Билеты: Шпоры по введению в языкознание

Различие между морфом и морфемой такое же, как между экземпляром слова в

тексте и словом-лексемой. Морфом и соответственно мор­фемой является и

отдельное слово, если оно не членится на значащие части.

В русском и в большинстве других языков отрезок речевого потока, соответствующий

одному морфу, может члениться дальше на отдель­ные звуки, или фоны.

Например, отрезок рук-, соответствующий корню слова рука,

членится на три фона —р, у и к. Однако значение корня рук-

не разлагается, конечно, на какие-либо элементы, которые можно было бы соотнести

с каждым из этих трех фонов. Фонам, выделяемым в потоке речи, в системе языка

соответствуют фонемы. Фоны — конкрет­ные экземпляры фонем. Так, в

произнесенном кем-либо слове мама —• четыре фона, но только две фонемы

(м и а), представленные каждая в двух экземплярах.

Языковыми знаками можно считать, конечно, только значащие,

двусторонние единицы (обладают двумя планами – планом выражения и планом

содержания), и прежде всего слово (лек­сему) и морфему. Значение, выражаемое

словом или морфемой, есть содержание соответствующего знака. Материальным

экспонентом зна­ка является звучание (вообще, план выражения) слова или

морфемы. В частном случае экспонент может быть нулевым: например, отсутствие

окончания в форме ворон есть показатель значения именительного падежа

единственного числа (ср. другие формы того же слова—во­рона, ворону,

вороном, вороны, снабженные положительными, т. е. ненулевыми, окончаниями).

Высшая языковая единица — предложе­ние — чаще всего есть некая комбинация

языковых знаков, создаваемая по определенной модели в процессе порожде­ния

высказывания.

Фонемы, будучи единицами односторонними, не являются знаками, но служат

«строительным материалом» для знаков, точнее — для экспонентов знаков.

Между языковыми единицами одного уровня (словом и сло­вом, морфемой и

морфемой, фонемой и фонемой) существуют отноше­ния двух видов —

парадигматические и синтагматические.

1. Парадигматические отношения — это отношения взаимной

противопоставленности в системе языка между единицами одного уровня, так или

иначе связанными по смыслу. На этих отноше­ниях основываются парадигматические

ряды (парадигмы) типа во­рон—ворона—ворону и т.д. (грамматическая

падежная парадигма, в которой противопоставлены друг другу морфемы — окончания

раз­ных падежей); кричу — кричишь — кричит (грамматическая личная

парадигма, друг другу противопоставляются личные окончания); ворон — сокол

— ястреб — коршун, и т. д. (лексическая парадигма, друг другу

противопоставлены слова, обозначающие хищных птиц).

2. Синтагматические отношения — это отношения, в которые вступают

единицы одного уровня, соединяясь друг с другом в процессе речи или в составе

единиц более высокого уровня. Имеется в виду, во-первых, самый факт

сочетаемости (ворон соединяется с фор­мой кричит, но не с

формами кричу и кричишь, с прилагательным старый, но не

с наречием старо; сочетаясь с летит, кричит и многи­ми другими

глаголами, нормально не сочетается с поет или кудахчет;

мягкие согласные в русском языке соединяются с последующим и, но не с

последующим ы). Во-вторых, имеются в виду смысловые отно­шения между

единицами, совместно присутствующими в речевой цепи (например, в старый

ворон слою старый служит определением к ворон)., воздействие единиц

друг на друга (звук «ч» в кричу выступает в огубленном варианте перед

последующим «у») и т. д.

9. Сходства и различия между языком в искусственными знаковыми системами

Знаки - такие значащие единицы языка, как слова и морфемы. Посмотрим

подробнее, что же у них общего со знаками искусственных знаковых систем.

1. Экспоненты морфем и слов, как и экспоненты дорожных и иных знаков,

материальны: в процессе речи морфемы и слова воплощаются в звуковой материи,

в звучании (а при письменной фиксации — в ма­териальном начертании).

2. Все морфемы и слова обладают, как и неязыковые знаки, тем или иным

содержанием: в сознании людей, знающих язык, они связы­ваются с

соответствующими предметами и явлениями, вызывают мысль об этих предметах и

явлениях и, таким образом, несут опреде­ленную информацию (обычно частицу

общей информации, заключенной в высказывании).

3. Подобно неязыковым знакам, морфемы языка и его слова участ­вуют в

разнообразных противопоставлениях. Именно в силу противопоставления, как и в

искусственных знаковых системах, возможны случаи нулевого экспонента, а у

поло­жительных экспонентов не все материальные свойства являются

суще­ственными: будет ли слово ворон произнесено басом или дискантом, с

«обычным» или с картавым р, это не отразится на его понимании.

4. Как и в искусственных системах, связь между экспонентом и содержанием

языкового знака может быть либо чисто условной, либо в какой-то степени

мотивированной. Но в языковых знаках изобрази­тельная мотивированность

экспонента встречается относительно редко, главным образом в

звукоподражательных словах (кукушка, мяукать и т. п.), точнее—в их

корневых морфемах (куку-.мяу-). Большинство же знаков языка

характеризуется чисто традиционной связью между экспонентом и содержанием.

