КОРОЛЕВСКИЕ СЛУГИ И ЯКОВИТСКИЙ ДВОР В АНГЛИИ 1603-1625 - (диссертация)

КОРОЛЕВСКИЕ СЛУГИ И ЯКОВИТСКИЙ ДВОР В АНГЛИИ 1603-1625 - (диссертация)

Если подарки, чаевые и другие дополнительные платы должны были лишь ускорить прохождение дела или улучшить качество выполняемой работы, и поэтому не вызывали возмущений, то взятка (bribe) должна была убедить кого-либо дать обратный ход делу, изменить его, направить по незаконному пути. В этом, по мнению современников, состояло их отличие, и именно в этом была предосудительность взятки. В 1619 г. Звездная палата определила взятку как использование "денег, предназначенных для общественной службы в личных целях" и как деньги, "взятые неправильно для вознаграждения" в личных целях в благодарность во время несения общественной службы. [557 Peck L. L. Court Patronage.... P. 162. ]Годы с 1613 по 1621 многими исследователями рассматриваются как расцвет взяточничества(в частности, Дж. Эйлмер, Л. Стоун, Л. Пекк). Согласно дебатам 1624 г. взятка была отнесена к вымогательству, т. е. к чрезмерной оплате, в то время как подарки и чаевые рассматривались как справедливое вознаграждение (reward). Уровень реальных доходов королевских слуг показывает, что коррупция вряд ли была следствием инфляции и роста цен, тем более, что она больше всего процветала среди обеспеченных категорий слуг.

Таким образом, совокупный годовой доход королевских слуг возрастал в десятки раз в сравнении с официальным жалованием. Например, должности “Белого штата” и Гофмаршальской конторы, чей оклад варьировался в пределах 100-200 ф. реально приносили доход в 2-3 тыс. ф. в г. , а придворные прачки позволяли себе содержать прислугу. Главы придворных хозяйственных служб имели от 300 до 900 ф. в год, камер-юнкеры и камер-пажи— в пределах 100-200 ф. , слуги низшего звена —20-60 ф. в год. При этом “рыночная”, если так можно говорить, стоимость должности в случае предложения ее покупки или продажи возрастала в 2, 5 - 3 раза. [558 Aylmer G. E. The King’s servants.... P. 204 - 210. ]Тем не менее, для самого низшего звена слуг реально существовали материальные проблемы. В 1608 г. один из королевских аптекарей получил 60 ф. для приготовления лекарств "для самых низших слуг" двора. [559 CSPDom. 1603-1610.... P. 445. ] Среди современников часто существовали противоположные точки зрения на финансовую ценность придворных должностей. Неудачные претенденты, как правило, считали, что должности приносят значительные материальные выгоды, а сами слуги хаусхолда постоянно жаловались на низкие доходы и частые задержки с выплатами. Безусловно, среди слуг были как счастливчики, заметно обогатившиеся, так и неудачники, погрязшие в долгах. Следует отметить, что именно для яковитского периода значительную роль в поддержании благополучия придворных слуг стала играть королевская щедрость, еще сильнее привязывавшая задолжавших слуг к королю. При этом для большинства слуг главным источником доходов оставалась земля. Яков I, понимая это, с одной стороны стремился прикрепить своих слуг к земле, чтобы ослабить давление на бюджет и укоренить шотландских слуг, а с другой, не желая ослаблять их зависимость от короны, всячески подчеркивал условность держаний. Хотя следует отметить, что для королевских фаворитов и влиятельных патронов, контролировавших распределение должностей, земельные и должностные источники доходов были сопоставимы. В 1619 г. Бэкингем получил 5. 000 ф. дохода от земли и 4. 000 ф. - от собственных должностей, 4. 500 ф. - от продажи должностей и титулов, остальные от экономических привилегий, всего около 18. 000 ф. [560 Peck L. L. Court Patronage.... P. 15. ]

Не меньше, а часто намного больше доходов были расходы слуг королевского двора. В первую очередь это относится к высшему звену. Нормы придворной жизни требовали от них быть одетыми по последней моде (мужской костюм с вышивкой и отделкой нередко доходил до 1. 000 ф. ), быть щедрыми со своим окружением, снимать для себя и для них дома в престижном западном районе Лондона, заниматься покровительством и меценатством. Л. Стоун оценивает подобные расходы от 2 до 10 тыс. ф. в год. [561 Stone L. The Crisis.... P. 208. ]Особенно велики были расходы лиц, которые занимали финансово ответственные посты. Им часто приходилось компенсировать дефицит бюджета своего ведомства из собственного кармана. К перечисленным расходам необходимо добавить средства, потраченные на продвижение по службе или покупку должности, которые окупались в среднем только через 2-4 года. Естественно, что никакие официальные формы оплаты не могли компенсировать подобные расходы. Приходилось надеяться на благосклонность и щедрость монарха. Тем не менее, двор всегда оставался в глазах провинциальной аристократии и, отчасти, джентри тем местом, где “разыгрываются высокие призы”.

В целом слуги королевского хаусхолда находились в более выгодном положении, чем служащие других государственных институтов, в связи с тем, что их причастность ко двору и к королю лично позволяла компенсировать недостаточно высокий уровень официального жалования, не нарушая придворных регламентов и ордонансов. В тоже время придворные слуги находились в гораздо большей зависимости от внутренней политики короны и ее финансового положения. К тому же, как показывает практика, Якову I и его администрации было гораздо легче сэкономить на доходах рядовых придворных слуг, чем на собственных королевских расходах и щедрости к избранным придворным.

Таким образом, в отличие от тюдоровского периода, когда, по мнению Бреддока, корона осознавала тяжелое финансовое положение придворных слуг в условиях инфляции и использовала различные способы его поддержания, Яков I в этом отношении разделил свой двор на две неравные части. К первой относились избранные высшие слуги, прежде всего шотландцы Королевской Спальни, которым доставалась львиная доля королевской милости, ко второй–все остальные слуги, за счет которых проводилась экономия. Тем самым при яковитском дворе был создан почти непреодолимый социально-экономический барьер между слугами.

3. 2. Некоторые особенности механизма получения придворных должностей, карьеры и статуса королевских слуг.

Занять официальное положение на придворной иерархической лестнице было не таким простым делом. Двор и его отдельные службы представляли собой достаточно замкнутую корпорацию в том смысле, что количество страждущих получить доступ ко двору всегда на много превышало количество свободных должностей в штате двора. Лица, уже состоящие в штате, рассматривали вновь прибывших как конкурентов собственной придворной карьере. Конкуренция не только за свободные места, но и за те посты, которые могли в перспективе освободиться, была чрезвычайно высока. Например, известный поэт и драматург начала XVII в. Бен Джонсон являлся вторым (! ) наследователем (т. е. получил грант на право занять эту должность после освобождения ее настоящим владельцем) поста мастера субдепартамента королевских развлечений, но, к сожалению, он прожил не слишком долго и не смог получить эту должность.

На любую более или менее значимую должность двора всегда имелось несколько претендентов. В связи с этим, владельцы придворных должностей стремились закрепить их пожизненно за собой, а, по возможности, и передать по наследству. В некоторых субдепартаментах двора прослеживается семейная преемственность в занятии определенных должностей. Начиная с XIV в. , большая преемственность наблюдается среди клерков разного рода придворных ведомств, в силу специфики секретарской деятельности и особой сложности выполняемых обязанностей. [562 Given-Wilson Ch. The Royal Household.... P. 56. ] Относительным выходом из ситуации, когда количество кандидатов намного превышало количество существующих постов, и особенно постов достойных для знати, стало введение в XIV в. посменной или "повременной" службы (service par terme), которая получила первоначальное развитие при бургундском дворе и стала примером для остальных европейских дворов. [563 Paravicini W. The Court of the Dukes of Burgund.... P. 78. ] Посменное пребывание на должности в течение нескольких месяцев в году, активно вводилось Тюдорами и продолжало практиковаться Стюартами, что привело к чрезмерному разбуханию придворного штата и к росту расходов на содержание слуг. Поэтому во второй половине правления Яков I в своей придворной политике попытался использовать другие способы наделения постами как можно большего числа желающих: авансирование должностей и введение внештатных слуг. К концу правления только внештатных камергеров Палаты насчитывалось около 200 человек. Обладая правом доступа ко двору, внештатные слуги не получали содержания и не имели определенных обязанностей. Но когда стало очевидно, что не только внештатные, но и ординарные слуги лишились доступа к Якову I вследствие выделения Королевской Спальни, то привлекательность экстраординарных постов для знати и высшего джентри заметно упала.

Включив в ранестюартовсий двор большое количество шотландцев, Яков I частично возродил один из традиционных принципов рекрутирования королевских слуг–территориальный, когда предоставлялось преимущество выходцам из определенной местности, связанными между собой и с господином кровными, соседскими и патрон-клиентными отношениями. [564 Given-Wilson Ch. The Royal Household.... P. 57-58. ] Формально назначение на должность происходило пожалованием от имени короля (grant), но реально право монарха, назначать слуг двора, было передано главам соответствующих департаментов.

В Хаусхолде контроль со стороны короля за назначениями ограничивался должностями Гофмаршальской конторы. В Королевской Палате количество подконтрольных монарху постов было больше. Король прибегал к использованию своего права только тогда, когда хотел оказать расположение к одному из претендентов на должность или в случае возникновения спорных, а порой, и скандальных ситуаций.

Восшествие на престол нового монарха обычно прерывало полномочия высших слуг двора, так называемого "белого штата" (за исключением поста Шталмейстера, на который выдавался пожизненный патент) и тех, кто владел должностью на условиях "королевского расположения" (pleasure), хотя, как правило, новый король своей прокламацией продлевал их пребывание на постах. Яков I выпустил аналогичную прокламацию, где провозглашал сохранение постов за всеми елизаветинскими придворными слугами, но до особого королевского распоряжения, оставляя тем самым для себя возможность маневра. Что он вскоре и продемонстрировал, серией новых назначений и структурными изменениями в хаусхолде.

