кто тебя так непристойно глаголеть выучил? Не

Олешка, бесовского звука слово, а говори: нарече Алексеем”. — “Теперь скажи,

отрок Алексей, какие молитвы ты знаешь?” Я и ляпнул: “Сину да небесину.” —

“Вижу, — поп говорит, — глуп ты, сын мой, яко лесной пень. Хорошо, коли по

малости возраста”. Я, конечно, молчу, только носом взыркаю. А он мне: “Скажи,

чадо, грешил ты перед богом? Морковку в чужом огороде не дергал ли? Горошку

не воровал ли?” — “Нет, батюшка, не дергал”. — “И каменьями в птичек небесных

не палил?” — “Не палил, батюшка”.

Что мне было говорить, ежели я и правда по воробьям не палил и в чужих

загородах шастать у меня моды не было?

Ну та батюшка взял меня за ухо, сдави, как клещами, да и вывинчивать ухо-то:

ухо как в огне горит, да всего обиднее, что здря. А тут еще матка добавила,

схватила ивовый прут, спустила с меня портки и давай стегать. Прямиком на

морозе. Стегает и приговаривает: “Говорено было, говори: грешен! Говорено

было, говори: грешен!”.

Во второй раз пришел на исповедь, а меня вдругорядь этот же момент настиг.

Одну правду попу говорил, а он хоть бы слову моему поверил. После этого я и

думаю своим умом: “Господи! Что мне делать-то! Правду говорю — не верят мне,

а ежели обманывать — греха боюсь. Вот опять надо скоро на исповедь. Опять мне

дёра налажена... Что делать? ... Вот что, думаю, сделаю, возьму, да нарочно и

нагрешу. Другого выхода нет”. Взял я, Платонович, у отца осьминку табаку,

отсыпал в горсть, спички упер, бумажки нашел. Раз — с Винькой Козоковым в

ихний овин, да и давай учиться курить. Устроили практику... Запалил. Голова

кругом, тошнит, а курю... “Я, — это Винька говорит, — я уже давно курю, а

ты?” — “Я, — говорю, — грешу. Мне надо побольше греха, а то опять попадет

после исповеди”.

На исповеди взял да и покаялся. Поп отцу не сказал ни словечка. Уж до того он

довольный был, что меня воспитал...

С того разу я и начал грешить, стегать меня враз перестали. Жизнь другая

пошла. Я, друг мой, так думаю. Мне хоть после этого и легче стало жить, а

только с этого места и пошла в моей жизни всякая путаница. Ты-то как

думаешь?...

В. Белов. Плотницкие рассказы.

Задание 1. Выпишите нелитературную разговорную лексику.

Ну, родился-то я, значит, как Христос, в телячьем хлеву и как раз на самое

Рождество. Все дело у меня сперва шло хорошо, а потом я почал

запутываться. Одно по-за одному...

Конечно, семья большая, бедная. Отец-мать нас не больно и нянчили. Зимой на

печке сидим да таракашков за усы имаем. Иного и слопаешь

. Ну, зато летом весь простор наш. Убежишь в траву, в крапиву... Одно дело

ясное: мёрло нашего брата много. Счету не было. Только родилось-то еще

больше. Вот оно никто и не замечал, что мёрли. Мёня, бывало,

бабка по голове стукнет либо там тычка даст в бок: “Хоть бы тебя,

Олешка, скорее бог прибрал, чтобы тебе, дураку, потом зря не

маяться!” Мне все старухи верную гибель сулили.

А я им всем шиш показал. Взял да и выжил. Конечно, каяться не каялся

после этого, а особого восторгу тоже во мне не было.

Помню, великим постом привели меня первый раз к попу. На исповедь. Я о ту

пору в порточках бегал. Ох, Платонович, эта религия! Она, друг мой,

еще с того разу нервы мне начала портить. А сколько было других

разов. Правда, поп у нас в приходе был хороший, красивый. Матка мне

до этого объяснение сделала. “Ты, — говорит, — Олешка, слушай, что тебя будут

спрашивать, слушай и говори: “Грешен, батюшка!”. Я, значит, и предстал в своем

детском виде перед попом... Он меня спрашивает: “А что, отрок, как зовут тебя?”

— “Олешка”, — говорю. “Раб, — говорит, — божий, кто тебя так непристойно

глаголить выучил? Не Олешка, бесовского звука слово, а говори: нарече

Алексеем”. — “Теперь скажи, отрок Алексей, какие молитвы ты знаешь?” Я и

ляпнул: “Сину да небесину.” — “Вижу, — поп говорит, — глуп

ты, сын мой, яко лесной пень. Хорошо, коли по малости возраста”. Я, конечно,

молчу, только носом взыркаю. А он мне: “Скажи, чадо, грешил ты перед

богом? Морковку в чужом огороде не дергал ли? Горошку не воровал ли?” — “Нет,

батюшка, не дергал”. — “И каменьями в птичек небесных не палил?” — “Не палил,

батюшка”.