5. Мы видели, что содержание знаков искусственных систем есть отражение в

сознании человека предметов, явлений, ситуаций действи­тельности и что знаки

эти служат средством обобщения и абстракции. Это в еще большей мере относится к

знакам языка, фиксирующим ре­зультаты абстрагирующей работы человеческого

мышления. Только так называемые имена собственные (Нева, Эльбрус, Саратов,

Софокл) обозначают (и, следовательно, отражают в своем содержании)

индиви-1уальные предметы (определенную реку, определенную гору и т. д.). Все

остальные языковые знаки обозначают классы предметов и явлений, и содержание

этих знаков представляет собой обобщенное отра-«ение действительности.

Итак, знаки языка во многом сходны со знаками других знаковых систем,

искусственно созданных людьми. Сходство это таково, что

язык, без сомнения, нужно считать системой знаков и правил их

функ­ционирования. Вместе с тем язык — знаковая система особого рода, заметно

отличающаяся от искусственных систем.

Прежде всего язык — универсальная знаковая система. Он обслуживает

человека во всех сферах его жизни и деятель­ности и потому должен быть способен

выразить любое новое содержа­ние, которое понадобится выразить. Искусственные

системы не таковы. Все они — специальные системы с узкими задачами,

обслуживающие человека лишь в определенных сфе­рах, в определенных типах

ситуаций. Все типы ситуаций, для кото­рых созданы эти искусственные системы, в

принципе предусмотрены заранее при создании системы. Следовательно, количество

содержаний, передаваемых знаками такой системы, точно ограничено, конечно. Если

возникает потребность выразить какое-то новое содержание, требуется специальное

соглашение, вводящее в систему новый знак, т. е. изменяющее саму систему. Знаки

в искусственных системах либо вовсе не комбинируются между собой в составе

одного «сообщения» (например, не сочетаются поднятое и опущенное плечо

семафора), либо же комбинируются в строго ограниченных рамках, и эти

комби­нации обычно точно фиксируются в виде стандартных сложных знаков (ср.

запрещающие дорожные знаки, в которых круглая форма и крас­ная кайма обозначают

запрет, а изображение внутри круга указывает, что именно запрещается).

Напротив, количество содержаний, переда­ваемых средствами языка, в принципе

безгранично. Эта безграничность создается, во-первых, очень широкой

способностью к взаимному ком­бинированию и, во-вторых, безграничной

способностью языковых знаков получать по мере надобности новые значения, не

обязательно утрачивая при этом старые. Отсюда — широко распространенная

многозначность языковых знаков: петух— птица и петух —

'запальчивый человек, забияка' .

Далее, язык — система, по своей внутренней структуре зна­чительно более

сложная, чем рассмотренные искусственные системы. Сложность проявляется

здесь уже в том, что целостное сооб­щение лишь в редких случаях передается

одним целостным языковым знаком вроде приведенного выше Стоп! Такая

передача одним знаком возможна лишь для некоторых сообщений. Обычно же

сообщение, вы­сказывание есть некая комбинация большего или меньшего числа

зна­ков. Это комбинация свободная, создаваемая говорящим в момент •речи,

комбинация, не существующая заранее, не стандартная (хотя и строящаяся по

определенным «образцам» — моделям предложений). Языковой знак, как правило,

есть, следовательно, не целое высказы­вание, а лишь компонент высказывания; как

правило, он дает не целостную информацию, соответствующую определенной

ситуации, а лишь частичную информацию, соответствующую отдельным элемен­там

ситуации, на которые этот знак указывает, которые он выделяет, называет и т. д.

При этом знак, в свою очередь, может быть простым, элементарным (т. е.

морфемой) или сложным (многоморфемным словом, так называемым устойчивым

сочетанием слов вроде белый гриб). Неко­торые языковые знаки являются

«пустыми», т. е. не обозначают ника­ких «внеязыковых реальностей». Эти знаки

выполняют чисто служеб­ные функции. Так, окончания прилагательных в русском

языке обычно функционируют лишь как показатели синтаксической связи

(согласо­вания) данного прилагательного с определяемым существительным

(новый журнал — новая газета — новое письмо); немецкая приинфинитивная

частица ги есть, собственно, лишь показатель зависимости инфинитива от

другого слова в предложении и т. д. Сложность струк­туры языка проявляется,

далее, в том, что в языке есть не только ярус, лежащий «выше» знакового — ярус

предложений и свободных (пере­менных) словосочетаний вроде белая простыня,

но также и ярус, ле­жащий «ниже» знакового, ярус «незнаков», или «фигур», из

которых строятся (и с помощью которых различаются) экспоненты знаков.

10. Фонетика. Акустический и биологический аспекты в изучении звуков языка.

Фонетика (от др.-греч. phone 'звук, голос') — наука о «зву­ковом

материале» языка, об использовании этого материала в значащих единицах языка и

речи, об исторических изменениях в этом материале и в приемах его

использования. Звуки и другие звуковые единицы (например, слоги), а также такие

звуковые явления, как ударение и интонация, изучаются фонетикой с нескольких

разных точек зрения: 1) с точки зрения их физических (акустических) признаков;

2) с точки зрения работы, производимой человеком при их произнесении и

слу­ховом восприятии, т. е. в биологическом аспекте; 3) и самое главное — с

точки зрения их использования в языке, их роли в обеспечении функ­ционирования

языка как средства общения.

Последний, третий аспект исследования звуковой материи языка, который можно

назвать функциональным, выделился в современном языковедении в особую область —

фонологию.

Фонетика имеет большое практическое значение. Без нее были бы невозможны

правильная методика обучения письму и чтению, поста­новка произношения при

изучении неродного языка, создание рацио­нальной системы письма для

бесписьменных языков и усовершенство­вание существующих систем письма,

успешное лечение дефектов речи и т. д.