Большинство низших и средних слуг имели пожизненный срок владения должностью. Их было чрезвычайно трудно сместить, если только не было какой-либо ошибки в патенте. Напротив, большинство высших постов находилось в распоряжении их владельцев в течение "королевского расположения", для придворных слуг это, как правило, означало на время жизни монарха. В меньшей степени при выдаче патента использовалась формула в течение "хорошего поведения" (good behavior). Естественно, что на высшем уровне придворной службы сохранить должность от правления к правлению было гораздо сложнее, особенно это было характерно для Королевской Палаты, что вступление на престол Якова I и подтвердило. В данной сфере королевская воля была ограничена политической целесообразностью. Тем не менее, именно при Якове I большинство назначений имели характер пожизненных. Возможно, он надеялся, тем самым, крепче привязать к себе придворный истеблишмент, заручиться его лояльностью. В условиях обострившейся придворной и политической конкуренции, а также поскольку высший штат двора был непосредственно втянут в политику, то крайне трудно было гарантировать, что пожизненные должности занимаются людьми граждански, политически и религиозно преданными короне. Например, Обер-церемониймейстера Л. Льюкнера, который стал чрезмерно симпатизировать католикам и испанским послам, нельзя было лишить должности, а только на время отстранить от выполнения служебных обязанностей. Штат Хаусхолда остался почти без изменений, за исключением привезенных из Шотландии поваров и некоторых других хозяйственных слуг. За время правления Якова I Стюарта тенденция к пожизненному закреплению за собой высших придворных должностей еще более укрепилась. Слуги хаусхолда Карла I после его вступления на престол жаловались, что они не могут получить причитающиеся им посты, поскольку их продолжают занимать слуги покойного короля Якова I, в том числе должности Лорда-камергера, Лорда-стюарда и др. [565Asch R. G. Der Hof Karls I von England: Politik, Provinz und Patronage, 1625-1640. Koln, 1994. P. 137. ]

Должность как правило давалась пожизненно, при этом оговаривалось либо ее возвращение короне после смерти владельца, либо разрешение передать ее в наследство. Предоставляя пост с правом наследования, корона на будущее ограничивала себя в свободе распоряжения должностями. Это вынудило Якова I в 1615 г. сократить количество данных прав, т. к. стало трудно награждать королевских слуг и приближенных. Многие доходные должности были заняты на много лет в перед (in reversion - сохранение за кем-либо, авансирование должности). Если получатель гранта уже занимал какой-либо пост, то указывалось сохраняет он его за собой или нет, т. е. оговаривалась возможность совмещения постов. Например, Т. Корнуоллис и его сын получили в наследование должность придворного распорядителя игр с отказом от прежнего патента. [566 CSPDom, 1603-1608. P. 205. ]Но могла быть и обратная ситуация, когда два человека назначались на один пост. Например, королевский хранитель лекарственных трав А. Брайт и королевский хранитель пресной воды Эд. Даблдег получили в совместное хранение библиотеку Уайтхолла, [567 CSPDom, 1603-1625 P. 89. ] отец и сын Кэри занимали пост распорядителя королевских драгоценностей. Другим способом сохранения контроля короны за распределением постов стала практика создания новых должностей и перевод "старых", ранее выполнявших эти функции, в ранг почетных. Срок и условия владения новых должностей оговаривались более строго.

Некоторые высшие придворные и государственные посты переводились во временное совместное владение - комиссию из нескольких лиц (commission). Яков I активно использовал эту практику, которая с одной стороны позволяла сохранить королевский контроль над осуществлением данных служебных полномочий, а с другой, —контролировать фракционную борьбу. Назначение комиссии позволяло Якову I еще более надежно привязать к себе лидеров придворных группировок, продолжительное время играя фактором возможного персонального назначения на комиссионную должность. Ведущими посредниками в этой игре становились ближайшие королевские слуги из Королевской Спальни. Их голос и покровительство нередко становились решающим фактором при выборе из нескольких кандидатов (например, поддержка Нортгемптона назначения Карра на пост Лорда-камергера. ). Постоянно в комиссии по статусу занимаемых должностей назначался административный штат двора (Лорд-камергер, Шталмейстер, Вице-камергер казначей Хаусхолда и др. ). Учитывая, что в комиссию очень часто переводились высшие государственные посты (Лорд-казначей, Лорд-канцлер), то лица занимавшие высшие придворные должности получали первенство в социально-административной иерархии и соответственно в вопросах управления.

Покупки придворных должностей (purchase) происходили редко и становились главными светским новостями. Наиболее известные случаи это уже упоминавшаяся покупка Генри Ричем поста капитана Королевской стражи у графа Фентона и продажа лордом Уоттоном должности казначея Королевского Хаусхолда Т. Эдмондсу. Причем во втором случае переговоры велись дважды в 1612 г. и 1617 г. Оба раза предлагалось 5. 000 ф. , поскольку только стол казначея оценивался в 1845 ф. , а общий доход - около 3. 420 ф. в г. [568CSPDom. 1611-1618.... P. 505, 510. ; The Letters of J. Chamberlain .... Vol. 1. P. 359, Vol. 2. P. 125. ]Напомню, что в 1617 г. проводилась административно-финансовая реформа Хаусхолда, сокращались столы. Видимо этот факт нисколько не повлиял на оценку участниками переговоров возможных доходов казначея, что еще раз подчеркивает отношение придворных слуг к этим реформам, их эффективность и направленность прежде всего на сокращение доходов среднего и низшего звена слуг хаусхолда. Следует разделять продажу должностей короной, практика официально распространенная во Франции и получившая ограниченное применение с середины правления Якова I, и продажи, осуществлявшиеся владельцами должностей и главами департаментов при помощи различных посредников (brokers). Второй способ был признан незаконным уже в конце правления Эдуарда VI, но продолжал существовать. Г. Тревор-Роупер явно преувеличивал масштабы этой практики, когда заявлял о том, что она стала всеобщей во время правления Якова I и якобы была вызвана тем отчаянием, которое овладело землевладельцами, осознавшими невозможность процветать без каких-либо должностей. [569Trevor-Roper H. R. The Gentry? 1540-1640// Economic History Review. Supplements. Vol. 1. P. 26-30. ]Исследования Дж. Эйлмера, Л. Л. Пек и др. историков показали, что практика продажи должностей действительно возросла в начале XVII в. , но в хаусхолде, видимо, меньше всего. Это не было напрямую связано с "кризисом" землевладения, а было связано с ростом привлекательности двора и государственной администрации, столичного образа жизни как таковых, и с общими особенностями замещения должностей. Кроме того, должность предоставляла больше перспектив для аноблирования.

К концу XVI в. в корпоративной среде придворных и государственных департаментов сложились определенные правила и традиции во владении и наследовании должностей. Проникновение на придворные посты происходило в основном через наследование или систему патронажа, т. е. благодаря покровительству высших государственных чиновников, королевских слуг или фаворитов. Таким же образом совершалось продвижение по служебной лестнице. В тюдоровских ордонансах специально оговаривалось, что лица, которые претендуют на придворные посты, должны быть достойными и состоятельными людьми, принадлежащими к известным фамилиям, и обладающими незапятнанной честью. Наличие достаточных денежных средств являлось не средством получения должности, а гарантом материальной незаинтересованности в осуществлении ее полномочий.

Переход от одной ступени к другой не был строго обязательным, хотя нечто подобное сложилось в Департаменте Дворцового Хозяйства.

В Королевском Хаусхолде существовали две системы служебного продвижения. Как уже отмечалось, все хозяйственные службы двора находились в определенной административной зависимости. Главными субдепартаментами считались кухня, кладовая для пряностей, кастелянтская, хлебопекарня, гофинтендантская контора, птичник, посудомоечная, служба для обеспечения двора топливом (Woodyard), одна из королевских кондитерских (Pastry). Все они возглавлялись клерками и находились в иерархической зависимости. Кухня всегда считалась самым старшим департаментом. Из секретарей кухни, кладовой для пряностей и кастелянтской рекрутировались клерки Гофмаршальской конторы. Соответственно, освободившееся место занимал клерк из низшего субдепартамента. Таким образом, при продвижении всех клерков на одну ступень по направлении к должности клерка-контроллера Гофмаршальской конторы освобождалась вакансия клерка в кондитерской, которую занимал один из его помощников.

Параллельно служебной лестнице клерков существовала лестница продвижения "гражданских" слуг: паж - грум - йоман - сержант. Это разделение видимо идет от тех времен, когда должности секретарей находились в руках священнослужителей. В службах Королевской Палаты вершину "гражданской" пирамиды составлял пост мастера-распорядителя, а в младших департаментах Хаусхолда—йомана. С XVII в. в некоторых департаментах появляется должность в ранге джентльмена, следующая за йоманом. Отличие от лестницы продвижения клерков состояло в том, что максимумом карьеры мог быть только старший пост данного субдепартамента. Как правило, за время службы удавалось преодолеть 1-2 ступеньки лестницы. В начале XVII в. ситуация несколько изменилась. Продвижение по административной лестнице было коммерциализированно.

В этой связи, примечательный эпизод произошел в 1615 г. [570 Aylmer G. E. The King’s servants.... P. 86-88. ]В то время казначеем-кассиром Хаусхолда был Роберт Вернон. Он был уже человеком достаточно преклонного возраста. Видимо настолько, что его молодая и предприимчивая супруга решила побеспокоиться о том, чтобы освободить своего мужа от обременительных обязанностей и одновременно обеспечить ему и себе достойное будущее. С этой целью была совершена сделка с Артуром Инграмом, сыном преуспевающего лондонского торговца, о продаже ему должности казначея-кассира Хаусхолда. Должность переходила к нему за 2. 000 ф. , которые он выплачивал бывшему владельцу, и около 110 ф. —его жене. Плюс к этому пожизненно Вернон должен был получать от Инграма 500 ф. в год, а после его смерти 200 ф. в год должна была получать его жена. Сделка обеспечивалась имуществом Инграма в Линкольншире, которое переходило Вернонам под опекунство. В свою очередь это имущество гарантировалось долговыми обязательствами купца на 4. 000 ф.