Что мне было говорить, ежели я и правда по воробьям не палил и в чужих загородах

шастать у меня моды не было?

Ну та батюшка взял меня за ухо, сдавил, как клещами, да и вывинчивать

ухо-то: ухо как в огне горит, да всего обиднее, что здря. А тут еще

матка добавила, схватила ивовый прут, спустила с меня портки и давай

стегать. Прямиком на морозе. Стегает и приговаривает: “Говорено было,

говори: грешен! Говорено было, говори: грешен!”.

Во второй раз пришел на исповедь, а меня вдругорядь этот же момент

настиг. Одну правду попу говорил, а он хоть бы слову моему поверил. После этого

я и думаю своим умом: “Господи! Что мне делать-то! Правду говорю — не верят

мне, а ежели обманывать — греха боюсь. Вот опять надо скоро на исповедь. Опять

мне дёра налажена... Что делать? ... Вот что, думаю, сделаю, возьму, да

нарочно и нагрешу. Другого выхода нет”. Взял я, Платонович, у отца осьминку

табаку, отсыпал в горсть, спички упер, бумажки нашел. Раз — с Винькой

Козоковым в ихний овин, да и давай учиться курить. Устроили практику...

Запалил. Голова кругом, тошнит, а курю... “Я, — это Винька говорит, — я уже

давно курю, а ты?” — “Я, — говорю, — грешу. Мне надо побольше греха, а

то опять попадет после исповеди”.

На исповеди взял да и покаялся. Поп отцу не сказал ни словечка. Уж до

того он довольный был, что меня воспитал...

С того разу я и начал грешить, стегать меня враз перестали. Жизнь другая

пошла. Я, друг мой, так думаю. Мне хоть после этого и легче стало жить, а

только с этого места и пошла в моей жизни всякая путаница. Ты-то как

думаешь?...

Задание 2. Пользуясь словарями (МАС и Ушакова), определите диалектные и

просторечные, а также неправильные, ненормативные с точки зрения

литературного языка слова и выражения.

Просторечие: сперва, слопать, тычка дать, бабка, дурак, маяться, сулить, шиш,

о ту пору, портки, матка, ляпнуть, взыркать, шастать, дера, налаживать,

осьминка, упереть.

Неправильные, ненормативные формы: почало, одно по-за одному, таракашков,

имали, мерло, восторгу, разу, разов, сину, небесину, та, здря, говорено,

вдругорядь, ихний, враз.

Прочитайте текст 4

Задание 1. Найдите ошибки в речи героя и определите характер ошибок.

Задание 2. Выделите просторечие и неправильные слова и формы.

Значит было так: я приезжаю — настоле записка. Я ее не буду

пирисказывать: она там обзываться начала. Главное я же знаю, почему

она сделала такой финт ушами. Ей все говорили, что она похожа на

какую-то артистку. Я забыл на какую. Но она дурочка не понимает: ну и

что? Мало ли на кого я похожий, я и давай теперь скакать как

длоха на зеркале. Я ей когда говорили, что она похожаона

прямо щастливая становилась. Она и в культ прасвет-школу из-за

этого пошла, она сама говорила. А еслив сказать кому што

он на Гитлера похожий, то што ему тада остается делать: хватать

ружье и стрелять всех подряд? Уж нас на фронте был один такой —

вылитый Гитлер. Его потом куда-то в тыл отправили потому што нельзя

так. Нет, этой все в город надо было? Там говорит меня все узнавать будут? Ну

не дура! Она вобчем то не дура: но малость чокнутая

нащет своей физиономии? Да малоли красивых — все бы

бегли из дому! Я же знаю, он ей сказал: “Как вы здорово похожи на

одну артистку!” Она конешно вся засветилась... Эх, учили вас учили

гусударство деньги ва вас тратила, я вы теперь

сяли на шею обчеству и радешеньки! А государство в убытке...

Эх, вы! ... Вы думаете, еслив я шофер, дак я ничего не

понимаю? Да я вас наскрозь вижу! Мы гусудурству пользу приносим

вот этими самыми руками, которыми я счас пишу, а при стрече

могу этими же самыми руками так засветить промеж глаз, што кое

кто с неделю хворать будет. Я не угрожаю и нечего мне после этого

пришивать, што я кому-то угрожал но при стрече могу

разок угостить. А потому што это тоже неправильно: увидал

бабенку боле или мене ничего на мордочку и сразу

подсыпаться к ней. Увиряю вас хоть я и лысый, но кое кого

тоже мог бы поприжать, потому што в рейсах всякие стречаются

. Но однако я этого не делаю. А вдруг она чья нибудь жена? А

они есть такие што может и промолчать про это. Кто же я буду

перед мужиком, которому я рога надстроил! Я не лиходей

людям.