При изложении различных вопросов фонетики приходится во многих случаях

пользоваться специальными видами письма — той или иной научной

транскрипцией. Это связано с тем, что в обычном письме между буквой и звуком

часто нет однозначного соответствия. Например, в русском письме один и тот же

звук нередко ' записывается разными буквами (скажем, буквой в в слове

плечевой и буквой г в слове чего), и наоборот, одна и та же

буква читается как разные звуки (скажем, буква г в словах игра,

чего, легкий, снег).

АКУСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ В ИЗУЧЕНИИ ЗВУКОВ ЯЗЫКА

Каждый звук, произносимый нами в речи, как и всякий звук вообще, есть

физическое явление — колебательное движение, переда­ваемое через упругую

среду (через воздух) и воспринимаемое человече­ским слухом. Это колебательное

движение характеризуется определен­ными физическими (акустическими)

свойствами, рассмотрение которых и составляет физический, или акустический,

аспект в изучении звуков языка и речи.

Колебания, воспринимаемые слухом, могут быть равномерными, периодическими, и

тогда соответствующий звук называют музыкаль­ным тоном или просто тоном

(таков, например, звук струны скрип­ки). Если же, напротив, колебание является

неравномерным, неперио­дическим, мы имеем дело с шумом (таков,

например, звук удара молотком). В языковых звуках используются и в той или иной

пропор­ции сочетаются элементы тона и шума, причем тоны возникают в ре­зультате

колебания голосовых связок в гортани, а также ответных (резонаторных) колебаний

воздуха в надгортанных полостях, тогда как шумы — главным образом в результате

преодоления воздушной струёй разного рода преград в речевом канале. Гласные —

это в основном тоны, глухие согласные (например, [k], [t], [f]) — это шумы, а

среди других согласных в так называемых сонантах ([r], [l], [n], [m] и др.) тон

преобладает над шумом, тогда как в звонких шумных ([g], [d] и т. д.), напротив,

шум преобладает над тоном.

Звуки характеризуются высотой, зависящей от частоты колебаний (чем больше

колебательных движений в единицу времени, тем выше звук), и силой

(интенсивностью), зависящей от амплитуды (размаха) колебания. Они обладают

также большей или меньшей длительностью (долготой). Но, бесспорно, наиболее

важным для языка различием звуков является различие их тембра, т. е. их

специфической окрас­ки. Именно тембр отличает [i] от [а] и от [о], [1] от [n] и

от [d] и т. д.

Специфический тембр каждого звука создается главным образом резонансными

характеристиками, иначе — допол­нительными тонами, которые наслаиваются на

основной тон (возни­кающий в результате колебания голосовых связок), а также

на шумы. Явление резонанса состоит в том, что колебания звучащего тела

вызы­вают ответные колебания другого тела или воздуха, находящегося в полом

сосуде, в замкнутом пространстве и т. д. (ср. явление эха, на­блюдаемое в

горах, на лесных полянах и т. д., но не на ровном поле). При образовании

звуков речи роль резонатора выполняют полости рта, носа и глотки, причем

благодаря разнообразным движениям ор­ганов речи (языка, губ, нёбной занавески

и т. д.) форма и объем резо­натора, а отчасти и степень упругости его стенок

меняются, что и ведет к появлению то одних, то других (разных по высоте и

интенсивности) резонаторных тонов. Этим, собственно, и создается качественное

раз­нообразие звуков нашей речи.

БИОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ В ИЗУЧЕНИИ ЗВУКОВ ЯЗЫКА

Каждый звук, произносимый нами в речи, есть не только фи­зическое явление, но

также и результат определенной работы челове­ческого организма, а кроме того, и

объект слухового восприятия, тоже связанного с определенными процессами,

происходящими в организме. Рассмотрение звуков языка и речи с точки зрения

процессов, происхо­дящих в организме при произнесении этих звуков и при их

восприятии, составляет содержание биологического аспекта в изучении звуков.

Биологический аспект подразделяется на произносительный и

пер­цептивный.

Подробнее остановимся на произносительном ас­пекте.

Для того чтобы человек произнес тот или иной речевой звук, не­обходимо

следующее: а) определенный импульс, посылаемый из голов­ного мозга, точнее, из

так называемого моторного центра речи — из зоны Брока, находящейся в 3-й лобной

извилине левого полушария; б) передача этого импульса по нервам к органам,

непосредственно вы­полняющим данную «команду»; в) в громадном большинстве

случаев — сложная работа дыхательного аппарата (легких, бронхов и трахеи), а

также диафрагмы и всей грудной клетки, так как без воздушной струи, создаваемой

дыханием, нормально не могут быть образованы звуки речи; г) сложная работа тех

органов, которые принято называть произносительными органами в узком смысле

слова, т. е. голосовых связок, языка, губ, нёбной занавески, стенок глотки и

определенные движения нижней челюсти, обеспечивающие нужный угол раствора

полости рта. Совокупность работ дыхательного аппарата и движений

произносительных органов, необходимая для произнесения соответ­ствующего звука,

называется артикуляцией этого звука.

Рассмотрим вкратце функции произносительных органов. Эти органы

делят на активные и пассивные: активные выполняют те или иные движения,

необходимые для произнесения звука; пассивные служат лишь «точкой опоры» для

активного органа. Важнейшими активными органами являются голосовые связки,

язык, губы и нёбная занавеска.