Ингрэм пробыл в должности казначея-кассира всего 3 месяца, с февраля по апрель, когда в дело вмешался Яков I. Инграм был лишен должности под тем предлогом, что его “плебейское” происхождение не подходит для столь почетной службы. В действительности, это была реакция на жалобу сера Даррелла, гофмейстера Хаусхолда, и еще шести слуг, находящихся ниже его на служебной лестнице департамента. Все они стремились получить продвижение на одну ступеньку вверх. Они ссылались на королевское обещание, что должности в Гофмаршальской конторе будут переходить в порядке преемственности (in succession). Их сторону заняла королева и принц. Яков I обещал исправить, но утвердил Инграма, на которого он видимо рассчитывал в деле реформирования хаусхолда и который был связан с семьей Говардов. Как сообщает Чемберлен, слуги Гофмаршальской конторы организовали целую компанию против Инграма, "поскольку они не желают иметь такого позорного человека над собой". Они подключили всех своих "друзей", в том числе шотландца Д. Марри из Спальни. В результате, хотя пост за Инграмом сохранялся до октября, но реально его обязанности выполнял М. Даррел. [571 The Letters of J. Chamberlain .... Vol. 1. P. 584-585, 595, 606]Должность была объявлена вакантной за нарушением статута Эдуарда VI о запрещении продажи должностей. Таким образом, фактически подтверждалось наличие принципа продвижения по служебной лестнице Хаусхолда по старшинству. Даррелл занял пост казначея-кассира, другие жалобщики также продвинулись на одну ступень вверх. То, что этот принцип преемственности в продвижении по службе начал вытесняться покупкой должностей, говорит тот факт, что Даррелл и его сторонники, еще до решения короля, добровольно собрали 2110 ф. и заплатили их Ингрэму. Таким образом, они как бы откупились от него и фактически сами выкупили должность казначея-кассира у Вернона. Видимо, этот путь продвижения по службе представлялся им уже более надежным, чем традиционный. Восшествие Якова I и новый стиль двора несколько изменили традиционно-консервативную тюдоровскую систему. Уже в 1605 г. старейшие слуги двора жаловались, что ими пренебрегают, и они остаются не удел, в то время как "более молодым с их деньгами позволено покупать продвижение". [572 А Jacobean Journal.... Vol. 1. P. 193-194. ]Джон Холлз, когда ему было отказано в должности при дворе, принца Карла с горечью заметил, что "деньги превалируют над всеми обязательствами, заслугами и происхождением". [573Цит. по: Thomson A. John Holles // Journal of the Modern History. 1936. Vol. 8. N. 3. P. 155-156. ]

В отличие от других придворных структур продвижение в Королевскую Спальню напрямую зависело от Якова I. Он был привязан к своим старым слугам и осторожен в приближении к себе новых людей, хотя и мог поддаться эмоциональному впечатлению, как в случае с Карром. Только Яков I принимал окончательное решение о включении кого-либо в штат Спальни, несмотря на то, что об этом могли просить и настаивать многие. Обычно перед продвижением в камергеры или камер-юнкеры Спальни претендент назначался на какой-либо пост в Королевской Палате или младший пост в самой Спальне. Карр еще в 1603 г. был пажом Спальни и только поэтому король его вспомнил. Виллерс, будущий Бэкингем был виночерпием, Гамильтон был камергером Ближней Палаты. В 1618 г. Чемберлен отмечал главную ошибку тех, кто пытался выдвинуть сера У. Монсона в качестве нового фаворита в том, что они сразу толкали его вперед вместо того, чтобы сначала занять более обычное место при дворе. [574 The Letters of J. Chamberlain .... Vol. 2. P. 151. ]В тоже время, Яков I не преследовал и не изгонял из Спальни сторонников бывших фаворитов. Консерватизм Якова I в отношении к его ближайшему окружению до момента возвышения Бекингема сдерживал использование механизма наполнения и очищения Спальни как инструмента в политико-фракционной борьбе, а в конце яковитского правления этот механизм находился под контролем единственного фаворита.

Для вступления в должность королевские слуги должны были принести клятву, в которой обязывались быть верными слугами короля и честно выполнять обязанности связанные с занимаемой должностью. Слуги высшего ранга, а также те из низ, кто нес военно-полицейские обязанности, клялись в том, что они откроют и обличат любую измену при дворе. [575 Loades D. The Tudor Court.... P. 94. ] Владение должностью формализовало положение при дворе отдельных персон и их политическое влияние, которое в условиях церемониально организованного и иерархизированного общества наполнялось должностными полномочиями и привилегиями. В этой связи интересно обратить внимание на соперничество Эрандела и Бекингема за почетные придворные должности Констебля и Графа-маршала. Обладание ими стало инструментом в остром соперничестве политиков. Констебль считался старшим тайным советником. Его суд использовался для борьбы с политической оппозицией. Когда должность была вакантна, ее полномочия переходили в распоряжение Графа-маршала, который являлся высшим арбитром в вопросах чести и титулатуры, контролировал службу герольдов. Таким образом, Эрандел, заняв пост Графа-маршала, создал серьезную угрозу официальному первенству Бекингема. Чтобы восстановить лидирующее положение друзья советовали Бекингему оставить пост Адмирала в обмен на пост Лорда-стюарда, который, как было показано выше, обладал высшим авторитетом при дворе. [576Sharpe K. The Earl of Arundel, his Сircle and the Оpposition to the Duce of Buckingham, 1618-1628// Faction and Parliament: Essays on Early Stuart History / Ed. by K.  Sharpe, Oxford, 1978. P. 186-187, 193. ]Бекингему стоило больших усилий удалить Эрандела от двора. В последующем он стремился сократить его влияние через ограничение служебных полномочий соперника.

Высшие должности являлись титулярными, своего рода нарицательными именами их владельцев. Главы придворных департаментов и их ближайшие заместители почти автоматически включались в большинство правительственных комиссий и комитетов. Ограничение этой возможности рассматривалось как нарушение должностных привилегий. На этом основании в 1624 г. Лорд-стюард и Лорд-камергер высказывали свое недовольство, когда под давлением Бэкингема, они были выведены из состава комиссии по переговорам с Францией. Только так, через введение формальных, должностных ограничений Бэкингем мог ограничить политическое влияние своих соперников.

Положение высших слуг, особенно слуг важнейших субдепартаментов Королевской Палаты, а также входящих в “Белый штат”, было менее надежным и более рискованным в силу близости к монарху и к политической игре. Но этот риск, в свою очередь, был оправдан значительно более высокими ставками, которые стояли на кону в этой игре. В тоже время отмечается резкий рост числа низших и средних королевских слуг и государственных служащих. Многие из них были личными заместителями владельцев должностей и даже теоретически не были королевскими слугами. [577 Aylmer G. E. Office Holding .... P. 233. ]

В целом королевские слуги имели достаточно стабильное положение. Оно обеспечивалось разнообразием возможностей для увеличения своего дохода и гарантированным местоположением в придворной иерархии. Задержки с выплатами одних форм вознаграждения (например, регулярное жалование) компенсировались другими (пенсионы, ренты). Особенно привлекательной придворная служба стала в раннестюартовский период, когда Яков I резко увеличил бюджет двора за счет пожалований королевским слугам.

Сравнительно низкий доход среднего и низшего звена слуг компенсировался стабильностью их положения и существования, гарантированным пожизненным обеспечением. Кроме того, занятие пусть самой незначительно придворной должности повышало статус ее обладателя как королевского слуги. За счет престижа королевской службы он всегда занимал несколько более высокую позицию в обществе, чем ее предоставляло то или иное звание, тот или иной ранг сам по себе.

В начале XVII в. в обществе термин "слуга" (Servant) понимался в широком и узком значении. Парламентарии к слугам относили как лиц, находящихся на иждивении короля, так и людей, находящихся в любом личном услужении. [578 Кузнецов К. А. Английская палата общин.... С. 90-94, 112. ]В первом случае, они подразумевали всех, кто входит в штат государственных и придворных департаментов или получает жалование короля. В другом случае, подразумевались лица, состоявшие в свите знатного человека, в том числе и короля, и выполнявшие лакейские или почетные обязанности. Особенность положения придворных слуг состола в том, что они сочетали в себе оба значения. Профессор Дж. Эйлмер считает, что в начале нового времени в Англии должность в значительной мере рассматривалась ее владельцем как реальная собственность, наделенная строго определенным, а если и изменяемым, то только за соответствующую компенсацию, набором прав и привилегий. [579Aylmer G. E. Office Holding .... P. 228-240. ; Он же: Office-Holding, Wealth, and Social Structure. P. 247-259. ]Он считает, что коронная должность рассматривалась в равной мере как личное право и как гражданская служба. Должность являлась для современников своего рода "фригольдом", т. е. частью собственности. Поэтому любые изменения в сложившейся практике владения должностью, в содержании ее прав и привилегий вызывали поток прошений и петиций с просьбами восстановить прежний порядок. Выделяя общие особенности владения должностью в раннее новое время, Эйлмер пренебрегает спецификой королевского хаусхолда, где значение термина "королевский слуга" по прежнему наполнялось реальным содержанием, в отличие от других государственных институтов, где на первое место выдвигается не личное служение государю, а сам факт занимания должности (Officer). Вместе с тем существовала другая, "официальная" точка зрения, рассматривавшая должность в качестве условного держания (tenement) и, соответственно, подтверждавшая право короны на изменение содержания должностных прав и привилегий. [580см. Segar W. Honor Military and Civil. L. ,1611. ; Milles T. Nobilitas Politica. L. ,1608. ; лит-ра: Федоров С. Е. Пэрское право: особенности нормативной практики в Англии раннего нового времени// Правоведение. N. 2, 1996. С. 124-130. ] В целом вопросы связанные с определением статуса королевских слуг и его соотношения с положением служащих центральных ведомств требуют более тщательного изучения, которое выходит за рамки данной работы. Заключение

Яков I унаследовал один из наиболее сложных в институциональном и церемониальном отношениях дворов Европы. Английский двор с его репрезентативной системой развивался в течении нескольких веков на основе как национальных, так и континентальных традиций. Весь комплекс английской придворной практики сочетал черты, имеющие различные исторические и географические корни. Королевский хаусхолд с его слугами, рассматривался в качестве социально-политического ядра государства, связующего звена между столицей и провинцией, посредника между отдельными магнатами. В силу этого, обязательное периодическое присутствие пэров и высшего джентри при королевском дворе, их назначение на придворные должности утверждало короля в качестве центра дворянского общества. Блеск, который распространял королевский двор, был амбивалентен: королю было престижно иметь подобающее окружение, а избранным подданным было почетно состоять в королевском круге. По мнению Р. Сматса, быстрый рост двора Якова I отражал его приверженность к средневековым принципам королевской власти [581 Smuts M. Arts and the Material Culture of Majesty in Early Stuart England // The Stuarts Court and Europe / Ed. by M. Smuts P. 89-90. ].