Теперь смотрите што получается: вот она вильнула хвостом, уехала

куда глаза гладят. Так? Тут семья нарушена. А у ей есть

полная уверенность, што она там наладит новую? Нету.

Она всего навсего неделю человека знала, а мы с ей

четыре года прожили. Не дура она после этого? А государство деньги на

ее тратила — учила. Ну, и где же та учеба? Ее же плохому-то не

учили. И родителей я ее знаю, они в соседнем селе живут хорошие люди. У ей

между прочим брат тоже офицер старший лейтенант, но об ём слышно только

одно хорошее. Он отличник боевой и политической подготовки. Откуда же у

ей это пустозвонство в голове? Я сам удивляюсь. Я вседля ей

делал. У меня сердце к ей приросло. Каждый рас

еду из рейса и у меня душа радуется: скоро увижу. И пожалуйста: мне

надстраивают такие рога! Да черт сий ей не вытерпела там

такой ловкач попался, што на десять минут голову потеряла... Я

бы как-нибудь пережил это. Но зачем совсем то уезжать? Этого я тоже не

понимаю. Как то у меня не укладываится в голове. В жизни

всяко бываит, бываит иной рас слабость допустил человек, но

так вот одним разом жизнь рушить — зачем же так? Порушить—то ее

лехко но снова складывать трудно. А уж ей самой — тридцать лет. Очень мне

счас обидно, поэтому я пишу свой раскас. Еслив уж на то

пошло у меня самого три ордена и четыре медали. И я давно быуж был

ударником коммунистического труда. Но у меня есть одна слабость: как выпью так

начинаю материть всех. Это у меня тоже не укладываится в

голове, тверезый я совсем другой человек. А за рулем меня никтони

разу выпимши не видал и никогда не увидит. И при жене Людмиле я за все

четыре года ни разу не матернулся, она это может подтвердить. Я ей

грубого слова никогда не сказал. И вот пожалйста она же мне

надстраиваит такие прямые рога! Тут кого хошь обида возьмет. Я

тоже — не каменный. С приветом. Иван Петин. Шофер 1 класса.

Примечание. Курсивом выделены грамматические ошибки, жирным шрифтом –

просторечные слова и выражения.

Задание 3. Подберите литературные лексические эквиваленты.

Значит, было так: я приезжаю — на столе записка. Я ее не буду

пересказывать: она там начала называть меня обидными прозвищами. Главное, я

же знаю, почему она так поступила. Ей все говорили, что она похожа на

какую-то артистку. Я забыл на какую. Но она, глупая, не понимает: ну и

что? Мало ли на кого я похож – мне что же, начать скакать, как

блоха на зеркале? Я ей когда говорил, что она похожа, она

прямо счастливая становилась. Она и в культпросветшколу из-за

этого пошла, она сама говорила. А если сказать кому-нибудь,

что он на Гитлера похож, то что ему тогда остается

делать, хватать ружье и стрелять во всех подряд? У нас на

фронте был один такой — вылитый Гитлер. Его потом куда-то в тыл отправили,

потому что нельзя так. Нет, этой все в город надо было! Там, говорит,

меня все узнавать будут. Ну не глупая ли? Она, в общем-то, не

глупая, но немного ненормальная насчет своего лица. Да

мало ли красивых — все бы убегали из дому! Я же знаю, он ей сказал:

“Как вы похожи на одну артистку!” Она, конечно, вся засветилась... Эх,

учили вас, учили, государство деньги на вас тратило, а

вы теперь сели на шею обществу и рады! А государство в

убытке...

Эх, вы! ... Вы думаете, если я шофер, то я ничего не понимаю? Да

я вас насквозь вижу! Мы государству пользу приносим вот

этими руками, которыми я сейчас пишу, а при встрече могу

этими же самыми руками так между глаз ударить, что кое-кто

неделю болеть будет. Я не угрожаю, и не надо после этого

утверждать, что я кому-то угрожал, но при встрече могу и

ударить. А потому что это тоже неправильно: увидал женщину

более или менее симпатичную - и сразу начал с ней заигрывать.

Уверяю вас, хоть я и лысый, но кое-кого тоже мог бы соблазнить

, потому что в рейсах всякие встречаются. Однако я этого не

делаю. А вдруг она чья-нибудь жена? А среди них есть такие,

которые могут и промолчать про это. Кто же я буду перед мужчиной,

которого я обманул! Я не хочу причинять зло людям.