1.Голосовые связки, натягиваясь благодаря движению мускулов и

хрящей гортани наподобие струн музыкального инстру­мента, приходят при

прохождении воздуха через голосовую щель в ко­лебательное движение, создающее

музыкальный тон. Этот тон и называется голосом. Голос используется, как

правило, при образовании гласных, сонантов ([I], [r], [m], [n] и др.) и звонких

шумных согласных ([g], Id], 1b] и т. д.). Звуки, произносимые без участия

голоса, назы­ваются глухими (например, глухие согласные |k], [t], [s]). При

суже­нии голосовой щели и при ее полном смыкании с последующим разры­вом смычки

возникают шумы, составляющие в некоторых языках осо­бые гортанные согласные или

же используемые как дополнительный признак при образовании других звуков —

гласных и согласных. Примером гортанных согласных может служить так называемый

нем. «Knacklaut» («сильный приступ» гласного, находящегося в начале слова). При

особом способе открытия голосовой щели возникает шепот.

2. Надгортанные полости, т. е. полость глотки, по­лость рта и

полость носа, выполняют функцию подвижного резонатора, создающего резонаторные

тоны. Кроме того, при образовании всех согласных (кроме гортанных) в разных

точках полости рта (или глотки) или на выходе из полости рта возникает то или

иное препятствие на пути воздушной струи. Это препятствие может носить

разный характер:

при плотном соприкосновении произносительных органов образуется смычка, а при

достаточном сближении их друг с другом — щель. Когда мы произносим такие

согласные, как [b] в баба или [t] в там, воздуш­ная струя с

коротким шумом выталкивается в момент взрыва смычки. При произнесении [v], [f],

[s] и т. д. воздух с шумом трения проходит через узкую щель. В некоторых

случаях возникающая преграда не преодолевается воздушной струёй, а обходится

«кружным путем» (например, при произнесении [m] — через нос).

3. Наиболее активную роль при артикуляции большинства звуков играет язык

— очень подвижный орган, способный принимать раз­личные положения. Он может

оттягиваться назад, сжимаясь в комок и освобождая большее резонаторное

пространство в передней части полости рта (при произнесении гласных заднего

ряда, например [о], [u]), или, напротив, подаваться всей массой вперед,

расширяя резо­наторное пространство позади (при образовании гласных переднего

ряда, например [е],[i]). При движении распластанного языка вверх произносятся

гласные смешанного ряда, например [ы]. Разной оказы­вается также степень

подъема языка. Наименьшая степень подъема и, следовательно, максимально широкий

проход для воздуха наблюда­ются при [а], наибольшая степень подъема и

соответственно наиболее узкий проход—при [u], [ы], [i].

Кроме создания преграды язык при произнесении согласных вы­полняет движения,

меняющие форму и объем резонатора. Так, при образовании русских «мягких»

согласных средняя часть спинки языка поднимается к твердому нёбу, придавая

согласному специфическую «окраску на i». Эту особенность артикуляции называют

палата­лизацией (от лат. palatum 'твердое нёбо'), а соответствующие

со­гласные — палатализованными. При образовании русского твердого [1] имеет

место веляризация (от лат. velum 'мягкое нёбо') — подъем задней

части языка в направлении к мягкому нёбу.

4. Важным активным органом являются губы, особенно нижняя губа.

Выпячиваясь вперед и округляясь, губы удлиняют общий объем резонаторной

полости, меняют ее форму. Это создает особую окраску так называемых сгубленных

(лабиализованных) звуков, например гласных [о], [u], [у] (в нем. тйае

'усталый', фр. rue 'улица') и некоторых других. При произне­сении губных

согласных губы создают препятствие на пути воздушной струи. Так образуются,

во-первых, губно-губные (билабиальные) со­гласные — смычные, например [р], [Ь],

и щелевые, в частности [w], например в англ. wall 'стена';

во-вторых — губно-зубные (лабиоден-тальные), в частности щелевые [v], [f] (щель

между нижней губой и пассивным органом — нижним краем верхних зубов).

5. Нёбная занавеска может принимать поднятое поло­жение, закрывая

проход в полость носа (так обстоит дело при артику­ляции всех неносовых звуков,

приводившихся в качестве примеров в пп. 3 и 4), либо, напротив, опускаться,

открывая проход в носовую полость и таким образом подключая носовой резонатор.

В этом по­следнем случае образуются носовые согласные, например [m] (как бы [b]

+ носовой резонанс), [n] (как бы [d] + носовой резонанс) и др..

6. Активными органами в полости рта являются при произнесении некоторых звуков

также язычок, например при произнесении язычкового (увулярного),

или «картавого», дрожащего согласного (в транскрипции [R]), а в некоторых

языках задняя стенка глотки—при произнесении глоточных

(фарингальных) согласных, например глухого щелевого [h] в англ. house

'дом' или нем. Haus 'дом' и звонкого щелевого в укр. гора,

'гора'.

Учитывая работу произносительных органов, необходимую Для образования каждого

звука, мы получаем анатомо-физиологическую (или артикуляционную)

классификацию звуков.

1. Первое и главное членение в этой классификации — членение на гласные

и согласные. Гласные могут быть охарактери­зованы как звуки —

«ртораскрыватели», звуки, при артикуляции которых речевой канал в надгортанных

полостях свободен, открыт и ток воздуха не встречает препятствий. У гласных нет

определенного «фокуса»—места образования; для них типична общая, «разлитая»

напряженность мускулов всего произносительного аппарата и отно­сительно слабая

воздушная струя. Согласные, напротив, могут быть названы «ртосмыкателями», при

их произнесении обязательно возни­кает та или иная преграда на пути воздушной

струи (обычно в надгор­танных полостях, а в случае гортанных согласных — в

гортани). Соответственно у них есть определенный «фокус» — место образования.