Многолюдный двор и особенно знатные придворные должны поддерживать впечатление королевского великолепия, впитывая королевскую милость. Престиж монарха и блеск двора должны были выражаться через богатые столы, роскошные одежды, щедрые подарки и пожалования для королевских слуг и придворных. Вне двора как средства королевской пропаганды были направлены праздники и маскарады, королевские путешествия и выезды, свадебные церемонии и похороны членов королевской семьи и его свиты. Но из-за нехватки средств чрезмерное количество придворных отрицательно сказалось на репутации короля, поскольку новый монарх оказался не в состоянии обеспечить всех присутствующих своей милостью. Огромный двор требовал внушительных расходов, а финансовые возможности короны в раннее новое время были весьма ограничены отсутствием регулярных налогов. Р.  Сесил в 1610 г. утверждал на конференции обоих Палат парламента, что "щедрость неотделима от короля.... и если он не жалует, то.... его подданные живут в дурном климате" [582 Proceedings in Parliament 1610 .... Vol. 2. P. 23. ]. Яков I нашел выход из данной ситуации в направлении потоков королевской милости прежде всего на избранный круг королевских слуг.

В предшествующий период в среде высшего и, отчасти, среднего звена придворных слуг присутствовала тенденция к постепенному девальвированию служебных обязанностей и превращению должностей в почетное держание, отделяя их владельцев от остальных слуг двора. Строгая подотчетность и подконтрольность административно-финансовым службам двора постепенно разрушалась. Общие богослужения в королевской капелле и совместные трапезы слуг хаусхолда в Холле становились нерегулярными. Для владельца придворной должности, особенно в Королевской Палате, определяющим оказывалось не исполнение служебных обязанностей как таковых, а возможность присутствия близ монарха и участия в придворном церемониале, патрон-клиентных связях.

Должностные обязанности передавались личной прислуге, заместителям и секретарям, отрываясь от придворного звания. Средневековая тенденция к превращению действительных придворных и государственных должностей в почетные сохраняла свою актуальность на протяжении раннего нового времени. Она доминировала в позднетюдоровский период, когда Елизавета рассматривала продвижение по придворной служебной лестнице как заслуженную награду за долгую преданность. В условиях, когда властные полномочия не зависели от занимаемой должности расположение в придворной иерархии характеризовало лишь степень высочайшего расположения и подтверждала социальный статус.

С приходом Якова I ситуация начинает кардинально меняться. Новый король стремится восстановить двор как инструмент королевского управления. Разрыв между придворными титулами и их служебными функциями постепенно ликвидируется. Яков I Стюарт пытается, по крайней мере внешне, восстановить единство придворного сообщества посредством тщательно организованного церемониала. Осознавая открывающиеся перспективы, знать стремиться занять любые придворные посты, дающие хоть какой-то доступ к "источнику" почестей, доходов и власти. Ранее почетные должности хранителей парков, камергеров, хранителей гардеробов, управляющих королевскими резиденциями и т. д. наполняются реальным присутствием, учитывая, что Яков Стюарт значительную часть времени проводил вне Уайтхолла. Ведущие службы двора сочетали почетный и действительный статусы. В ближайшем окружении Якова I наблюдается тенденция, когда только непосредственное выполнение служебных обязанностей и постоянное присутствие в Королевской Спальне обеспечивало причастность к отправлению королевской воли, и в конечном счете к государственному управлению. Близость к монарху являлась знаком социально-политического статуса и предоставляла источник опосредованной власти. Ее неформальная природа порождала ревность у конкурентов и пребывала под постоянной угрозой, требуя официального закрепления в придворной или государственной иерархии должностей. Конкуренция обостряла борьбу за придворные посты и их реальные полномочия. Актуализация служебного потенциала придворных должностей позволяла превратить неформальное влияние королевских фаворитов и друзей в официальные властные полномочия, которые в условиях яковитского правления имели тенденцию к выходу за пределы королевского хаусхолда. Среди придворных структур ведущую роль играл Департамент Королевской Палаты, обслуживавший повседневную жизнь монарха и выполнявший различные репрезентативные, церемониальные и увеселительные функции. С одной стороны, он был призван обеспечить личные и повседневные потребности государя, а с другой— способствовать реализации его властных полномочий. Королевская Палата представляла собой комплекс апартаментов (chambers), имевших статус отдельных субдепартаментов (offices), каждый из которых имел собственный церемониал и штат, со специфическим набором функций и полномочий. Королевская Палата являлась довольно гибким механизмом, способным перестраиваться и находить внутренние резервы для распространения королевского влияния на государственное управление в целом. При Якове I этим резервом стало выделение департамента Королевской Спальни.

В результате расстановки политических сил, сложившейся после смерти Елизаветы, Яков I не смог сразу подчинить своему контролю ни Тайный совет, ни другие властные институты. Неудачная попытка распространить свое влияние на традиционные правительственные структуры была компенсирована изменениями, осуществленными в королевском хаусхолде. Ведущей службой Королевской Палаты, а также социально-политическим и пространственным центром всего раннестюартовскогo двора стала Королевская Спальня.

Встретив со стороны елизаветинской элиты сопротивление своим планам продвижения шотландцев в Совет и на государственные посты, Яков I использовал Спальню как одно из средств для инкорпорирования своих соотечественников в английские административную и социальную структуры.

Несмотря на то, что некоторые исследователи отвергают какую-либо значимость придворных реформ Якова I, считая их формальными и незначительными, я полагаю, что изменение отдельных элементов придворной машины, в частности организация Королевской Спальни и Экспедиции церемониальных дел, привело к смещению акцентов в расстановке политических сил. Эти и другие нововведения ставили своей целью вывести короля и хаусхолд из-под политико-административного и финансового контроля Тайного совета, государственных департаментов и даже отчасти парламента.

На первый план в придворных и политических кругах выдвинулись слуги королевской Спальни, подавляющее большинство которых составили шотландцы. Их активность выходила за рамки повседневных бытовых функций. Штат Спальни получал чрезвычайные привилегии, открывавшие свободный доступ к монарху, стала своеобразной закрытой элитой стюартовского двора, которую монарх рассматривал как собственную семью. Они получали львиную долю королевской щедрости. По мысли Якова I, двор должен был стать пробной моделью для заключения союза на основе паритетного англо-шотландского представительства в государственных институтах. Яков I активно использовал репрезентативные и эстетические возможности двора для пропаганды объединительных настроений в обществе и продвижения планов союза в парламенте. Несмотря на то, что Спальня организационно и функционально объединяла английскую и шотландскую практики, политическая и финансовая активность ее шотландских слуг стала одной из причин провала униатской политики Якова I. Так, критика в их адрес, раздававшаяся со стороны парламента, неоднократно оказывалась поводом для роспуска этого представительного органа. В действительности же, в первой половине правления Якова I "шотландская Спальня" стала одним из препятствий на пути достижения унии и внутриполитической стабильности.

Королевская Спальня не была статичным элементом государственной системы. Она эволюционировала под давлением внутренних и внешних обстоятельств. До конца 1610 г. , когда еще была возможности договориться с парламентом и Советом по вопросам унии и королевских расходов, сохранялся определенный политический компромисс между ведущими слугами Спальни и центральной администрацией, возглавляемой Р.  Сесилом, в осуществлении контроля за управлением и политикой. С 1612 г. до начала 1615 г. инициатива перешла к слугам Королевской Спальни, которые лавировали между различными придворными группами. В конечном счете, ведущие позиции не без участия Якова I заняла фракция королевского фаворита Р.  Карра, которая выступала в союзе с кланом Говардов. И наконец, примерно с 1616 г. и до конца яковитского правления–это период относительного, а со временем все более решительного доминирования Бэкингема, под влиянием которого состав Спальни претерпел серьезные изменения за счет включения большого количества преданных фавориту англичан. Тем не менее решающим фактором в политической игре по-прежнему оставалась личная инициатива Якова I, который продолжал сохранять контроль за Королевской Спальней. Постепенно при дворе была создана внушительная система политико-административных противовесов, частично удовлетворившая амбиции лидеров почти всех придворных группировок.

Одной из причин, объясняющих возвышение Спальни при Якове Стюарте, было то, что она являлась частью общей стратегии короны по расширению границ родовитой аристократии, которая в елизаветинский период опиралась на клику, состоящую из нескольких семей. В смысле присутствия аристократии Спальня стала весьма представительным местом. До 1615 г. в ее состав входили 1 герцог, 2 графа, 2 виконта, не говоря о баронах. К 1623 г. уже насчитывалось 2 маркиза и 6 графов, а к 1625 г. –2 герцога. Первоначально утвердившиеся в качестве политической элиты как ближайшие советники короля, слуги Королевской Спальни поднялись на верхние ступени социальной иерархии.