Теперь смотрите, что получается: вот она вильнула хвостом,

уехала неизвестно куда. Так? Тут семья разрушена. А у нее

есть полная уверенность, что она там построит новую? Нет

. Она всего неделю человека знала, а мы с ней четыре года

прожили. Не глупая ли она после этого? А государство деньги на нее

тратило — учило. Ну, и где же та учеба? Ее же плохому-то не учили. И

родителей я ее знаю, они в соседнем селе живут, хорошие люди. У нее,

между прочим, брат тоже офицер, старший лейтенант, но о нём слышно

только хорошее. Он отличник боевой и политической подготовки. Откуда же у нее

это легкомыслие в голове? Я сам удивляюсь. Я все для нее делал.

Я к ней привязался. Каждый раз еду из рейса, и у меня душа радуется:

скоро увижу. И пожалуйста: мне изменяют! Ну, пусть не

вытерпела, там такой хитрый человек попался, что на десять

минут голову потеряла... Я бы как-нибудь пережил это. Но зачем совсем-то

уезжать? Этого я тоже не понимаю. Как-то у меня не укладывается

в голове. В жизни всякое бывает, бывает иной раз

слабость допустил человек, но так вот сразу жизнь рушить — зачем же так?

Порушить—то ее легко, но снова складывать трудно. А уж ей самой —

тридцать лет. Очень мне сейчас обидно, поэтому я пишу свой расказ

. Если уж на то пошло, у меня самого три ордена и четыре медали. И я

давно бы уж был ударником коммунистического труда. Но у меня есть одна

слабость: как выпью, так начинаю неприличными словами всех ругать. Это

у меня тоже не укладывается в голове, трезвый я совсем другой

человек. А за рулем меня никто ни разу в нетрезвом состоянии не

видал и никогда не увидит. И при жене Людмиле я за все четыре года ни разу не

выругался, она это может подтвердить. Я ей грубого слова никогда не сказал.

И вот пожалуйста - она же меня так обманывает! Тут кого

хочешь обида возьмет. Я тоже — не каменный. С приветом. Иван Петин. Шофер 1

класса.

Прочитайте текст 5

Я кое-как пригладил волосы и вернулся в вагон. Публика посмотрела в меня

почти безучастно, круглыми, как будто ничем не занятыми глазами...

Мне это нравится. Мне нравится, что у народа моей страны глаза такие пустые и

выпуклые. Это вселяет в меня чувство законной гордости. Можете представить

себе, какие глаза там. Где все продается и все покупается: глубоко

спрятанные, притаившиеся, хищные и перепуганные глаза... Коррупция,

девальвация, безработица, пауперизм... Смотрят исподлобья, с неутихающей

заботой и мукой — вот какие глаза в мире Чистогана...

Зато у моего народа — какие глаза! Они постоянно навыкате, но — никакого

напряжения в них. Полное отсутствие всякого смысла — но зато какая мощь!

(Какая духовная мощь!) Эти глаза не продадут. Ничего не продадут и ничего не

купят. Что бы ни случилось с моей страной. Во дни сомнений, во дни тягостных

раздумий, в годину любых испытаний и бедствий — эти глаза не сморг­нут. Им

все божья роса...

Мне нравится мой народ. Я счастлив, что родился и возмужал под взглядами этих

глаз. Плохо только вот что: вдруг да они заметили, что я там сейчас на

площадке выделывал?... Кувыркался из угла в угол, как великий трагик Федор

Шаляпин, с рукою на горле, как будто меня что душило?

Ну да, впрочем, пусть. Если кто и видел — пусть. Может, я там что

репетировал? Да... В самом деле. Может я играл в бессмертную драму “Отелло,

мавр венециан­ский”? Играл в одиночку и сразу во всех ролях? (...) Да мало ли

что я там делал?

Вон — справа, у окошка — сидят двое. Один такой тупой-тупой и в телогрейке. А

другой такой умный-умный и в коверкотовом пальто. И пожалуйста — никого не

стыдятся, наливают и пьют. Тупой-тупой выпьет, крякнет и говорит: “А! Хорошо

пошла, курва!” А умный-умный выпьет и говорит: “Транс-цен-ден-тально!”...

Поразительно! Я вошел в вагон и сижу, страдаю от мысли, за кого меня приняли

— мавра или не мавра? плохо обо мне подумали, хорошо ли? А эти — пьют горячо

и открыто, как венцы творения, пьют с сознанием собственного превосходства

над миром... «Закуска типа “Я вас умоляю!”... Я, похмеляясь утром, пью —

прячусь... а эти!! “Транс-цен-ден-тально!”».

Мне очень вредит моя деликатность, она исковеркала мне мою юность. Мое

детство и отрочество... Скорее так: скорее это не деликатность, а просто я

безгранично расширил сферу интимного — сколько раз это губило меня...

В. Ерофеев. Москва-Петушки.