Для согласных типично сосредоточенное мускульное напряжение в месте образования

преграды и более сильная воздушная струя. Гласные нормально образуются с

голосом, но встречаются и глухие гласные (так может произноситься второй

гласный в русск. топот)', вместе с тем, как сказано выше, голос

участвует и в образовании мно­гих согласных.

2. Гласные классифицируются прежде всего по работе языка. Учитывается

ряд (передние, задние и смешанные, а также и более дробные подразделения —

«передние отодвинутые назад», «задние продвинутые вперед» и т. д.) и степень

подъема языка (открытые, или «широкие», и закрытые, или «узкие», гласные).

Вторым существенным моментом является работа губ: различают сгубленные и

неогубленные гласные (в некоторых случаях и разные степени огубленности). В

ряде языков гласные приходится классифицировать также по работе нёб­ной

занавески (неносовые и носовые), по долготе (долгие и краткие) и т. д.

3. Классификация согласных сложнее. Прежде всего по типичному соотношению шума и

голоса в образовании согласного нужно учиты­вать деление на сонанты

(голос преобладает над шумом) и шумные и, далее, деление шумных на

звонкие (произносимые с участием голоса), например русские или французские [b],

[d], [g], [z], и глухие (произносимые вовсе без голоса), например [р], [t],

[k], [s].

Группа сонантов может рассматриваться как в некотором роде промежуточная

между гласными и шумными согласными. При произ­несении сонантов преграда

имеет место, но либо она является более слабой, чем у шумных согласных, либо

воздушная струя не преодоле­вает, а обходит эту преграду.

4. Второе деление согласных, перекрещивающееся с первым,— это деление по способу

образования шума, т.е. по характеру преграды, на уже встречавшиеся нам

выше группы смычных, ще­левых и дрожащих. Среди смычных, в свою очередь,

выделяются взрыв­ные, у которых смычка заканчивается взрывом (например, [р],

[t], [k], [b], [d], [g] в положении перед гласным), и аффрикаты , у

которых смычка без взрыва переходит в щель. Примеры аффрикат: [с] в царь,

[с] в чай (глухие переднеязычные аффрикаты), [рф] в нем.

Apfel 'ябло­ко' (глухая губная аффриката). Особый случай представляют так

на­зываемые имплозивные, т. е. такие смычные, при произнесении ко­торых нет ни

взрыва, ни перехода в щель и которые, таким образом, заканчиваются смычкой.

Смычные согласные [m], [n], [р], [t] и др. в положении перед другими смычными

(а нередко и на конце слова перед паузой) обычно реализуются как имплозивные.

5. Третье деление согласных, также перекрещивающееся с первы­ми двумя,— это

деление по активному артикулирую­щему органу. Здесь выделяются, как мы

видели, губные, пе­реднеязычные, среднеязычные, заднеязычные, увулярные,

фарингаль-ные и гортанные. Более дробное подразделение, в частности, в группе

губных учитывает активность обеих губ или только нижней, а в группе

переднеязычных — активность и способ работы отдельных участков передней части

языка. Кроме того, при дальнейшем подразделении принимается во внимание также

пассивный орган, что отражается в та­ких терминах, как «губно-зубные».

6. Наконец, для многих языков важны и некоторые другие призна­ки согласных:

их палатализация (например, в русском языке), веля­ризация, лабиализация и т.

д.

Там, где артикуляция согласного влияет на артикуляцию соглас­ного же или

артикуляция гласного — на артикуляцию гласного, при­чем влияние это направлено

в сторону сближения артикуляций, го­ворят об ассимиляции, или

уподоблении . Ассимиляция тоже может быть либо предвосхищающей, либо

инерционной.

Классическими примерами предвосхищающей ассимиляции соглас­ных может служить в

русском языке замена звонких согласных глу­хими в положении перед глухими и,

напротив, глухих согласных звон­кими в положении перед звонкими. Ср.

лодочка — но лодка, где про­износится глухое [t] перед [k], или

к реке—но /с домам, где имеем звонкое [g] перед [d]. В примере к

домам происходит предвосхищение вибрации голосовых связок; в примере

лодка — предвосхищение их разомкнутого состояния. В некоторых русских

говорах наблюдается инерционная ассимиляция согласных по мягкости — инерция

подня­того положения средней части спинки языка в момент произнесения

последующего согласного, например Ванькя с мягким [k'l. В англий­ском

языке в окончании множественного числа имен существительных звучит [z], в

частности после гласного, например в shoes [su:z] 'туфли', и после

сонанта, например balls [ba:lz] 'мячи', но только [s] непосред­ственно

после глухого согласного, например в cats [Pacts] 'кошки'. В этом

последнем случае наблюдаем инерционную ассимиляцию по глухости — инерцию

неучастия голосовых связок. Ассимиляцию глас­ных можно отметить в

севернорусских диалектных формах вроде бываат вместо бывает (с

предварительной утратой звука [j] между гласными).

Редукция – ослабление гласных в безудар­ных слогах и оглушение

согласных на конце слова перед паузой.