Английская аристократия, осознав возросшую роль двора в политических и административных вопросах, стремилась занять придворные посты или продвинуть "своих" протеже в персонал Спальни. Должности в Тайном совете потеряли былую значимость, а его деятельность к концу правления Якова I была парализована. После смерти Сесила должность Госсекретаря лишилась тех функций контроля за государственным управлением, которые принадлежали ей в период елизаветинского правления. Замещение ведущих вакантных постов в государственных департаментах стало предметом придворных интриг и торгов, где не последнюю роль играло покровительство со стороны слуг Королевской Спальни. Тенденция к бюрократизации управления, наметившаяся при Елизавете, была временно приостановлена. Помимо выделения Спальни некоторые структурные изменения, произошедшие в Королевской Палате, также были направлены на возвышение роли королевского двора и на обеспечение большей независимости короля от других государственных институтов. "Личный королевский кошелек" и служба королевских драгоценностей, выполняя роль королевской казны, должны были обеспечить большую финансовую самостоятельность монарха. Экспедиция церемониальных дел поддерживала придворный и дипломатический церемониал, который закреплял центральное место Королевской Спальни в придворном и политическом пространстве, санкционировал вмешательство королевских слуг во внешнюю политику и устанавливал официальные и неофициальные каналы доступа к королю.

Противоречивость придворной политики Якова I заключалась в том, что первый Стюарт стремился укрепить двор в качестве политико-административного, социального и культурного центра, привлекая туда как можно большее количество представителей различных общественных слоев, надеявшихся на обогащение и продвижение по социальной лестнице. Но в тоже время, король отдавал явное предпочтение определенным фаворитам, которые ограничивали эту возможность, выталкивая на периферию старую английскую аристократию и высших джентри. Включение в штат Спальни создавало условия для продвижения королевских фаворитов до уровня государственных деятелей.

По сравнению с Королевской Палатой Хаусхолд как хозяйственный департамент двора был более тщательно организован, а обязанности его слуг более конкретизированы. Структура департамента оставалась почти неизменной с конца XV в. С приходом Якова I расходы Хаусхолда резко возросли, превратив материальное обеспечение личных и публичных потребностей монарха из чисто финансовой в политико-административную проблему.

Финансовые проблемы Хаусхолда выходили на общенациональный план, когда их удельный вес в государственных расходах угрожал стабильности всей финансовой системы государства. Это как раз и произошло в раннестюартовский период, когда в условиях огромного государственного долга, расходы двора увеличились. Именно в это время расходы двора стали предметом политического торга между королем и парламентом, чего не было в тюдоровскую эпоху.

Необходимость реформ во многом была обусловлена той, административно-финансовой системой двора, которая была создана Тюдорами. Особенно отрицательно на ней сказался период правления Елизаветы, которая оттягивала необходимость структурных преобразований периодическими компаниями экономии. Двор оказался финансово не готов к той роли, которую ему отводил новый монарх. Содержание финансовых мероприятий в отношении королевского хаусхолда находилось в русле элитарно ориентированной придворной политики Якова I, направленной на поддержание высокого статуса ближайших королевских слуг. Экономия должна была осуществляться за счет сокращения доходов среднего и низшего звена королевских слуг. Откладывалось погашение долгов высших королевских слуг и отдельных субдепартаментов двора перед лондонскими и провинциальными кредиторами. Особо тяжелая ситуация сложилась после провала Великого контракта в 1610 г. Административно-финансовые реформы двора могли быть осуществлены только при поддержке со стороны короля и его ближайшего окружения, которая во многом зависела от политической конъюнктуры. Двор не имел ни административных, ни дисциплинарных возможностей для инициирования реформ и для контроля за их проведением. Придворная машина не могла сама себя реформировать. Королевские слуги стремились сохранить существовавшую административно-финансовую систему двора, которая предоставляла им большое количество прав, привилегии и возможностей для злоупотреблений к собственной выгоде. Поэтому большинство предложений исходило из государственных ведомств.

Как правило, изменения сводились к временному сокращению расходов на продовольственное обеспечение двора, посредством ограничения количества и размеров столов для королевских слуг и придворных. В первой половине правления Якова I акцент делался на сокращении реквизиций продовольствия и транспорта для королевского двора, которые вызывали резкое недовольство населения, но у короля и его администрации не было действенных средств, чтобы поставить реквизиторов под собственный контроль. В результате право королевских реквизиций стало предметом парламентских разбирательств. Посредством королевских прокламаций и переводом поставок в денежный сбор корона пыталась перехватить инициативу у парламента, но при данном подходе встречала сопротивление со стороны собственных слуг.

Проведение одной из самых решительных попыток по реформированию двора в 1617 г. было доверено лондонскому купцу Лайонелу Кранфилду. Он попытался ввести экономически-эффективные методы управления хозяйственными департаментами двора.

Серьезной причиной провала реформ стало сопротивление со стороны королевских слуг, которые воспринимали должность с ее правами и привилегиями как часть собственности. Экономия зависела от контроля за снабжением и придворной бухгалтерией, которая находилась в руках Гофмаршальской конторы и руководителей хозяйственных департаментов. Реформы не имели должного эффекта из-за недостаточного исследования придворной бухгалтерии, которое, в свою очередь, тормозилось традиционными корпоративистскими представлениями о том, что все вопросы, связанные с деятельностью какого-либо департамента относятся прежде всего к компетенции его штата. Провал реформ имели серьезные политические последствия, показав неспособность коронной администрации контролировать придворные расходы, на глазах палаты общин, к которой постоянно приходилось обращаться за новыми субсидиями.

Таким образом, в вопросе о праве королевских реквизиций и при проведении административно-финансовых реформ корона была вынуждена постоянно лавировать между собственными финансовыми потребностями, стремлением большинства подданных и парламента ограничить чрезмерные расходы на содержание двора, а также меркантильными интересами различных групп придворных слуг. Непоследовательность, противоречивость и избирательность этих попыток усиливали внутреннюю напряженность в королевском дворе, ослабляя и без того не очень прочное единство.

Начиная с XII-XIII вв. внутренняя структура королевского хаусхолда была тщательно организована, каждая группа слуг была ответственна за ежедневное выполнение строго определенных обязанностей, но в тоже время оставалась частью единого придворного сообщества, функционального единства служения королю и его окружению. В повседневной практике господствовали принципы служебной субординации. Каждый из слуг имел четко определенные и традиционно закрепленные полномочия и административную зависимость.

Субдепартаменты хаусхолда предстают как самодостаточные и саморегулирующиеся системы, основанные на принципах корпоративной собственности на должности и доходы ведомства, но сохраняющие личную ответственность слуг за исполнение обязанностей вверенного им поста, вплоть до материальной ответственности. Система доходов и принципы служебного продвижения королевских слуг отражают специфическое отношение к должности почти как к части личной собственности, свойственное для средневековья и раннего нового времени. Королевские слуги и государственные служащие были уверенны в том, что занимаемый пост должен приносить значительный доход, либо поддерживать достаточно высокий уровень существования. В силу этого корона была вынуждена позволять своим слугам обогащаться за счет государственных средств и поборов с населения, чтобы компенсировать потери от выполнения служебных обязанностей, что стало серьезной преградой на пути реформирования хаусхолда.

Система придворного жалования и содержания поддерживала существующую придворную иерархию и отчасти фиксировала степень доступа к королю, а значит и к дополнительным доходам. При Якове I этот разрыв увеличился, что привело к еще более резкой внутренней дифференциации уровня благосостояния королевских слуг, усугубленного вмешательством этнически инородного элемента. В целом слуги королевского хаусхолда находились в более выгодном положении, чем служащие других государственных институтов, в связи с тем, что их причастность ко двору и королю лично позволяла компенсировать недостаточно высокий уровень официального жалования за счет большого числа дополнительных источников доходов.

В корпоративной среде придворных департаментов сложились определенные правила и традиции владения и замещения должностей. Проникновение на придворные посты происходило, в основном, через наследование или через систему патронажа, т. е. благодаря покровительству высших государственных чиновников, королевских слуг или королевских фаворитов. Восшествие Якова I и новый стиль двора несколько изменили традиционно-консервативную тюдоровскую систему, привнеся коммерческие элементы. Двор превратился в рынок должностей, который постепенно переходил под контроль высших королевских слуг.

Обладание должностью закрепляло положение персоны при дворе, придавая ей официальную значимость. В условиях церемониально организованного и иерархизированного придворного общества политическое влияние подкреплялось реальными должностными полномочиями и привилегиями. В отличие от других государственных институтов, специфика королевского хаусхолда состояла в том, что значение термина "королевский слуга" по-прежнему наполнялось реальным содержанием. В целом королевские слуги имели достаточно стабильное положение. Оно обеспечивалось разнообразием возможностей для увеличения своего дохода и гарантированным местоположением в придворной иерархии. Кроме того, занятие пусть самой незначительно придворной должности повышало статус ее обладателя как королевского слуги.

Таким образом, английский королевский двор (хаусхолд) предстает в качестве специфического политического, социального и административного института. Он имел глубокие исторические корни, испытал определенное континентальное влияние и был полноценно включен в государственно-конституционное устройство английского королевства. В начале XVII в. он занял центральное место в социально-политической системе, интегрируя в своем пространстве представителей высших и средних слоев королевства. Данное диссертационное исследование позволяет определить внутреннюю структуру и специфику этого института в целом и свойственные ему в начале XVII в. тенденции развития.

Безусловно, двор не был изолированным институтом. Всякое пристальное изучение придворной политики и практики должно учитывать общие социально-экономические и политические тенденции развития эпохи, сочетаться с рассмотрением характерных особенностей куртуазной культуры и придворных нравов, носителями которых были королевские слуги, придворные и фавориты. В настоящее время существует острая потребность объединить исследования внутренней эволюции двора как одного из государственных институтов с изучением его связей с окружавшим его миром, т. е. рассматривать двор в широком историко-географическом, институциональном, культурном, национальном и даже интернациональном контексте. Необходимо объединить администратиный, политический и социо-культурный подходы к изучению двора. Особый интерес представляет изучение особенностей частной жизни, коллективного и индивидуального сознания королевских слуг различного уровня. В этом видятся широкие перспективы дальнейших исследований.