Задание 1. Найдите в тексте книжную и разговорную лексику, в том числе

нелитературно просторечную.

Задание 2. Определите разновидности и стилистическую окрашенность книжной

лексики.

Книжная лексика:

Научная: трансцендентально

Публицистическая: коррупция, девальвация, безработица, пауперизм

Лекскика художественного стиля: духовный, тягостный, раздумье, отрочество,

интимный, безгранично

Торжественная и возвышенная лексика: вселять (чувство), година, возмужать,

венец (творения).

Разговорная лексика

Разговорно-бытовая: телогрейка, пусть, крякнуть,

Просторечие: Чистоган, выделывать, похмеляться, божья роса

Грубое просторечие: курва.

Прочитайте текст 6

Стритовая песня

Даун пойду я по стриту,

В шоп пролукать загляну

Там мои френды стоят

у френдов айзы горят эври монинг.

А было б рубль сорок семь

Было клево бы совсем

Я в беде не одинок

Есть у нас один ванёк

Старая система аск

Снова выручает нас

А было б рубль сорок семь

Было б клево совсем

Вот подходят две герлы:

Ах, спасите от урлы!

Нам не страшен хулиган

Получает по рогам кантри бой.

Задание 1. Найдите варваризмы и определите их значения, а также

словообразовательные и словоизменительные элементы.

Задание 2. Разграничьте варваризмы и жаргонизмы.

Задание 3. Пользуясь словарями, дайте толкования выделенных слов.

Даун - вдоль (варв.), от англ. down – вниз

Стрит – улица (варв.), от англ. street - улица

Шоп - магазин (варв.), от англ. shop - магазин

Пролукать – посмотреть (варв.) про-лук-а-ть, от англ. look - смотреть

Френд - друг, приятель (варв.), от англ. friend - друг

Айзы – глаза (варв.), айз-ы, от англ. eyes - глаза

Эври монинг - каждое утро (варв.), от англ. every morning – каждое утро

Клево – хорошо (жарг.)

Аск ­ процесс выпрашивания денег у посторонних людей (жарг.), от англ.

ask – спрашивать

Герла – девушка (жарг.), герл-а, от англ. girl – девушка, девочка

Урла – хулиганы, шпана (жарг.)

По рогам – в сочетании «получать по рогам» – быть избитым (жарг.)

Кантри бой – зд.деревенщина (варв.), от англ. country boy – деревенский парень.

Прим. С формальной точки зрения, слова «аск» и «герла», определенные здесь

как жаргонизмы, являются варваризмами, так как представляют собой английские

слова, употребленные внутри русской речи. Однако поскольку они уже прочно и

органично вросли в молодежный (преимущественно хиппи) жаргон, я сочла

необходимым отнести их к жаргонизмам.

Прочитайте текст 7

А. — Таня, а там все мясо провернутое?

Т. — Там в миске, да.

А. — Так... Я тогда все и возьму. У вас, Тань, молочный (магазин) стал какой-

то кошмарный.

Т. — Да.

А. — И молока нет, и сырков там не найдешь. Ужас!

Т. (ребенку) — Сейчас супчик будем есть.

А. — Как пить хочется. А? И никак открыть не могу. Что это такое? (В. берет

сифон)

В. — Резинка тут засосалась. Ты гляди. А? Как засосалась! Ну что ж это такое, а?

А. — Витусь! Ну что, никак не выходит, да?

В. — Ты гляди, как засосалась!

А. — Ты из воды-то вынь.

В. — Сейчас мы его... Вот так... Ну во-о-т.

(Русская разговорная речь. Тексты. М., 1978.)

Задание 1. Определите словообразовательные и лексические особенности

разговорной речи.

Редукция последнего гласного в обращениях: Тань, Витусь;

наличие уменьшительно-ласкательных форм: супчик;

употребление частицы «-то»: из воды-то;

употребление частиц «а» и «да» в конце предложения: «Ну что ж это такое, а?»,

«.Никак не выходит, да?»

Задание 2. Выделите и напишите разновидности разговорной лексики.

Разговорно-бытовая: провернутый, гляди, кошмарный, супчик

Просторечие: ужас.

Прочитайте текст 8

— У вас есть семья? — спросила Тамара, заранее завидуя его жене.

— Сейчас нет. Мы разошлись.

— Почему?

— Я все время машину собирал. Ей скучно стало. Она к соседу ушла. Он вторую

половину дома занимает. Теперь машина есть, а жены нет.

— Жалеете?

— А так жена была бы, а машины не было.

— А что главное?

— Жену не обязательно всем показывать, а машину видят все.

Тамара видела, что он шутит, но “в каждой шутке есть доля шутки”, как говорит

подруга Нелка. Доля шутки, а остальное правда.