Яркие примеры редукции гласных дает русский язык. Гласный, обозначаемый на

письме буквой а, звучит далеко не одинаково в мал, малыш и

малыши. В истории немецкого языка редукция проявилась в том, что

существо­вавшие в основном до XI в. качественно разные гласные безударных

слогов совпали затем (в окончаниях) в одном нейтральном [э] (в не­мецком письме

е), так что, например, формы четырех падежей множе­ственного числа от слова

berg 'гора', звучавшие как berga, bergo, bergum, berga, теперь

звучат как Berge (им., род., вин.) и Bergen (дат.).

Полная степень редукции — это полное исчезновение гласного в безударном слоге и

даже всего слога, в частности: а) апокопа — отпадение конечного

гласного или конечной части слова, например Петь вместо Петя, чтоб

вместо чтобы, и б) синкопа — выпа­дение гласного или нескольких

звуков не на конце слова, например Иваныч вместо Иванович, нем.

диал. gmojn вместо gut'en Morgen 'доброе утро', шведск. far

'отец' рядом с fader. Апокопа безударных окончаний играла большую роль в

истории английского языка. В результате апо­копы таким древнеанглийским формам,

как bindan 'связывать' (ин­финитив), biпdе (1-е л. ед. ч. наст.

вр.), bindaд (мн. ч. наст. вр.), соот­ветствуют в современном языке

формы без окончания (с нулевыми окон­чаниями) bind [baind] — to

Оглушение звонких согласных на конце слова перед паузой наблюдается во

многих языках. Ср. в русск. дуга — дуг td°uk], труба — труб

(t°r°up] и т, д. Физиологическая основа этого явления — преждевременное, еще до

конца произнесения слова, воз­вращение голосовых связок в состояние покоя. В

некоторых языках оглушение является в этой позиции частичным — оглушается

только конец согласного. Иногда оглушение на конце проявляется и в отно­шении

сонантов, например в русском языке — в позиции после глу­хого согласного (в

словах типа вопль).

Подразделением биологического аспекта является, как ска­зано выше,

перцептивный аспект. Он охватывает изучение тех процессов, которые

происходят в организме человека при восприя­тии звуков речи механизмами слуха и

при передаче соответствующих сигналов в головной мозг, в сенсорный центр речи

(речеслуховой ана­лизатор) — так называемую зону Вёрнике (около первой височной

извилины левого полушария). Но эти процессы изучены пока меньше, чем процессы

артикуляции.

11.Функциональный аспект в изучении звуков языка. Понятие фонемы. Ее функции.

Звук, произносимый в речи,— это не только колебание воз­душной среды и не

только результат работы наших произносительных органов. Звук этот выполняет

определенные функции в языке и речи, и в этом своем качестве он является, как

мы уже говорили выше, опреде­ленной единицей — фоном в потоке речи и фонемой в

системе языка. В сочетании с другими звуками он выступает как материальное,

чув­ственно воспринимаемое средство закрепления и выражения мысли, как

экспонент или составная часть экспонента языкового знака. Язык может служить

орудием общения и обмена мыслями только потому, что значащие единицы языка

(морфемы, слова и т. д.) материализуются в звуках, произносимых говорящим и

воспринимаемых слушающим.

Для языковедения именно эта, функциональная сторона является са­мой важной.

Функции фонемы. Ее выделимость

Фонемы это как бы «кирпичики», из которых строятся экспо­ненты значащих единиц

языка, в первую очередь морфем, а тем самым и слов. Но кирпичи, используемые,

скажем, при постройке стены, все одинаковы или в принципе должны быть

одинаковыми. Фонемы же обязательно должны быть достаточно разными, различимыми

для вос­приятия: они ведь должны не просто составлять некоторые

последова­тельности («цепочки»), а должны составить для разных знаков

раз­ные последовательности, чтобы соответствующие знаки, морфемы или слова

отличались друг от друга на слух и распознавались, т. е. узнавались как

нечто разное, например бур, бор, бар, бра, брат, брать, брак., арба,

арбу и т. д. Поэтому в каждом языке имеется по нескольку десятков разных,

различающихся между собой на слух фонем (в русском языке, например, около 40

фонем). Комбини­руясь между собой, фонемы эти дают тысячи сочетаний, служащих

экспонентами для значащих единиц языка. Учитывая это, справед­ливо

говорить о двух (теснейшим образом между собой связанных) функциях фонемы: 1)

конститутивной, т. е. функции строитель­ного материала в составе

экспонентов морфем и 2) дистинк-тивной, или различительной, т. е. функции

различителя этих экспонентов.

В некоторых случаях фонема осуществляет как свою конститутив­ную, так и

дистинктивную функцию «в одиночку». Это имеет место в однофонемных словах вроде

русских союзов а, и, предлогов о, у, к, с, в, некоторых

междометий и т. п. Несколько чаще встречаются однофонемные морфемы — окончания,

суффиксы и т. д. Но более типичен другой случай, когда фонема осу­ществляет

свою конститутивную функцию, участвуя вместе с другой или другими фонемами в

образовании экспонента слова или морфемы. Так обстоит дело во всех

многофонемных (двух- и более фонемных) словах и морфемах. Если экспоненты таких

слов или морфем разли­чаются между собой одной фонемой, например бур : бор

: бар, или стул : стол, или окончание дательного падежа -ам:

окончание пред­ложного падежа -ах (рукам : руках), дистинктивная функция

фонемы как бы сосредоточена в одной точке и потому выступает особенно

от­четливо.

Итак, фонемой называется кратчайшая звуковая единица данного языка,

способная быть в нем единственным внешним различителем экс­понентов морфем и

слов.