    Список использованных источников и литературы
    I. Источники
    Acts of the Privy Council of England 1625-1626. L. , 1934.

Acts of the Privy Council of England. V. 6. July 1621- May 1623. L. , 1932. Acts of the Privy Council of England. V. 6. June 1623- March 1625. L. , 1933. Aulicus Coquinariae; or a Vindication in Answer to a Pamphlet Intituled: The Court and Character of King James. L. , 1650.

Birch T. The Court and Times of James the First. / Ed. R. F. Williams, 2 vols. L. , 1849.

    Birch T. Life of Henry, Prince of Wales. L. ,1760.

Cabala, Mysteries of State in letters of the Greate ministers of king James and King Charles. L. , 1654.

Cabala Sive Scrinea Sacra, Mysteries of State and Government. L. , 1663. Calendar of Carew Manuscripts / Ed. by J. S. Brewer. L. , 1873. Vol. 5. 1603-1624.

Calendar of State Papers. Domestic Series/ Ed. by M. A. E. Green, : Vol. 8. 1603-10. , Vol. 9. 16-1618. , Vol. 10 1619-23. , Vol. 11. 1623-25. , Vol. 12. Addenda. 1580-1625. L. , 1857-1859.

Calendar of State Papers. Ireland // Ed. by C. W. Russell.... 5 vols. 1603-1625. L. , 1872-1880.

Ceremonies of Charles I. The Note Books of John Finet, 1628-1641 / Ed. by A. J.  Loomie, N. Y. , 1987.

    Chaucer's World / Ed. by M. M. Grow. N. Y. , 1948.

Сobbett's Complete Collection of State Trials / Ed. by T. B. Howell, V. 2. 1603-1627. L. , 1809.

    Commons Debates 1621 / Ed. by W. Notestein. L. ,1935.
    The Complete English Peerage / Ed. by F. Barlow. L. , 1775.

The Complete Peerage of England, Scotland, Ireland / Ed. by G. E. Cockein. 8 vols. , L. , 1887-1898.

Constitutio Domus Regis // English Historical Documents. Vol. 2. 1042-1189 / Ed. by D. C. Douglas, G. W. Greenway. L. , 1981. P. 454-460

Constitutional Documents of the Reign of James I, 1603-1625 / Ed. by J. P.  Tanner, Cambridge, 1952 .

Croke G. Reports of Sir George Croke, Knight, Formerly One of the Justices of the Courts King's-Bench and Common-Pleas of Such Select Cases as Were Adjudged in the Said Courts during the Reign of James the First. L. , 1791. The Court and Times of James I / Ed. by R. F. Williams. 2 vols. L. , 1848. The Diaries of Lady Anne Clifford / Ed. by D. J. H. Clifford. L. , 1991. The Egerton Papers, a Collection of Public and Private Documents, Chiefly Illustrative, of the Times of Elizabeth and James I // Ed. by Collier J. P, Camden Society. L. , 1840.

English Historical Documents / Gen. Ed by D. C. Douglas, 2 ed. 8 vols. L. ,1966-1981.

The Familiar Letters of James Howell, Historiographer Royal to Charles II / Ed. by J.  Jacobs, Vol. 1. L. , 1892.

Finetti Ptiloxenis: Som Choice Observations of Sir John Finet, Knight, and Master of the Ceremonies. L. ,1656.

The Fortescue Papers / Ed. by S. R. Gardiner. Camden Society, 1871. Goodman G. The Court of King James the First.... / Ed. by Brewer, 2 vols. L. , 1839.

    The Harleian Miscellany. 8 vols. L. , 1744-1746.

Historical Manuscripts Commission Reports. Calendar of the Manuscripts of the.... Marquis of Salisbury / Ed. by M. S. Giuseppi, Vol. 15-24. L. , 1930-1976. Holles G. Memorials of the Holles Family, 1493-1656. L. 1937 The Household of the Edward IV: the Black Book and the Ordinance of the 1478 / Ed. by A. R. Myers. Manchester, 1971.

The Household Ordinance of 13 November 1279 // English Historical Documents. V. 3. 1189-1327/ Ed. by H.  Rothwell, L. , 1975. P. 581-586.

A Jacobean Journal / Ed. by G. B. Harrison. 2 vols. L. , 1946-1958. The Journal of Sir Roger Wilbraham, for the 1593-1616 // Camden Society Miscellany /Ed. by H. S. Scott, Vol. 10. L. , 1902.

Letters and Life of Francis Bacon / Ed. by J. Spedding . 7 vols. L. , 1861-1874. Letters and Memorials of State. N. Y. 1973.

The Letters of John Chamberlain / Ed. by N. E . McClure. 2 vols. Philadelphia, 1939.

Letters of King James VI and I / Ed. by G. P. V. Akrigg. Berkeley, 1984. Lloyd D. State-Worthies: or, the Stete-Men and Favorites of England since the Reformation.... L. , 1670.

Nichols J. (ed. ) The Progresses, Processions, and Magnificent Festivities of the King James the Fist .... 4 vols. L. , 1828.

Nugae Antiquae: being a Miscellaneous Collection of Original Papers.... by Sir John Harrington. 2 vols. L. , 1804.

Original Letters, Illustrative of English History / Ed. by H. Ellis, Vol. 3. L. , 1824.

Osborne F. Historical Memoires on the Reigns of Queen Elizabeth and King James. L. , 1658.

The Parliamentary Diary of Robert Bower, 1606-1607 / Ed. by D. H. Willson Minneapolis, 1931.

Proceedings in Parliament, 1610 / Ed. by E. R. Foster, 2 vols. New Haven, 1966. Proceedings in parliament, 1614 (House of Commons) / Ed. by M. Jansson, Philadelphia, 1988.

Sanderson W. A Compleat History of Lives and Reigns of Mary Queen.... and James Sixth, King of Scotland. L. , 1656.

Secret History of James I / Ed. by W. Scott, 2 vols. Edinburgh. , 1811. Segar W. Honor Military and Civil. L. , 1611.

    Selden J. The Titles of Honor. L. , 1631.

Select Statutes and other Constitutional Documents Illustrative of the Reigns of the Elizabeth and James I / Ed. by G. W. Prothero, 3rd ed. Oxford, 1906. Sommers Collection of Tracts. 12 vols. L. , 1748-1751.

The Statutes / Ed. by G. A. R. Fitzgerald, 2 ed. Vol. 1. L. , 1888. Statutes at Large in Paragraphs and Sections or Numbers. Beginning with the Reign of King James I. Vol. 2. L. , 1695.

The Statutes at Large / Ed. by O. Rufthead, Vol. 3. L. ,1763. The Statutes of the Realm / Ed. by T. E. Tomlins, Vols. IV-V. L. , 1817. Stuart Royal Proclamations / Ed. by J. F. Larkin and P. L. Hughes, Vol. 1. Oxford, 1973.

They Saw It Happen. An Anthology of Eye-witness' Accounts of Events in British History. Vol. 2. 1485-1688 / Ed. by C. R. H. Routh, Oxford, 1956. Truth Brought to Light: and Discoursed by Time or the Historical Narration of the First Fourteen Years of King James Reign in Four Parts. L. , 1651. The Tudor Constitution Document and Commentary / Ed. by G. R. Elton, Cambridge, 1960.

Tudor Constitutional Documents / Ed. by J. R. Tanner, Cambridge, 1951. Tudor Economic Documents / Ed. by Tawney, 3 vols. L. , 1924. Weldon A. The Court and Character of King James. L. , 1650.

Wentworth Papers 1597-1628// Royal Historical Society, Camden / Ed. by J. P. Cooper, 4th ser. , Vol. 12. L. , 1973.

Wilson A. The History of Great Britain, Being the Life and Reign of King James the First.... L. , 1653.

    Литература

Барг М. А. Великая английская революция в портретах ее деятелей. М. , 1991. Богатырев С. Н. Администрация Тюдоров и Рюриковичей. Сравнительный анализ // Зеркало истории. М. , 1992. С. 74-84.

Гардинер С. Первые Стюарты и пуританская революция. 1603-1660. С-Пб. , 1896. Гнейст Р. История государственных учреждений Англии. М. , 1885. Дмитриева О. В. Английское дворянство в XVI - начале XVII в. : границы сословия // Европейское дворянство XVI-XVII вв. : границы сословия / Под ред. В. А.  Ведюшкина. М. , 1997. C. 11-34.

Дмитриева О. В. Культура Англии в конце XV- начале XVII веков // Культура Западной Европы в эпоху Возрождения. М. , 1996. С. 172-217.

Дмитриева О. В. Социально-политическое развитие Англии в XVI в. М. ,1990. Кондратьев С. В. Основные черты административно-судебной системы Англии XVI-XVII вв. : носители власти и структура институтов. // Европа на этапе от классического средневековья к новому времени. Тюмень, 1991. С. 54-70.

Кондратьев С. В. Политика и политические элиты в предреволюционной Англии // Англия XVII века: социальные группы и общество / Под ред. С. Е. Федорова. СПб. , 1994. С. 17-31.

Королевский двор в исторической перспективе // Средние века. №60. С. 383-419. Косминский Е. А. Английский абсолютизм. Буржуазная революция в Англии в XVII веке. М. , 1940.

Кузнецов К. А. Английская палата общин при Тюдорах и Стюартах. Одесса, 1915. Федоров С. Е. Альтернативный двор в стюартовской Англии: принц Уэльский и его окружение // Проблемы социально-политической истории и культуры средних веков и раннего нового времени. Спб. , 1996. С. 89-99.

Федоров С. Е. Пэрское право: особенности нормативной практики в Англии раннего нового времени // Правоведение. №. 2. СПб. 1996. С. 124-130.

Федосов Д. Г. Лорды и лэрды: шотландское дворянство в XVI-XVII вв. // Европейское дворянство XVI-XVII вв. : границы сословия / Под. ред. В. А. Ведюшкина, М. , 1997. С. 35-49.