— А сосед чем занимается? — спросила Тамара.

— На соках работает. Химичит.

— Ворует?

— Рискует, — уточнил Юра.

— А с кем вы разговаривали? Возле машины? После суда?

— А.., — вспомнил Юра. — Это Римка. Жена Рудика.

— А Рудик кто?

— Мой институтский товарищ. Он сейчас барменом работает.

— Она вам нравится?

— Кто?

— Римка.

— Так она жена моего приятеля, — повторил Юра, и Тамара поняла, что жен

приятелей он не рассматривает. И не видит. Это прикладное к приятелю и

самостоятельного значения не имеет. (...) Тамара опустила лицо и заплакала.

Юра не мешал.

— Плачь, если хочешь, — разрешил он, переходя на “ты”. — Но вообще учти —

жизнь придумана не нами, и придумана здорово. Тот, кто ее придумал — не

фраер. А мы ее сами портим. Берем и портим. Вот этими руками. — Он протянул

красивые умные руки Тамаре.

— А исправить можно? — спросила Тамара.

— Вот этими же руками.

— А ты... А у тебя... все так, как ты хочешь?

— Пока нет. Но будет так.

— Значит, ты действенный, положительный герой...

Тамара полезла в сумочку за платком. Платка не оказалось. Она вытерла лицо

ладонью.

В. Токарева. Пять фигур на постаменте.

Задание 1. Выделите в тексте нейтральную и разговорную лексику.

Разговорная: на соках (вместо «в отделе соков»), химичить, Римка, Рудик,

институтский, фраер.

Задание 2. Замените прямую речь косвенной и проследите, какие смысловые и

стилистические изменения происходят с текстом.

Заранее завидуя его жене, Тамара поинтересовалась, есть ли у него сеьмя. Он

ответил, что они с женой разошлись. У нее возник естественный вопрос -

почему, и он пояснил, что все время собирал машину, а жене стало скучно и она

ушла к соседу, который занимает вторую половину дома. Посетовал, что теперь

машина есть, а жены нет. Тамара заинтересовалась, жалеет ли он об ушедшей

жене. Юра заметил, что в противном случае была бы жена, а машины бы не было,

а на вопрос о том, что для него главное, ответил, что жену не обязательно

всем показывать, а машину видят все.Тамара видела, что он шутит, но “в каждой

шутке есть доля шутки”, как говорит подруга Нелка. Доля шутки, а остальное

правда.

Тамара спросила, чем занимается сосед, и услышала в ответ, что он «работает

на соках», «химичит». Тамара предположила, что это значит «ворует», но Юра

уточнил – «рискует».

Затем Тамара попыталась выяснить, с кем он разговаривал возле машины после

суда. Юра припомнил, что это Римка, жена Рудика, на что услышал вполне

закономерный вопрос о том, кто такой Рудик, и пояснил, что это его

институтский товарищ, который в данный момент работает барменом.

Тамар спросила, нравится ли она ему, но Юра не понял о ком речь. Пришлось

пояснить, что о Римке. Юра повторил, что она жена его приятеля, и Тамара

поняла, что жен приятелей он не рассматривает. И не видит. Это прикладное к

приятелю и самостоятельного значения не имеет. (...) Тамара опустила лицо и

заплакала.

Юра не мешал.

Переходя на ты, он вскользь бросил, что она, конечно, может плакать, если

хочет, но жизнь придумана не ими, и придумана здорово, и что тот, кто ее

придумал – не «фраер», а люди сами ее портят. Протягивая как бы в

доказательство красивые умные руки Тамаре, он заметил, что «вот этими

руками». Тамара спросила, можно ли ее исправить, и получила в ответ, что «вот

этими же руками».

Потом Тамара нерешительно поинтересовалась, всегда ли все происходит так, как

Юра хочет, и услышала в ответ, что пока нет, но обязательно будет.

После этого она была вынуждена признать, что он действительно положительный

герой.

Тамара полезла в сумочку за платком. Платка не оказалось. Она вытерла лицо

ладонью.

Комментарий:

При замене прямой речи косвенной текст теряет непринужденность, становится

несколько надуманным (особенно, если косвенная речь занимает большой объем),

что сильно ограничивает употребление косвенной речи в художественных текстах.

Основной акцент смещается от прямой речи к словам автора, поэтому требуется

большое разнообразие синонимичных слов и оборотов для отображения процесса

высказывания мысли персонажей, а также умение выразить эмоции, которые ранее

выражались речью героев, словами автора. Просторечные, сленговые, диалектные

слова и выражения недопустимы; если ситуация требует их использования для

передачи колорита оригинального высказывания, то их нужно заключить в

кавычки. (Прим. Разговорно-бытовые лексические единицы допустимы в

ограниченных количествах при определенном авторском стиле – когда автор

изначально взял «доверительный», «свойский» тон, однако их употребление

требует определенного умения, можно даже сказать «виртуозности».)