«Кратчайшая» — значит неделимая на какие-либо более короткие единицы, которые

следовали бы друг за другом в линейной последо­вательности речевой цепи и

обладали бы теми же функциональными свойствами, которыми обладает фонема. Слово

«единственным» вве­дено в определение потому, что различия обязательных

вариантов тоже несут в составе общего облика слова известную информацию,

помогающую отличить одно слово от другого, но различия вариантов одной фонемы

никогда не могут играть роль единственного различи-теля экспонентов двух слов

(или морфем): если это случается, это значит, что бывшие варианты одной фонемы

превратились в разные фонемы. Наконец, «способная быть», а не просто

«являющаяся» ска­зано потому, что не все фонемы встречаются в составе реальных

«ми­нимальных пар» (т. е. пар слов данного языка, различающихся одной фонемой)

вроде бор : бур, вол : волк или а (союз): у (предлог),

и:ы (названия букв) и т. п. Так, для фонем /k/ и /k'/ нет в русском языке

'очной «минимальной пары», но фонематичность их различия без­упречно

доказывается наличием сочетаний и той и другой фонемы с "яними и теми же

последующими гласными, ср. ком : ткём, кувал­да : кювет и т. п.

Впрочем, минимальную пару для русских /к/ и /к'/ составляют словоформы

садком и соткём /sat'kom/ —/sat'k'om/.

12. Слог. Словесное ударение. Слоговый акцент. Фразовая интонация.

Членение речевого потока на слоги наблюдается во всех язы­ках мира. Слог

везде выступает как минимальная произ­носительная (артикуляционная) единица ре-ч

и. Он может состоять либо из одного звука, либо из нескольких звуков,

соседствующих в речевой цепи и определенным образом объ­единенных в некое

неделимое (с произносительной точки зрения) целое.

Чаще всего вершину, или ядро, слога образует тот или иной гласный звук,

а на периферии слога располагаются согласные. Ср. пря-ник

(дефисом мы обозначаем слогораздел), до-мик, ра-злу-чить. Нередко слог

состоит из одного гласного (т. е. периферия оказывается нулевой). Вместе с тем

возможны слоги, вообще не содержащие гласного звука. В русском языке такие

слоги сплошь да рядом встречаются в беглом разговорном стиле

произношения, на­пример в словах полочка (если его произнести без

второго гласного), Ивановна (в произношении [i-v1a-n-nъ]) и

т. д. В этих слогах ядро составляют слогообразующие или слоговые сонанты. Реже

встречаются слогообразующие шумные, например [s] в русском междометии тсс!

С другой стороны, слог может содержать в себе два гласных, как В нем. Maus

'мышь', и даже три, как во вьетнам, ngoai 'снаружи'. В этих случаях один

гласный (в наших примерах (а]) составляет ядро слога, а другой или другие — его

периферию. «Периферийные» глас­ные называют неслоговыми.

При изучении слога и слогоделения важными являются понятия (1)

открытого/закрытого и (2) долгого/краткого слогов.

1. Открытым слогом называется такой, который заканчива­ется

слогообразующим звуком (т. е. отсутствует «задняя периферия»). например все

слоги в русском ма-ма, чешском vr-ba, закрытым— такой,

который заканчивается неслогообразующим звуком, напри­мер мать, дай.

Есть языки (английский, немецкий, французский и др.), широко использующие

открытые и закрытые слоги, и, с другой стороны, такие языки, в которых возможны

только открытые слоги. В со­временных славянских языках, в том числе и в

русском, открытые слоги используются значительно шире, чем закрытые:

интервокаль­ные группы согласных обычно отходят к следующему слогу, например

и-зба, а-ктер и т. д.1Только на конце слов широко представлены в

русском языке и закрытые слоги.

2. Для некоторых языков, например для древнегреческого и ла­тыни, для

арабского, существенно различение долгих и кратких

слогов. К долгим слогам относятся открытые слоги с долгим глас­ным в

вершине, а также все закрытые слоги. Краткими являются лишь те открытые

слоги, у которых вершиной служит краткий гласный.

Словесное ударение. Обычно словесное ударение заключается в том,

что в слове (или же в группе, состоящей из знаменательного слова и одного или

нескольких служебных) с помощью тех или иных звуковых средств подчеркивается

один вполне определенный слог, а иногда — в мень­шей мере— еще и другой или

другие слоги. Так, в русском слове новая всегда подчеркивается первый

слог, в под окном — последний слог, в да знаешь ли? — второй

слог, в немецком слове Eisenbahn 'железная дорога' — первый и в меньшей

степени третий слог и т. д. Слоги, несущие ударение, называют ударными (или

ударенными), остальные же — безударными (или неударенными). Способы зву­кового

выделения, используемые словесным ударением, разнообразны.

Так, ударный слог может произноситься с большей интенсивностью — так называемое

динамическое, или силовое, ударе­ние. Он может удлиняться (чаще за счет

своего гласного) — кван­титативное, или количественное, ударение. Он может

выде­ляться повышением или понижением тона — музыкальное, или тоническое,

ударение. В ряде языков наблюдается также каче­ственное ударение — особое

качество звуков, составляющих ударный слог.

Словесное ударение может быть свободным (разноместным) или

связанным (фиксированным, одноместным).