Хейг К. Елизавета I Английская / Пер. с англ. Н. Г. Милых. Ростов-на-Дону. 1997.

Шарифжанов И. И. Современная английская буржуазная историография. М. ,1984. Шарифжанов И. И. Современная английская историография буржуазной революции XVII в. М. , 1982.

Штокмар В. В. Экономическая политика английского абсолютизма в эпоху его расцвета. Л. , 1962.

Adams S. Eliza Enthroned? The Court and its Politics // The Reign of Elizabeth I / Ed. by Ch.  Haigh, L. , 1984, P. 55-78.

Adams S. Faction, Clientage and Party, English Politics, 1550-1603 // History Today. 1982. Vol. 32. P. 33-39.

Adams S. Favorites and Factions at the Elizabethan Court // Princes, Patronage and the Nobility: The Court at the Beginning of the Modern Age, c. 1450-1650 / Ed. by R. G.  Asch and A. M.  Birke. Oxford, 1991, P. 265-288.

Adams S. Spain or the Netherlands? The Dilemmas of Early Stuart Foreign Policy // Before the English Civil War / Ed. by H. Tomlinson L. , 1983. P. 79-101. Aikin L. Memoirs of the Court of King James the First. Vol. 1-2. L. , 1822. Akrigg G. P. V. Jacobean pageant or The Court of James I. Cambridge, 1962. Asch R. G. Introduction: Court and Household from Fifteenth to the Seventeenth Centuries // Princes, Patronage and the Nobility: The Court at the Beginning of the Modern Age, c. 1450-1650/ Ed. by R. G.  Asch and A. M.  Birke. Oxford, 1991, P. 1-40.

    Ashley M. England in the Seventeenth Century. L. , 1971.

Ashton R. Deficit Finance in the Reign of James I // Economic History Review. 1957. P.  15-24.

Ashton R. The City and the Court, 1603-1643. Cambridge, 1979. Aylmer G. E. Attempts at Administrative Reform 1625-1640 // English Historical Revue. 1957. Vol. 72. N. 283. P. 229-259.

Aylmer G. E From Office-Holding to the Civil Service // Transactions of Royal Historical Society. 1980. 5th ser. Vol. 37. P. 91-108.

Aylmer G. E. The King’s Servants. The Civil Servants of the Charles I. 1625-1642. L. , 1974. Aylmer G. E. The Last Years of Purveyance 1610-1660 // Economic History Review. 1957. 2th ser. Vol. 10. N. 1. P. 81-94.

Aylmer G. E. Office-Holding as Factor in English History // History. 1959. Vol. 44. P. 228-240.

Aylmer G. E. Office-Holding, Wealth and Social Structure in England, c. 1580-c. 1720 // Domanda e consumi. Florence, 1978. P. 247-259. Aylmer G. E. The Struggle for the Constitution. England in the Seventeenth Century. L. , 1971.

Bergeron D. M. Royal Family, Royal Lovers: King James of England and Scotland. Columbia and L. , 1989.

Bingham C. The Making of a King. The Early Years of James VI and I. N. Y. , 1969.

Biographical Dictionary of British Radicals in the Seventeenth century / Ed. by R. L.  Greaves and R. Zaller, 3 vols. , Bringhton, 1982-1983.

Braddok R. The Rewards of Office Holding in Tudor England. // The Journal of British Studies. 1975. Vol. 14. P. 29-47.

Bridgewater F. The Life of Thomas Egerton, Lord Chancellor of England (1540-1617). Paris, 1812.

Carlyle T. Historical Sketches of Notable Persons and Events in Reigns of James I and Charles I. L. , 1898.

Carter C. H. Gondomar: Ambassador to James I // Historical Journal, 1964. Vol. 7. Chambers E. K. The Court // Shakespeare’s England: An Account of the Life and Manners of his Age. Oxford, 1962. Vol. 1. P. 79-111.

Chrimes S. B. An Introduction to the Administrative History of Medieval England. Oxford, 1952.

Churchill E. F. The Crown and its Servants // Law Quarterly Review. L. ,1926. Vol. 42. N. 165. P.  81-95.

    Clark G. N. The Seventeenth Century. Oxford, 1973.

Coleman C. Introduction: Professor Elton’s “Revolution”// Revolution Reassessed: Revisions in the History of Tudor Government and Administration/ Ed. by C. Coleman and D.  Starkey. Oxford, 1986, P. 1-12. The Court of Europe/ Ed. by A. G. Dickers. L. , 1977.

Cuddy N. Anglo-Scottish Union and the Court of James I, 1603-1625 // Transaction of the Royal Historical Society. 1989. 5th ser. Vol. 39. P. 107-124. Cuddy N. The Revival of the Entourage: the Bedchamber of James I, 1603 -1625 // The English Court: from the Wars of the Roses to the Civil War / Ed. by D. Starkey. L. , 1987, P.  173-225.

Culture and Polities in Early Stuart England / Ed. by K. Sharpe. Stanford, 1993.

Cust R. Honour and Politics in Early Stuart England // Past and Present. 1995. Vol. 149. P. 57-94

    Davies G. The Early Stuarts, 1603-1660. Oxford, 1963.

DeFord M. A. The Overbury Affair. The Murder Trial that Rocked the Court of King James I. Philadelphia, 1960.

Dictionary of National Biography / Ed. L. Stephen. Vol. 1-62. L. , 1885-1900. The Dictionary of National Biography / Ed. L. Stephen and S. Lee. 22 vols. Oxford, 1921-1922.

Dietz F. C. The Receipts and Issues of the Exchequer during the Reigns of James I and Charles I. // Smith College Studies in History. 1928. Vol. 13. N. 4. P. 158-171.

    Dietz F. G. English Public Finance 1558-1641. L. , 1964.

Elias E. L. In Stuart Times: Short Character-Studies of Great Figures of the Period. L. , 1911.

    Elias N. The Court Society. N. Y. ,1983.
    Elton G. R. England under Tudors. L. , 1958.

Elton G. R. Reform and Reformation in England, 1509-1558. L. , 1977 Elton G. R. Studies in Tudor and Stuart Politics and Government. V. 1-2. L. , 1974.

Elton G. R. “Tudor Government”. The Points of Contract III: The Court // Transactions of the Royal Historical Society. L. , 1976. 5th ser... Vol. 26. P. 211-228.

Elton G. R. The Tudor Revolution in Government. Cambridge, 1953. Evans R. J. W. The Court: A Protean Instituion and an Elusive Subject // Princes, Patronage and the Nobility: The Court at the Beginning of the Modern Age, c. 1450-1650 / Ed. by R. G.  Asch and A. M.  Birke. Oxford, 1991, P. 481-491. Foster E. R. The House of Lords, 1603-1649. L. , 1983.

Fraser A. King James VI of Scotland and I of England. L. , 1958. Gardiner S. History of England from the Accession of James I to the Outbreak of the Civil War, 1603-1642. 10 vols. L. -N. Y. , 1901-1907.

Given-Wilson Ch. The Royal Household and the King’s Affinity: Service, Politics and Finance in England , 1360-1461. New Haven, 1986.

Goldberg J. James I and the Politics of the Literature. Stanford, 1989. Griffits R. A. The King’s Court during the Wars of the Rouses: Continuities in an Age of Discontinuities // Princes, Patronage and the Nobility: The Court at the Beginning of the Modern Age, c. 1450-1650/ Ed. by R. G.  Asch and A. M.  Birke. Oxford, 1991, P. 41-68.

    Hall H. The Court Life under the Plantagenets. L. , 1890.

Hill C. The Century of Revolution, 1603-1714. Edinburgh, 1962. Hill C. Change and Continuity in Seventeenth-Century England. Cambridge, 1975. Hirst D. Authority and Conflict: England, 1603-1625. Cambridge, 1986. The History of the King's Works Vol. 3. Part I: 1485-1660 / Ed. by H. M. Colvin, L. , 1975.

Hooker J. R. Some Cautionary Notes on Henry VII's Household and Chamber "System"// Speculum. A Journal of Medieval Studies. 1952. Vol. 33. P. 69-75. Houston S. James I. L. , 1975.

Hughes E. Studies in Administration and Finance, 1558-1825. Manchester, 1934. Hurstfield J. Political Corruption in Modern England: The Historian's Problems // History. 1967. Vol. 52. N. 174. P. 16-34.

Hurstfield J. Robert Cecil of Salisbury minister of Elizabeth and James I // Past and Present. 1965. N. 8.

James M. E. Society, Politics and Culture: Studies in Early Modern England. Cambridge, 1986.

Jesse J. H. Memoirs of the Court England During the Reign of Stuarts. V. 1-3. L. , 1855.

Johnstone H. Poor-relief in the Royal Households of the thirteenth century England // Speculum. A Journal of Medieval Studies. 1929. Vol. 4. P. 149-167. Jones P. V. B. The Household of the a Tudor Nobleman. Urbana, 1917. Jones W. R. The Court of the Verge: the Jurisdiction of the Steward and Marshal of the Household in Later Medieval England // The Journal of British Studies. 1970. Vol. 10. N. 1. P. 1-29.

    Kenyon J. P. Stuart England. L. , 1978.

Knafla L. Law and Politics in Jacobean England. Cambridge, 1977. Levalski B. Writing Women in Jacobean England. Harvard, 1993. Life of the Lady Arabella Stuar / Ed. by A. Smith (E. T. Bradley), 2 vols. L. , 1889.

Loades D. M. Politics and the Nation 1450-1660. Bringhton, 1974. Loades D. The Tudor Court. Batsford, 1986.

Lockyer R. Buckingham: The Life and Political Career of George Villers, First Duke of Buckingham, 1592- 1628. L. , 1981.

    Lockyer R. Tudor and Stuart Britain, 1471-1714. L. , 1966.