Прочитайте текст 9

1. — Толстому подражаете, — сказал Рудольфи.

Я рассердился.

— Кому именно из Толстых? — спросил я. — Их было много... Алексею ли

Констинтинычу, известному писателю, Петру ли Андреичу, поймавшему за границей

царевича Алексея, нумизмату ли Ивану Ивановичу или Льву Николаевичу?

— Вы где учились?

Тут приходится открыть маленькую тайну. Дело в том, что я окончил в

университете два факультета и скрывал это.

— Окончил церковноприходскую школу, — сказал я, кашлянув.

— Вот как! — сказал Рудольфи, и улыбка тронула слегка его губы. (...) Бога

ради, ... я просто так, — и добавил: — Интересно, человек окончил приходскую

школу, бреется каждый день и лежит на полу возле керосинки. Вы — трудный

человек! Ваш роман Главлит не пропустит, и никто его не напечатает. Его не

примут ни в “Зорях”, ни в “Рассвете”. (...) И тем не менее я этот роман у вас

беру... (сердце мое сделало перебой) и заплачу вам (тут он назвал чудовищно

маленькую сумму, забыл какую) за лист. Завтра он будет перепечатан на

машинке.

— В нем четыреста страниц! — воскрикнул я хрипло.

— Я разниму его на части, — железным голосом говорил Рудольфи. — Переписка за

ваш счет... затем: надо будет вычеркнуть три слова — на странице первой,

семьдесят первой и триста второй.

Я заглянул в тетради и увидел, что первое слово было “Апокалипсис”, второе —

“архангелы” и третье — “дьявол”.

2. Украсть не трудно. На место положить — вот в чем штука. Имея в кармане

браунинг в кобуре, я приехал к моему другу. Сердце мое екнуло, когда еще

сквозь дверь я услыхал его крики:

— Мамаша! А еще кто?

Глухо слышался голос старушки, его матери:

— Водопроводчик...

— Что случилось? — спросил я, снимая пальто.

Друг оглянулся и шепнул:

— Револьвер сперли сегодня... Вот гады...

Старушка-мамаша носилась по всей маленькой квартире, ползала по полу в

коридоре, заглядывая в какие-то корзины.

— Мамаша! Это глупо! Перестаньте по полу елозить! (...)

— Парфеша! Не входил он в кабинет, — робко говорила мамаша, — прямо к крану

прошел.

— Больше никого не было? А вчера кто был?

— И вчера никого не было! Только вы заходили, и больше никого.

И друг мой вдруг выпучил на меня глаза.

— Позвольте, — сказал я с достоинством.

— Ах! И до чего же вы обидчивые, эти интеллигенты! — вскричал друг. — Не

думаю же я, что это вы сперли.

И тут же понесся смотреть, к какому крану проходил водопроводчик. При этом

мамаша изображала водопроводчика и даже подражала его интонациям. Старушка

пошла, подражая водопроводчику, в кухню, друг мой устремился за нею, я сделал

одно ложное движение, якобы за ними, тотчас свернул в кабинет, положил

браунинг не в левый, а в правый ящик стола и отправился в кухню. (...)

Ликвидировав висевший на моей совести вопрос с револьвером, я сделал шаг,

который можно назвать рискованным, — бросил службу в “Вестнике пароходства”.

М. Булгаков. Театральный роман.

Задание 1. Найдите в тексте функционально-стилистически и эмоционально-

оценочно окрашенную лексику.

Задание 2. Определите виды стилистической окраски.

1. — Толстому подражаете, — сказал Рудольфи.

Я рассердился.

— Кому именно из Толстых? — спросил я. — Их было много... Алексею ли

Констинтинычу, известному писателю, Петру ли Андреичу, поймавшему за границей

царевича Алексея, нумизмату ли Ивану Ивановичу или Льву Николаевичу?

— Вы где учились?

Тут приходится открыть маленькую тайну. Дело в том, что я окончил в

университете два факультета и скрывал это.

— Окончил церковноприходскую школу, — сказал я, кашлянув.

— Вот как! — сказал Рудольфи, и улыбка тронула слегка его губы. (...) Бога ради,

... я просто так, — и добавил: — Интересно, человек окончил приходскую школу,

бреется каждый день и лежит на полу возле керосинки (устно-разг.

). Вы — трудный человек! Ваш роман Главлит (устно-разг.) не

пропустит, и никто его не напечатает. Его не примут ни в “Зорях”, ни в

“Рассвете”. (...) И тем не менее я этот роман у вас беру... (сердце мое сделало

перебой) и заплачу вам (тут он назвал чудовищно (устно-разг.)