1. Свободным называется ударение в тех языках, в которых оно Может стоять на

любых (начальных, серединных, конечных) слогах акцентного слова, как это мы

видим в русском языке. Конечно, в каждом слове и в каждой грамматической форме

такого языка место уда­рения обычно закреплено строго (возможно только

новая, а не «но­вая» или «новая»), так что колебания (вроде творог —

творог) встре­чаются лишь в отдельных случаях. Свободным является ударение

также в украинском, белорусском, болгарском, литовском, немецком, английском,

скандинавских, итальянском и в ряде других языков. В этих языках есть случаи,

когда два разных слова или две разные формы, обладая одинаковым фонемным

составом, различаются лишь местом ударения. Таковы в русском языке, например,

пары мука и мука, плачу и плачу (совсем разные слова),

или стада и стада (разные формы одного слова), или в английском

import 'ввозить, им­портировать' и import 'ввоз, импорт’ (разные

слова — гла­гол и существительное,— тесно связанные по значению и

происхож­дению).

Свободное ударение может быть неподвижным при обра­зовании форм

слова и производных слов или подвижным.

Неподвижное ударение имеем, например, в слове горох: ср. горох,

гороха, гороху и т. д., также горошина, горошек, гороховый, огоро­шить

— везде ударение падает на один и тот же слог -рох- или -ро-.

Неподвижное ударение определенным образом характеризует не только данную

словоформу, но и данную корневую морфему: в слове горох и его

производных оно неизменно падает на второй слог корня. Ударение является в

подобных случаях такой же четкой и харак­терной приметой данной корневой

морфемы, как и фонемный состав ее экспонента.

Подвижное ударение имеем в слове борода: ср. бороды, боро­де. но

бороду, бороды... и, наконец, бород (ср. и производное бородка).

Подвижность ударения наблюдается в языках со свободным ударением там, где

ударение так или иначе характеризует определенные некор­невые морфемы

(окончания, суффиксы, приставки), определенные грамматические формы и

словообразовательные типы. Так, при­ставка вы- (в отличие от других

русских приставок) перетягивает уда­рение на себя (ср. смотреть, писать,

также посмотреть, написать, но высмотреть, выписать), однако при

образовании несовершенного вида суффикс -ыеа- (-ива-) заставляет

ударение перейти с этой при­ставки на слог, непосредственно предшествующий

суффиксу (выпи­сывать, высматривать). Аналогичная «борьба» между

морфемами, входящими в состав слова, «борьба» за место ударения в данной

слово­форме, происходит и в других случаях. В целом можно сказать, что в языках

со свободным ударением (и в случаях его подвижности, и в случаях неподвижности)

место ударе­ния в словоформе зависит от ее морфемного состава.

2. Связанным (фиксированным) называется словесное ударение в тех языках, в

которых оно всегда (или почти всегда) падает на один определенный по порядку

слог слова, например: только на началь­ный, только на конечный, только на

предпоследний слог и т. д. На­чальное ударение имеем в финно-угорских языках,

а из индоевропей­ских — в латышском, чешском, словацком (ср. в русском языке

имена собственные и другие слова, заимствованные из этих языков:

Хельсинки, Калевала — из финского; Таллин, Тарту — из

эстон­ского; Рига, Райнис — из латышского; Прага, Дворжак, Гашек,

ро­бот — из чешского; Пётефи, чардаш — из венгерского и т. д.)

1. Конечное ударение представлено в армянском (ср. Ереван, Сарьян),

таджикском (Душанбе). Фиксированное ударение на предпоследнем слоге

господствует в польском языке (ср. Варшава, Краков, Мицке­вич, шляхта).

Иногда в одном слове имеется более одного ударения. Обычно в этих случаях

ударения неравноправны, Между ними наблюдается известная градация: главное

ударе­ние противостоит одному или нескольким второстепенным, более

слабым. Таким образом, единство акцентного слова, создава­емое главным

ударением, не нарушается; с помощью второстепенного ударения создается лишь

некоторое расчленение внутри единого смыслового и фонетического целого.

В русском языке второстепенное ударение появляется лишь в более длинных сложных

словах вроде машиностроительный, севе­роамериканский, электрокардиограмма

(на первых компонентах этих слов) и в более длинных словах с приставками

после-, противо-, архи-, анти- и некоторыми другими (на этих приставках),

например послеоперационный, противотуберкулезный, ,архиреакционный,

антиимпериалистический. Впрочем, и в этих случаях второстепен­ное ударение

может отсутствовать.

Иную картину видим в германских языках, где второстепенные ударения в

определенных случаях строго обязательны и встречаются очень часто. Так, в

немецком все сложные слова и слова с некоторыми аффиксами (приставками или

суффиксами) обязательно имеют по два ударения и более — в зависимости от

количества корней и «тяжелых» (т. е. ударенных) аффиксов, входящих в состав

этого слова. Главное ударение обычно падает на первый компонент («тяжелую»

приставку, а при ее отсутствии — на первый корень в сложном слове),

второ­степенные же ударения — на последующие компоненты, например Ursrung

'происхождение', Haustur 'дверь дома', Untergrundbahn 'метро'

(букв. 'подземная дорога') и т. д.

Слоговой акцент. В ряде языков наблюдается явление, называемое слоговым

акцентом (также слоговым тоном, или интонацией слога). Оно имеет место

там, где на протяжении отдельного слога происхо­дят различные регулярные

изменения высоты основного тона голоса или же интенсивности звучания, которые

могут, противопоставляясь друг другу, выполнять различительную функцию. Так, в

китайском литературном языке различают в знаменательных словах четыре слоговых

тона: 1) ровный (та 'мать'), 2) восходящий (та.

'конопля'); 3) нисходяще-восходящий (та 'лошадь') и 4) нисходящий

(та 'ру­гать'). Слог mai с нисходяще-восходящим тоном значит

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5