Loomie A. J. Introduction // The Ceremonies of Charles I. The Note Books of John Finet, 1628-1641 / Ed. by A. J. Loomie. N. Y. , 1987, P. 3-43. Loomie A. J. The Spanish Faction at the Court of Charles I, 1630-8// Bulletin of the Institute of Historical Research. 1981. Vol. 49. P. 37-49. Loomie A. J. Toleration and Diplomacy: Earliest View of the "Spanish Faction"// Transaction at the American Philosophical Society. 1963. Vol. 53. Part. 3. MacElwee W. The Wisest Fool in Christendom. The Reign of King James I and VI. L. , 1958.

The Making of the Metropolis/ Ed. by A. L.  Beir, R.  Finlay, L. , 1986. Malpas P. Stuart London. L. , 1960.

Manchester W. D. M. Court and Society from Elizabeth to Anne. L. , 1864. Mathew D. The Jacobean Age. L. , 1938.

    Mathew D. James I. L. , 1967.

Mayes C. R. The Sale of Peerages in Early Stuart England // Journal of Modern History. 1957. Vol. 29. P. 21-37.

Mertes K. The English Noble Household, 1250-1600. Good Governance and Political Rule. Oxford, 1988.

Mertes K. The Liber Niger of Edward IV: a New Version // Bulletin of the Institute of Historical Research. 1958. Vol. 54. P. 29-39.

Montague F. C. The History of England from the Accession of James I to Restoration (1603-1660). L. , 1907.

Morgan D. A... The house of Policy: the Political Role of the Late Plantagenet Household, 1422-1485 // The English Court: from the Wars of the Roses to the Civil War / Ed. by D. Starkey. L. , 1987, P. 25-70.

Morrill J. S. Seventeenth-Century Britain 1603-1714. Folkestone, Kent, 1980. Mortimer R. Angevin England, 1154-1258. Cambridge, 1994.

Murthy J. The Illusion of Decline: the Privy Chamber, 1547-1558 // The English Court: from the Wars of the Roses to the Civil War. / Ed. by D. Starkey. L. , 1987, P. 119-146.

Newton A. P. List of the Records of Greencloth Extant in 1616 // English Historical Review. 1919. Vol. 34. P. 237-241.

Newton A. P. Reforms in the Royal Household // Tudor Studies/ Ed. by R. W.  Seton-Watson, N. Y. , 1969, P. 231-256.

Notestein W. Four Worthies: John Chamberlain, Ann Clifford, John Taylor, Oliver Heywood. New Haven, 1957.

O’Neill J. N. George Villiers, Second Duke of Buckingham. Boston, 1984. Paravicini W. The Court of the Dukes of Burgundy: A Model for Europe? // Princes, Patronage and the Nobility: The Court at the Beginning of the Modern Age, c. 1450-1650 / Ed. by R. G. Asch and A. M. Birke. Oxford, 1991, P. 69-102. Parry Gr. The Golden Age Restord: The Culture of the Stuart Court, 1603-1642. March, 1981.

Patronage in the Renaissance / Ed. by G. Lytle and S. Orgel. Princenton, 1981. Peck L. L. Court Patronage and Corruption in Early Stuart England. Boston, 1990. Peck L L. “For a King not to be Bountiful Were a Fault”. Perspectives on Court Patronage in Early Stuart England // The Journal of British Studies. 1986. Vol. 25. P. 31-61.

Peck L. L. The Mentality of a Jacobean Grandee // The Mental World of the Jacodean Court / Ed. by L. L.  Peck. Cambridge, 1991. P. 148-169. Peck L. L. Northampton: Patronage and Policy at the Court of James I. L. , 1982. Peck L. L. Problems in Jacobean Administration: Was Henry Howard, Earl of Northampton, a Reformer? // Historical Journal. 1976. Vol. 19. N. 4. P. 831-856. Prestwich M. Armies and Warfare in the Middle Ages. New Haven. 1996. Prestwich M. Cranfield: Politics and Profits under the Early Stuarts. Oxford, 1966.

Prestwich M. English Politics and Administration 1603-1625. // The Reign of James VI and I / Ed. by A. G. R.  Smith, l. , 1973, P. 140-159. Price M. and Mather C. E. A Portrait of Britain under Tudors and Stuarts 1485-1688. Oxford, 1957.

Public Duty and Private Conscience in Seventeenth-Century England. Essays presented to G. E Aylmer / Ed. by J. Morrill.... Oxford, 1993. The Reign of James VI and I / Ed. by A. G. R. Smith, L. ,1973. Revolution Reasserted: Revisions in the history of Tudor Government and Administration / Ed. by C. Coleman and D. Starkey. Oxford, 1986. Richardson W. C. Tudor Chamber Administration, 1485-1547. N. Y. 1952. Roosen W. Early Modern Diplomatic Ceremonial: A Systems Approach // Journal of Modern History. 1980. Vol. 52. N. 3. P. 452-476.

Rosereare H. The Treasury. The Evolution of a British institution. N. Y. 1969. Ruigh R. E. The Parliament of 1624. Cambridge, 1971.

Russell C. Parliaments and England Politics, 1621-1629. Oxford, 1982. Schreiber R. E. The First Carlisle: Sir James Hay, First Earl of Carlisle as Courtier, Diplomat and Entrepreneur, 1580-1636// Transactions of the American Philosophical Society. Philadelphia, 1984. Vol. 74. Part 7.

Seddon P. R. Household Reforms in the Reign James I // Bulletin of Institute Historical Research. 1980. Vol. 53. P. 44-55.

Sharpe K. The Earl of Arundel, his Circle and the Opposition to the Duce of Buckingham, 1618-1628 // Faction and Parliament: Essays on Early Stuart History / Ed. by K.  Sharpe, Oxford, 1978. P. 209-244.

Sharpe K. Faction at the Early Stuart Court // History Tuday. 1983. Vol. 33. P. 39-46.

Sharpe K. The image of virtue: the court and the household of Charles I, 1625-1642 // The English Court: from the Wars of the Roses to the Civil War / Ed. by D. Starkey. L. , 1987, P.  226-260.

Smith L. P. Life and Letters of Sir Henry Wotton. Oxford. 2 vols. 1907. Smuts M. Court Culture and the Origins of a Royalist Tradition in Early Stuart England. Philadelphia, 1987.

Sommerville J. James I and the Divine Right of Kings: English politics and Continental Theory // The Mental World of the Jacodean Court / Ed. by L. Peck. Cambridge, 1991. P. 55-71.

Sommerville J. P. Politics and Ideology in England, 1603-1640. L. , 1986. Starkey D. Conclusion: After the “Revolution”// Revolution Reassessed: Revisions in the History of Tudor Government and Administration / Ed. by C. Coleman and D. Starkey, Oxford, 1986, P. 199-208. Starkey D. Court and Government // Revolution Reassessed: Revisions in the History of Tudor Government and Administration / Ed. by C. Coleman and D. Starkey, Oxford, 1986, P. 29-58.

Starkey D. Court, Council, and Nobility in Tudor England Princes, Patronage and the Nobility in Tudor England// The Court at the Beginning of the Modern Age, c. 1450-1650/ Ed. by R. G. Asch and A. M.  Birke. Oxford, 1991, P. 175-204. Starkey D. Intimacy and innovation: the rise of the Privy Chamber, 1485-1547 // The English Court: from the Wars of the Roses to the Civil War /Ed. by D. Starkey. L. , 1987, P.  71-118.

Starkey D. Introduction: Court History in Perspective // The English Court: from the Wars of the Roses to the Civil War / Ed. by D. Starkey. L. , 1987, P. 1-24.

Starkey D. From Feud to Faction // History Today. 1982. Vol. 32. P. 16-22. Starkey D. Tudor Government: The Facts? // The Historical Journal. 1988. Vol. 31. № 4. P. 921-923.

Starkey D. Which Age of Reform? // Revolution Reassessed: Revisions in the History of Tudor Government and Administration / Ed. by C. Coleman and D. Starkey Oxford, 1986, P. 13-28.

Stone L. The Crisis of the Aristocracy. 1558-1641. Oxford, 1967. Stone L. An Open Elite? England, 1540-1880. Oxford, 1984.

The Stuarts Court and Europe. Essays in Politics and Political Culture / Ed. by M. Smuts, Cambridge, 1996.

Swart K. R. The Sale of Offices in the Seventeenth Century. The Hague, 1949. Thomas D. Financial and Administrative Developments// Before the English Civil War / Ed. by H. Tomlinson L. , 1983. P. 103-122.

Thomson A. John Holles // Journal of the Modern History. 1936. Vol. 8. N. 3. P. 145-172.

Tout T. F. The Chapters in the Administrative History of Mediaeval England. Manchester, V. 1-2. 1920

Trevor-Roper H. R. The Gentry? 1540-1640 // Economic History Review. Supplements. Vol. 1. 1953

Trevor-Roper H. R. Medicine at the Early Stuart Court // Trevor-Roper H. From Counter-Reformation to Glorious Revolution. Chicago, 1992. P. 27-46. Wayner A. and Squibb G. R. D Precedence and Courtesy Titles // The Law Quartely Review, Vol. 89. N. 355. P. 352-363.

    Williams N. All the Queen’s Men. L. , 1974.

Willson D. H. The Earl of Salsbury and the "Court" Party in Parliament, 1604-1610// The American Historical Review. 1931. Vol. 36. N. 2. P. 274-294. Willson D. H. James VI and James I. L. , 1956.

Willson D. H. King James I and Anglo-Scottish Unity // Conflict in Stuart England / Ed. by W. A Aiken, B. L Henning, L. , 1960.

Woodworth A. Purveyance for the Royal Household in the Rein of Queen Elizabeth // Transaction of the American Philosophical Society. n. s. Vol. 35. Part. I. 1945.

Wormald J. James VI and James I: Two kings or one? // History. 1983. Vol. 68. P. 187-209.

Young M. B. Illusions of Grandeur and Reform at the Jacobean Court: Cranfield and the Ordnance // Historical Journal, Vol. 22. 1979.

    Zagorin P. Court and Country. L. , 1973.
    Zaller R. The Parliament of 1621. Berkeley, 1971.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12