маленькую сумму, забыл какую) за лист. Завтра он будет перепечатан на машинке.

— В нем четыреста страниц! — воскрикнул я хрипло.

— Я разниму его на части, — железным голосом говорил Рудольфи. — Переписка за

ваш счет... затем: надо будет вычеркнуть три слова — на странице первой,

семьдесят первой и триста второй.

Я заглянул в тетради и увидел, что первое слово было “Апокалипсис”, второе —

“архангелы” и третье — “дьявол”.

2. Украсть не трудно. На место положить — вот в чем штука. Имея в кармане

браунинг в кобуре, я приехал к моему другу. Сердце мое екнуло, когда еще сквозь

дверь я услыхал (разг. форма) его крики:

— Мамаша (прост.)! А еще кто?

Глухо слышался голос старушки (ласк.), его матери:

— Водопроводчик...

— Что случилось? — спросил я, снимая пальто.

Друг оглянулся и шепнул:

— Револьвер сперли (грубо-прост.), сегодня... Вот гады (бран.)...

Старушка-мамаша носилась по всей маленькой квартире, ползала по

полу в коридоре, заглядывая в какие-то корзины.

— Мамаша! Это глупо! Перестаньте по полу елозить! (...)

— Парфеша (ласк.)! Не входил он в кабинет, — робко говорила

мамаша, — прямо к крану прошел.

— Больше никого не было? А вчера кто был?

— И вчера никого не было! Только вы заходили, и больше никого.

И друг мой вдруг выпучил (разг.) на меня глаза.

— Позвольте, — сказал я с достоинством.

— Ах! И до чего же вы обидчивые, эти интеллигенты! — вскричал друг. — Не думаю

же я, что это вы сперли.

И тут же понесся смотреть, к какому крану проходил водопроводчик. При этом

мамаша изображала водопроводчика и даже подражала его интонациям.

Старушка пошла, подражая водопроводчику, в кухню, друг мой устремился за

нею, я сделал одно ложное движение, якобы за ними, тотчас свернул в кабинет,

положил браунинг не в левый, а в правый ящик стола и отправился в кухню. (...)

Ликвидировав висевший на моей совести вопрос с револьвером, я сделал шаг,

который можно назвать рискованным, — бросил службу в “Вестнике (

книжн.) пароходства”.

М. Булгаков. Театральный роман.

Прочитайте текст 10

Журналист: Какие должны быть глаза у идеального политического лидера?

1-я женщина: Ну, честные глаза. Нет, этот мне не нравится. Наивные все-таки

глаза. Ну, это лучше, чем бегающие глаза, но все-таки мне кажется, он

нереально смотрит на наш мир.

2-я женщина: Ну, очень волевой такой взгляд, на самом деле. Да, вот, может

быть, его глаза тоже очень бы подошли.

1-ый мужчина: Это грустные глаза. Я бы считал, что у политического деятеля

должны быть веселенькие и лукавые. Вот это уже лучше.

2-ой мужчина: Нет, это, вы знаете, скорее взгляд не политика, а взгляд

покорителя женских сердец. Но, как говорят, если человек может управлять

женщиной, может управлять государством. Глаза должны быть, во-первых,

незамутненные как алкоголем, так и лишними мыслями. Человек должен четко

видеть перед собой перспективу. О, это уже лучше.

3-я женщина: Очень нежные и добрые глаза — это для спутника жизни. Я думаю,

что это должны быть глаза глубокие, большие глаза, в общем-то с большими

бровями. Что-то в них немножко есть.

Журналист: То есть вот его прямо и возьмем.

3-я женщина: Правда, вот брови не совсем в порядке. Я бы их немножечко

подкорректировала, потому что они, в общем-то, у него не в порядке, смотрят в

разные стороны, сделала бы одной линией, но оставила ту же самую густоту.

Журналист: Теперь, к этим глазам, какой нос подойдет?

2-ой мужчина: Вы знаете, мне кажется, у политика нос должен быть как у всех.

Но чуть-чуть другой, чуть-чуть лучше. Ну, если хороший человек, то хороший

нос должен быть. Чем больше, тем лучше.

Журналист: Усов не должно быть, да?

3-я женщина: Да, я считаю, что да. Усы, в общем-то, собирают микробы в

большом количестве. Да, вот этот рот мне нравится очень. Конечно.

Фонограмма передачи “Пресс-клуб”.

Задание 1. Распределите по группам нейтральную, разговорную и книжную лексику.

Журналист: Какие должны быть глаза у идеального политического лидера?

1-я женщина: Ну, честные глаза. Нет, этот мне не нравится. Наивные

все-таки глаза. Ну, это лучше, чем бегающие глаза, но все-таки мне

кажется, он нереально смотрит на наш мир.

Страницы: 1, 2